Недавний скандал, связанный с обнаружением на дне Атлантики корабля, груженного золотом, на которое сразу стала претендовать Испания, напомнил о том, что в наше время еще можно разбогатеть самым сказочным из всех возможных способов — найти клад. Однако удача улыбается в основном профессиональным кладоискателям, которые тратят на это дело много времени и денег и при этом обладают специальными знаниями и навыками.
Утраты Карибского моря
Одной из самых приятных фантазий, которым люди предаются испокон веков, является обнаружение спрятанных кем-то когда-то несметных сокровищ. Клады прятали и искали всегда, и в любом фольклоре найдутся десятки верных примет, по которым их можно найти. Так, средневековые жители Уэльса верили, что сокровища наверняка отыщутся под ясенем с проросшей веткой омелы, а их русские современники считали, что над зарытым кладом по ночам горит дьявольский огонь. Ученые мужи Средневековья недалеко ушли от подобных суеверий. Великий Парацельс, например, утверждал, что есть места, где "является много призраков, а порой слышится непомерный странный шум, вселяющий ужас и страх в ночных прохожих... А причина шума и видений кроется в том, что там или неподалеку зарыты сокровища, и иной причины не существует".
Несмотря на изобилие такого рода примет, клады в старину, как и сейчас, обычно доставались совершенно случайным людям, которые обнаруживали их, роя колодец или вспахивая землю. Те же, кто целенаправленно искал спрятанные ценности, чаще всего оставались ни с чем. Но были и такие, кто сделал кладоискательство своей профессией и при этом немало преуспел.
Первым профессиональным кладоискателем, о чьих успехах доподлинно известно, был Уильям Фипс, родившийся в 1651 году в одной из английских колоний на территории современного американского штата Мэн. Как и большинство тогдашних колонистов, его родители были бедны, однако юноша сумел получить востребованную профессию корабельного плотника, а потому мог надеяться на более или менее сытую жизнь. В 22 года Уильям женился на богатой вдове и смог зафрахтовать судно, с помощью которого собирался торговать с соседними колониями, но тут его постигла серьезная неудача. Согласно контракту, он должен был перевезти в Бостон груз древесины, но на поселение лесорубов, где он намеревался забрать товар, напали индейцы. Вместо дерева Фипсу пришлось грузить на борт беженцев, и контракт не был выполнен. В итоге молодого человека объявили банкротом, он лишился имущества и шансов когда-либо вновь заняться бизнесом. С горя Фипс нанялся корабельным плотником на торговое судно.
В 1683 году он прибыл в Лондон, где начал обивать пороги богатых домов, обещая привезти тонны золота и серебра тому, кто даст ему корабль с командой. В Лондоне к таким чудакам давно привыкли, так что на неимущего моряка с безумными планами практически не обращали внимания. Идея Фипса была одновременно проста и увлекательна. Он знал, что в 1641 году где-то у берегов Испаньолы (Гаити) разбился испанский галеон "Консепсьон", набитый сокровищами, и теперь предлагал найти место крушения и достать груз с помощью ныряльщиков.
После нескольких месяцев бесплодных попыток отыскать спонсора Фипсу наконец улыбнулась удача. О его проекте прослышал адмирал сэр Джон Нарбро, который устроил ему аудиенцию с королем Карлом II. Король выслушал Фипса и предоставил ему корабль. Окрыленный таким успехом кладоискатель отплыл в Америку, но его планам в этот раз не суждено было сбыться. Найти риф, на котором покоился галеон, все никак не удавалось, и команда уже подумывала о том, чтобы выбросить Фипса за борт. Он сумел подавить бунт в зародыше, но дальше продолжать поиски было невозможно. Кладоискатель вернулся в Англию с пустыми руками и тут же угодил в Тауэр, поскольку новый король Иаков II считал предприятие Фипса чистым мошенничеством. Благодаря хлопотам Джона Нарбро его все-таки освободили, но о государственной поддержке кладоискательства можно было забыть. И все же новый спонсор вскоре нашелся. Это был герцог Кристофер Монк, известный любовью к азартным играм и дружбой со знаменитым пиратом Генри Морганом. Монк наслушался от него историй о затонувших галеонах с сокровищами, а финансирование затеи Фипса казалось герцогу чем-то вроде ставки на скачках. В 1686 году экспедиция с недавним узником Тауэра во главе на двух кораблях отправилась в Америку.
На этот раз Фипс действовал по-другому. Он остановился у острова Мона между Кубой и Испаньолой и открыл торговлю с местными жителями. Пока один корабль для отвода глаз испанской администрации торговал с колонистами, другой искал место крушения галеона. 19 января 1687 года корабль-разведчик чуть было не напоролся на риф, подле которого на дне виднелись обломки погибшего судна, и работы по подъему сокровищ начались. При этом ныряльщики использовали водолазный колокол, который в те времена был уже хорошо известен в Европе. К апрелю трюмы кораблей Фипса были набиты серебром, всего погрузили около 28 тонн.
Фипс вернулся в Англию богачом, и Иаков II посвятил его в рыцари. Однако этого, видимо, оказалось недостаточно, чтобы Фипс забыл свое заточение в Тауэре. Иаков II был очень непопулярен в Англии из-за своей прокатолической политики, и новыми спонсорами Фипса стали люди, мечтавшие свергнуть короля. Адмирал Нарбро, давно поверивший в способности Фипса, привлек к делу герцога Мордаунта, который был одним из руководителей заговора против Иакова II. На поиски оставшегося серебра отправилась целая флотилия, причем в составе экспедиции был и Нарбро, и Мордаунт. Работы продолжались довольно долго и, как было официально объявлено, закончились с очень скромным результатом. В действительности же, как считают некоторые современные исследователи, серебра было поднято не меньше, чем в первый раз, но использовали его для подготовки свержения Иакова II, которое и произошло в 1688 году, после чего в Англии утвердилась парламентская монархия.
Так найденное Уильямом Фипсом сокровище повлияло на судьбы Европы. А еще оно повлияло на умы современников и потомков, многие из которых загорелись мечтой отыскать свой галеон с сокровищами.
Остров сокровищ
В XVIII и XIX веках кладоискательство получило большой размах в Европе, хотя нередко маскировалось под археологию. Раскапывались древние курганы и городища, причем археологические слои безжалостно уничтожались, а предметы, не содержавшие драгоценных металлов и камней, порой просто выбрасывались. Одним из наиболее вопиющих случаев такого рода было обнаружение Генрихом Шлиманом так называемой Трои, которая по причине его непрофессионализма практически погибла для последующих поколений археологов.
Вместе с тем в Новом Свете кладоискательство процветало в неприкрытом виде. Американский континент манил охотников за сокровищами, поскольку недостатка в историях о галеонах и пиратских сундуках не было. Экспедиции регулярно отправлялись в Америку и так же регулярно возвращались ни с чем. На морском дне, правда, сокровищ практически не искали вплоть до ХХ века, но зато лопатами орудовали более чем добросовестно. Любимым местом раскопок в XIX веке стал Кокосовый остров, расположенный в Тихом океане, в 500 км к югу от побережья Коста-Рики. Многие верили, что там закопано как минимум два крупных клада.
Первым, кто, по легенде, зарыл и потом не выкопал сокровища на Кокосовом острове, был пират Бенито Бонито, который в 1819 году ограбил мексиканский город Акапулько — взял там немало золота и серебра. Через какое-то время пирата настиг британский флот, и Бонито застрелился, не желая висеть на рее, но сокровищ при нем уже не было. Другая история о Кокосовом острове считается более достоверной. В 1821 году к столице испанских владений в Перу городу Лиме подступило войско борцов за независимость под предводительством Симона Боливара. Испанцы решили вывезти сокровища, находившиеся в городе, подальше от зоны боевых действий. Единственным кораблем, стоявшим в это время в гавани, был английский бриг под командованием шотландца Уильяма Томпсона. Деньги и драгоценности, включая золотую статую Девы Марии высотой в человеческий рост, погрузили на корабль, а для охраны и сопровождения к грузу приставили шестерых солдат и нескольких монахов. В море вероломные англичане перерезали испанцев и завладели сокровищами. Трудно сказать, почему Томпсон и его люди решили закопать добычу на Кокосовом острове. Вероятнее всего, они опасались, что перегруженный корабль испанцам будет легко догнать. Так или иначе, считается, что они высадились на острове и спрятали там большую часть сокровищ. Однако тут их мрачные опасения нашли подтверждение. Бриг был перехвачен испанским фрегатом, и все английские моряки, кроме Томпсона и еще одного члена команды, были повешены как пираты. Испанцы высадились на Кокосовом острове в расчете на то, что пленники покажут место, где спрятаны драгоценности, однако обоим британцам удалось сбежать и спрятаться в джунглях. Товарищ Томпсона вскоре умер, а его самого спасли китобои, зашедшие на остров за пресной водой. В дальнейшем Уильям Томпсон почему-то не смог вернуться на остров за кладом и умер в бедности. Тут-то и начали рождаться всевозможные догадки и домыслы, а по рукам стали ходить карты с обозначением мест, где якобы покоились клады Бонито и Томпсона.
Большую известность получила история Джона Китинга, который вроде бы лично знал Томпсона, получил от него надлежащие инструкции и, прибыв на остров, нашел сокровища Лимы. Все это сильно смахивало на ложь, потому что дальше сюжет в деталях копировал историю самого Томпсона. После обнаружения клада Китинга якобы схватили взбунтовавшиеся матросы с его корабля, он сбежал в джунгли вместе с напарником, после чего напарник умер, а Китинга спасли китобои. Как бы то ни было, карты, составленные, как утверждалось, Китингом, продолжали появляться, а легенда выглядела все более достоверно.
В 1872 году на остров прибыла первая организованная группа профессиональных охотников за сокровищами. Возглавлял ее Томас Уэлш, который, чтобы собрать деньги на экспедицию, основал акционерное общество под названием "Изыскательная компания Острова Сокровищ южной части Тихого океана". Кладоискатели копали восемь дней и прокопали тоннель длиной 25 м, но ничего не нашли. Уэлшу пришлось пустить в ход все свое красноречие, чтобы убедить людей, что надо копать дальше, и работы продолжались еще 12 дней. Новый тоннель был в три раза длиннее первого, но золота не было, и работы пришлось свернуть.
С тех пор охотники за сокровищами посещали Кокосовый остров регулярно. Например, в 1888 году на остров прибыл американский дантист Этьен Дешамп, который привез с собой медиума, обещавшего отыскать клад с помощью своих экстраординарных способностей. Когда Дешамп понял, что от медиума нет никакого толку, он его убил, в связи с чем был арестован по возвращении в Америку. Последними словами дантиста, привязанного к электрическому стулу, были: "Кокосовый остров".
Если Дешамп отдал жизнь за сокровища, то немецкий предприниматель Август Гислер — только 17 лет жизни. Он приплыл на Кокосовый остров в 1889 году с семьей, вооружившись картой сокровищ Бонито, и обосновался там надолго. Поскольку других постоянных жителей на острове не было, власти Коста-Рики назначили его губернатором. Август Гислер обещал создать там колонию из 50 немецких семей, но немцы не смогли приспособиться к тропическому климату, и вскоре Гислер вновь остался один на один с островом сокровищ. Он вел раскопки методично, аккуратно обследовал участок за участком и однажды даже нашел одну золотую монету. Параллельно он выстроил на острове дом, обзавелся хозяйством и торговал с китобоями, предлагая то, что давала ему небольшая кокосовая плантация. С годами немец все больше привыкал к роли хозяина острова и чинно выходил встречать каждого нового визитера, приветствуя его фразой: "Меня зовут Гислер. Я полагаю, вы прибыли искать сокровища". Визитеров же становилось больше год от года. Так, в 1897 году к острову причалили два британских крейсера под командованием адмирала Генри Пэллисера. 330 моряков, находившиеся под его командой, перекопали весь остров, но ничего не обнаружили.
В 1906 году Гислер сдался — сложил с себя губернаторские полномочия и уехал в США, где и прожил остаток жизни. Зато власти Коста-Рики поняли наконец, что на сокровищах можно зарабатывать даже до того, как их отроют, и ввели на острове жесткий визовый контроль. Отныне искать пиратские клады можно было только по специально приобретенной лицензии.
После Гислера и адмирала Пэллисера Кокосовый остров неоднократно обшаривали всевозможные искатели приключений, включая знаменитостей. К примеру, в 1924 году за сокровищами приплыл знаменитый английский гонщик Малькольм Кэмпбелл, который ничего не нашел, зато неплохо заработал на книге о своих островных приключениях, которую издал после поездки. Перед соблазном найти сокровища не устоял даже президент США Франклин Рузвельт, который в 1934 году прибыл на остров порыбачить, но позволил команде своей яхты заняться кладоискательством. С тех пор на острове сокровищ побывало около 300 экспедиций, одна из которых откопала-таки 15 золотых слитков и несколько монет. То есть один не слишком значительный клад на острове все-таки был, но сокровищ с золотой статуей Девы Марии в человеческий рост пока никто не нашел.
Метод погружения
Если поиски кладов, зарытых в землю, шли вовсю, хотя и приносили профессиональным кладоискателям в основном разочарования, то подводные сокровища еще только ждали тех, кто сумеет их найти. Первые такие находки появились еще до изобретения акваланга. В 1938 году американский ныряльщик Арт Макки случайно обнаружил на дне у побережья Флориды останки старинного галеона, в котором после некоторого времени, проведенного в архивах, опознал испанский корабль "Эль Руби", затонувший в 1733 году. Больших ценностей на галеоне не оказалось, но того, что было найдено, хватило на небольшой музей. Теперь Макки зарабатывал на жизнь, продавая билеты желающим осмотреть его коллекцию, а также катая туристов к месту кораблекрушения на специальной лодке с прозрачным дном. Но это было только начало, поскольку со времен Уильяма Фипса никому еще не удавалось добраться до лежащих на морском дне испанских сокровищ.
Основателем подводной археологии по праву считается изобретатель акваланга Жак-Ив Кусто, однако его больше волновали античные амфоры с вином тысячелетней выдержки, нежели сундуки с пиастрами. Поэтому отцом подводного кладоискательства будет справедливо назвать американца Кипа Вагнера, на собственном опыте убедившегося, что кладоискательство — тяжелая и нудная работа, которой нужно отдавать все свое время и массу денег, не имея никаких гарантий, что все это когда-нибудь окупится. Вагнер был строительным подрядчиком в Огайо, имел семью и считал себя вполне успешным человеком. Вскоре после второй мировой войны он смог осуществить свою давнюю мечту — переехать жить во Флориду, где не было суровых зим, но было теплое море. Однажды один из его новых соседей, по имени Стедмэн Паркер, после очередной рюмки, выпитой в баре, предложил Вагнеру пройтись по бережку, чтобы поискать монеты. Надо сказать, что местные жители регулярно находили на пляже старинные монеты испанской чеканки. Вскоре Вагнер узнал, что в 1715 году в этих местах в шторм затонули шесть испанских кораблей, груженные золотом, серебром и драгоценностями. Паркер предложил Вагнеру поискать галеоны, но их первая попытка в 1949 году не привела ни к чему, кроме расходов. За три месяца компаньоны истратили $12 тыс. и ничего не нашли.
Паркер отказался от своей затеи, но Вагнер и не думал сдаваться. Он подружился с местным врачом — любителем истории по фамилии Келсо. Вместе они начали скрупулезные исторические изыскания. Келсо специально ездил в Вашингтон, где перерыл всю Библиотеку конгресса США, и даже списался с архивистами из Испании. Найденные материалы были на архаичном испанском языке, и друзьям понадобился год, чтобы понять, о чем в них идет речь. Из старинных документов кладоискатели узнали, что испанцы, потеряв в 1715 году "золотой флот", снарядили экспедицию, которая сумела поднять со дна часть сокровищ и возвратила их испанской короне. Вагнер логично предположил, что раз была экспедиция, то был и лагерь, в котором она базировалась, и лагерь должен был располагаться неподалеку от места крушения. Оставалось найти эту испанскую базу, и Вагнер, вооружившись армейским металлоискателем, приступил к прочесыванию побережья.
К его глубокому разочарованию, металлоискатель звенел постоянно, поскольку под флоридским песком хватало консервных банок и прочего металлического хлама. Однако в конце концов удача ему улыбнулась. Как-то вечером Вагнер гулял по берегу с собакой и заметил, что она пьет воду из какой-то ямы. Кладоискатель решил, что яма с пресной водой вполне может быть старинным колодцем, и побежал домой за металлоискателем.
Чтобы убедиться, что лагерь испанцев найден, потребовались очередные большие расходы. Вагнер купил разрешение на раскопки и несколько месяцев занимался ими при поддержке нанятого бульдозера. Наконец, собрав группу из семи энтузиастов, включая доктора Келсо, Вагнер приступил к поискам галеонов. Строительный бизнес пришлось свернуть, при этом кладоискательское предприятие грозило поглотить все его сбережения. Вагнеру пришлось приобрести у штата лицензию на поисковые работы — на это ушло $100 тыс., за яхту и акваланги тоже надо было платить, так что, если бы сокровища не нашлись, он остался бы практически нищим. Однако в 1961 году после нескольких месяцев прочесывания дна сокровища были обнаружены. На поверхность подняли порядка 10 тыс. золотых слитков и более 100 тыс. серебряных, что с лихвой окупило все затраты.
Успех предприятия Кипа Вагнера вызвал настоящий бум охоты на затонувшие галеоны. Сотни энтузиастов обшаривали коралловые рифы в поисках сокровищ, корпели в архивах и библиотеках над документами. Успех, разумеется, ждал немногих. Однако золото перевозили на кораблях не только испанцы. В 1981 году британскому водолазу и инженеру Кейту Джессопу удалось поднять со дна моря слитки золота с советской маркировкой.
В апреле 1942 года в Мурманск прибыл британский конвой PQ-14 в сопровождении крейсера "Эдинбург". На крейсер было погружено 93 ящика с золотыми слитками общим весом 5655 кг. Золото предназначалось для США в счет оплаты поставок по ленд-лизу. На обратном пути "Эдинбург" был атакован немецкими подводными лодками и получил серьезные повреждения, после чего англичане сами его затопили, предварительно эвакуировав оставшихся в живых моряков. После войны Британия объявила место затопления "Эдинбурга" в Баренцевом море "военной могилой", что означало запрет на любые попытки проникновения на борт. В 1970-х годах английское правительство всерьез задумалось о подъеме драгоценного груза, поскольку опасалось, что до него однажды дотянется "рука Москвы". Свои услуги в этом предприятии предложил Кейт Джессоп, который был опытным водолазом и в свое время произвел настоящую революцию в своем деле, придумав подавать в скафандры смесь гелия и кислорода, что позволяло работать на больших глубинах. Джессоп открыл фирму Jessop Marine и подтянул спонсоров — норвежскую компанию Solt Nelson и несколько других, которые оснастили экспедицию электронным и гидроакустическим оборудованием. Кроме того, спонсоры нашли для нее корабль. В мае 1981 года Джессоп обнаружил "Эдинбург" — крейсер лежал на глубине 250 м.
Теперь в дело вступили советские и британские дипломаты. Вскоре державы договорились о том, что в случае успеха компании Jessop Marine причитается 45% поднятых сокровищ, а оставшиеся 55% Москва и Лондон делят между собой в соотношении 2:1. Англичане получали свою долю на том основании, что в свое время именно они оплатили советской стороне страховку за потерянный груз в размере 32,32% его стоимости.
Работы по подъему золота были чрезвычайно сложны и весьма рискованны. Купол с водолазами опустили к останкам "Эдинбурга". Чтобы избежать изнурительных подъемов и погружений, водолазам приходилось неделями жить в куполе без выхода на поверхность. Работы продолжались 35 суток, и в итоге люди Джессопа подняли 431 слиток весом 11,5 кг каждый. После этого на борту осталось еще 34 слитка, но их разыскивать не стали, поскольку водолазы уже были совершенно измождены. Улов был оценен в $65 млн, из которых лично Джессопу достались $3 млн.
Между тем некоторые люди понимали, что золото не единственная вещь, которую стоит искать на морском дне. Одним из первых это осознал австралиец Майкл Хэтчер. Его интересовали не испанские сокровища, а голландские, и это не были традиционные драгоценности. Изучая исторические документы, Хэтчер установил, что в 1751 году в Южно-Китайском море на рифах разбилось судно голландской ост-индской компании "Гельдермальзен", груженное нанкинским фарфором. Зная примерно, где искать корабль, кладоискатель принялся за дело, и в 1983 году место гибели "Гельдермальзена" было определено. Работы продолжались до 1985 года, но результат того стоил.
В 1986 году в Амстердаме аукционный дом Christie`s провел торги, на которых было распродано более 150 тыс. фарфоровых предметов из так называемого нанкинского груза. Christie`s рассчитывал выручить около $6 млн, но Хэтчер надеялся на большее и разогрел аукцион с самого начала. Первым лотом шел кувшин со стартом $500. Хэтчер лично выкупил его, подняв цену до $11 тыс., и дело пошло. В результате "нанкинский груз" ушел в общей сложности за $20 млн.
Подводное кладоискательство оказалось весьма прибыльным занятием, но параллельно выяснилось, что современный охотник за сокровищами должен быть довольно богатым человеком, иначе накладных расходов не покрыть.
Инфраструктура поиска
Пока профессиональные кладоискатели вроде Вагнера и Джессопа рисковали своими капиталами и даже здоровьем, отыскивая многомиллионные клады, появились профессионалы другого рода, которые хорошо зарабатывали на той же ниве, но уже без риска — по крайне мере, для жизни и здоровья. Чем больше золотых слитков и прочих ценностей поднималось со дна моря и извлекалось из-под земли, тем больше людей во всем мире мечтало о том, чтобы найти однажды хоть что-нибудь. В ответ на это обнаружились предприниматели, которые стали помогать начинающим кладоискателям, продавая им экипировку, а также ценные советы в виде всевозможных журналов и книг по теории и практике кладоискательства.
В частности, инженер из Техаса Чарльз Гаррет сделал состояние на продаже металлоискателей для охотников за сокровищами. Гаррет начинал карьеру в компании, которая разрабатывала сейсмографы, и даже участвовал в создании сейсмографа, который впоследствии был доставлен на Луну кораблем Apollo 11. В 1964 году Гаррет начал свой бизнес, сконструировав металлоискатель, который продавал по $145. В то время в США действовало 35 компаний, выпускавших металлоискатели, но Гаррет, будучи очень хорошим инженером, предложил потребителю то, чего у конкурентов не было. Он разработал технологию, увеличивающую радиус действия поискового сигнала, а также сумел снизить помехи. В результате к середине 1970-х годов его фирма стала лидером в этой сфере, тогда как многие конкуренты сошли с дистанции.
Чарльз Гаррет прекрасно понимал, что его главными клиентами являются кладоискатели-любители, которые проводят выходные с металлоискателем наперевес, и потому сделал все для популяризации этого хобби. Так, в 1979 году Гаррет основал Международное общество охотников за сокровищами, которое стало мощным рекламным инструментом в его руках. В том же 1979 году общество провело грандиозный фестиваль кладоискательства. Более 2 тыс. энтузиастов, вооруженных металлоискателями Гаррета, в течение пяти дней рыскали по 120-акровому участку в предместьях Далласа. Призовой фонд составлял $100 тыс., а лучшему охотнику за сокровищами полагался пикап. Кроме того, для публики были организованы экскурсии на фабрику Гаррета, где изготовлялись его волшебные устройства для поиска сокровищ.
Благодаря Чарльзу Гаррету и ему подобным кладоискательство стало хобби для тысяч людей во всем мире. Однако тем, кто не хочет или не может тратить на этот промысел много времени и денег, достается весьма скромная добыча. Как бы ни были совершенны металлоискатели, находящиеся у них на вооружении, она, добыча, состоит, как правило, из немногочисленных монет и металлической ерунды вроде ржавых гвоздей.
Надо сказать, что охотники за сокровищами приносят постоянную прибыль тем, кто занимается их просвещением. Для кладоискателей издаются журналы вроде "Западно-Восточного журнала о сокровищах" и "Искателя золота". Для них устраиваются лекции и семинары бывалых кладодобытчиков. Более того, в США действует особый Университет охотников за сокровищами. Там каждый желающий может за отдельную плату узнать об "удивительных монументах, метках, знаках, символах и смертельных ловушках, которые для нас оставили испанцы, индейцы и мексиканцы". Иными словами, в университете обучают премудростям кладоискательства, которые были известны еще Парацельсу и его средневековым современникам.
Впрочем, большинство кладоискателей-любителей относятся к такой опеке со стороны предприимчивых людей вполне благосклонно, ведь цель у подобных охотников, как правило, одна и довольно скромная — найти какую-нибудь старинную вещицу, чтобы потом показывать ее друзьям. Люди, отдающие свободное время этому хобби, редко бывают разочарованы, ведь земля под ногами буквально нашпигована всевозможными железками, в том числе старинными и загадочными, хотя и не представляющими никакой объективной ценности. Иными словами, кладоискатели, не ставящие перед собой цель разбогатеть на этом занятии, получают повод для радости почти так же часто, как рыбаки и грибники.