Ставший одним из главных событий внеконкурсного показа ММКФ, фильм Франсуа Озона "Ангел" (Angel) сразу вслед за этим стартовал в петербургском прокате. Над судьбами героев, режиссера и самого фильма задумался АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
Потом Озон сменил ориентацию на арт-мейнстрим и стал "французским Альмодоваром" — куртуазным поэтом женской экстравагантности и покровителем парижских актрис, которым он дарил самые выигрышные роли независимо от статуса и возраста. Ему обязаны важными поворотами в своей карьере Шарлотта Рэмплинг и Катрин Денев, он вывел в звезды Людивин Санье, не забыл "бабушек" Даниель Дарье и Жанну Моро, его считают ловким и успешным имиджмейкером. Хотя, если разобраться, только "8 женщин" имели реальный коммерческий успех, а на фестивалях Франсуа Озона обычно обносят призами, негласно полагая, что у этого баловня судьбы "и так все есть".
Московские поклонники и поклонницы забросали гостя почти интимными вопросами: например, влюбляется ли он в своих актеров и актрис? Или: почему, будучи таким красавцем, сам не снимается в кино? ("Я вуайерист, а не эксгибиционист", — прозвучало в ответ). Кто-то процитировал высказывание режиссера о том, что фестивальные призы как геморрой, могут приклеиться к любой заднице. Озон добавил, что самое страшное — собрать все награды и впасть в эйфорию. Вот почему после попсовых "8 женщин" режиссер делает два скромных камерных фильма, а сейчас задумал "маленький проект со спецэффектами".
"Ангел" — явное свидетельство того, что развитие не закончено и что происходит оно довольно драматично. Ведь этот дорогой англоязычный костюмный фильм из эдвардианской эпохи — не что иное, как желчная, самоироничная рефлексия о природе массового успеха и о его жестокой изнанке. В основе картины полувековой давности роман Элизабет Тейлор (даже совпадение имен кажется символичным, хотя голливудская звезда тут ни при чем). В центре сюжета — вновь, после "Бассейна", — писательница-беллетристка, сочинительница популярных книжек. Героиню зовут Энджел, но эта ангелица масскульта грызет ногти, носит безвкусные платья и совершенно невыносима в бытовой и личной жизни. Она (в исполнении молодой английской актрисы Ромолы Гараи) эгоцентрично занимает все пространство фильма, вытесняя из него и своего любовного партнера (Михаэль Фассбендер), и жену своего издателя (как всегда, безупречная Шарлотта Рэмплинг), и вообще любого, кто попадается на пути этого вампира. Вампир тоже страдает, но своеобразно, ощущая мир крутящимся вокруг собственной персоны, а жизнь — космической драмой, разыгранной на огромной сцене.
Энджел переживает муки творчества, раннюю славу и ее откат так интенсивно, что ухитряется почти не заметить мировую войну, не говоря о таких мелочах, как отчуждение самого близкого человека. Украинский журналист на московской пресс-конференции Озона сравнил Энджел с Юлией Тимошенко, увидев в ней символ растущей власти женского популизма. Режиссер мог бы вписать в эту компанию Сеголен Руайяль, но он, как и его героиня, предпочитает быть единственным и уникальным в своей вселенной. Которую любовно воссоздает в новой декорации в стиле модерн — с экспрессивными крупными планами, с экзотическим буйством цветов, с преувеличенными выражениями эмоций, словно в немом кино. Это и есть, по сути дела, немое кино, условное и стилизованное, где суть вещей не может быть выражена и потому маскируется за внешней экзальтацией и густой иронией. Если бы Озон был реалистом, он снял бы фильм про некрасивую лесбиянку, которая — как в романе — пережила Вторую мировую войну, превратилась в бабу-ягу — вегетарианку, "что-то вроде Брижитт Бардо". Вместо этого режиссер убил Энджел молодой, ужасной и прекрасной. Он снова не до конца удовлетворил публику, которая ждет и не дождется "8 женщин-2". Зато он опять отогнал от своей задницы коварных ангелов успеха.