Женская киноконсультация

рассказывает Лидия Маслова

По сравнению с героем «40-летнего девственника» персонаж, которого играет в «Немножко беременной» Сет Роген,— сущее дитя: ему всего 23 года, большую часть из которых он провел в социальном анабиозе. Этот беззаботный безработный, канадский гражданин, проживающий в Америке без регистрации, как птичка божия, в компании с такими же четырьмя оболтусами и бездельниками пробавляется тем, что составляет сетевой каталог сцен из фильмов, где доводилось раздеваться популярным артисткам. На досуге, наевшись грибов, приятели рассуждают на отвлеченные темы: как удивительно, что стулья существуют даже тогда, когда ты не сидишь на них. В принципе в таком безмятежном состоянии душевного равновесия герой мог бы дожить до глубокой старости без всякого секса, но, к сожалению, женщины, как и стулья, существуют независимо от желания человека ими воспользоваться.
Одна из них нечаянно подворачивается герою в баре в том состоянии, в котором разборчивость уже стремится к нулю. Легкое сожаление, которое девушка испытывает, рассматривая обнаруженное в ее постели рыхлое инородное тело, перерастает в презрение за неловким завтраком в кафетерии, когда случайный партнер со сдержанной гордостью рассказывает про свою сетевую деятельность восходящей звезде тележурналистики и, несмотря на все свое простодушие, по глазам ее понимает, что она никогда больше ему не позвонит.
Дальнейшие события фильма, по сути, представляют собой мужской реванш за пережитое вначале унижение: терзаемая токсикозом и постоянно блюющая прямо на работе журналистка с трудом припоминает, что действительно имела секс сравнительно недавно, и в ужасе мечется по супермаркету, скупая все существующие тесты на беременность. После этого, даже не рассматривая альтернативных вариантов, залетевшая клуша разыскивает отца ребенка и буквально зажимает его в тиски, не смущаясь ни его первоначальной реакцией: «Fuck off!», ни полным отсутствием между ними чего-либо общего.
По мере того как беременность прогрессирует, «Немножко беременна» все больше отдает женской консультацией, особенно когда на экране появляются титры со сроками на фоне стремительно делящихся в материнской утробе клеток. Еще более стремительно меняются отношения между героями, биологическая связь между которыми оказывается сильнее их социальной и психологической несовместимости. Если на отметке «8 недель» нечаянный будущий отец еще в ступоре вынужден присутствовать при гинекологическом осмотре посторонней ему женщины, то через 16 недель он уже делает ей предложение, преподнеся пустую коробочку из-под кольца с обещанием впоследствии непременно наполнить ее достойным содержимым. При сроке в 24 недели жених и невеста изощряются в постели, не зная, как бы так аккуратнее совокупиться, чтобы будущего ребеночка ненароком не придавить, а через 28 недель уже собачатся, как бывалые супруги,— Джудд Апатоу как автор диалогов человек довольно раскованный, и воспроизводить, что его герои кричат друг другу в запальчивости, довольно неловко. Совместное будущее этой причудливой пары режиссер предсказывает, вводя в действие старшую сестру героини, которая совершенно несчастна в безупречной вроде бы семейной жизни с прекрасным мужем и двумя очаровательными детьми. Это завуалированное печальное пророчество — такая же фига в кармане в адрес женщин с их железной хваткой, которая ощущается и в «40-летнем девственнике» при всех внешних признаках женского триумфа: «немножко беременная» героиня не только выходит замуж за облапошенного ею дурачка, но и делает своим пузом телекарьеру — ей предлагают вести передачу, в которой она будет интервьюировать беременных знаменитостей. Таким образом, если «40-летний девственник» объяснял истинное значение секса в человеческой жизни — не как приятного времяпрепровождения, а как непременной составляющей социализации и пропуска во взрослую жизнь, то «Немножко беременна» пропагандирует беременность как главный женский козырь на пути к процветанию и смахивает на снятую по заказу минздрава антирекламу абортов.