На прошлой неделе российской делегации на консультациях по присоединению к Всемирной торговой организации, по мнению директора департамента торговых переговоров Минэкономразвития МАКСИМА МЕДВЕДКОВА, удалось сделать даже больше ожидаемого. В интервью корреспонденту Ъ АЛЕКСЕЮ Ъ-ШАПОВАЛОВУ он уже рассказывает, как Россия намерена себя позиционировать в организации после того, как станет ее полноправным членом.
— Как вы оцениваете результаты последних переговоров в Женеве?
— Положительно. И это не только наша собственная оценка. Себя хвалить не всегда хочется — это оценка многих наших партнеров и председателя нашей рабочей группы. Рабочий план был выполнен максимально, фактически одобрены десять разделов рабочего доклада, которые мы представляли. В отношении двух Грузия зарезервировала возможность обсуждения.
— Неожиданно появление на переговорной площадке Саудовской Аравии. Какие требования они выдвигают?
— У нас не сложилось впечатления, что партнеры из Саудовской Аравии хотят добиться чего-то существенно большего, чем страны, с которыми мы завершили переговоры. Мы встречались два раза. Пока разговор не идет о конкретных вещах, в течение двух недель они обещали дать нам запрос с конкретными требованиями. Вряд ли там будут "токсичные" вещи. В СМИ появилась информация, что Саудовская Аравия хочет обсуждать вопросы ценообразования на энергоносители и доступа на рынки финансовых услуг. Это действительно было. Но как бы через третьи руки, я не уверен, что это идея саудитов.
— Трудно исключить вероятность того, что им могут подсказывать из США.
— Теоретически подсказывать могут любые страны ВТО. Контраргументов, кроме тех, которые мы по этим вопросам излагали три года ЕС и США, у нас нет.
— Если это инициатива США, не могут ли переговоры с Саудовской Аравией затянуться еще на три года?
— А зачем? Какой смысл США, если исходить из вашей логики, просить Саудовскую Аравию добиться тех переговорных целей, которые США не смогли добиться?
— После того как было подписано двухстороннее соглашение, многое в отношениях с США изменилось, особенно в политической сфере...
— Изменения, наверное, были, но пока мы на торговых переговорах их не чувствуем. Наоборот, у нас нормальные взаимодействия с делегацией США. Если бы они хотели затормозить процесс, они бы это сделали без услуг саудитов. Есть миллион способов задержать переговоры.
— Какие, на ваш взгляд, из несогласованных разделов доклада рабочей группы наиболее проблемные?
— Думаю, что самый сложный раздел касается сельского хозяйства, то есть тех объемов его бюджетной поддержки, которые мы сможем использовать в рамках так называемой желтой корзины обязательств. Мы уже 12 лет ведем переговоры с США, ЕС, Австралией, Канадой — всего 12-15 стран включились в сельскохозяйственные переговоры. Мы объясняем, как мы будем поддерживать агросектор в ВТО, но до обсуждения цифр пока не дошли — этим предстоит заняться в ближайшие два-три месяца.
— О цифре поддержки сельского хозяйства РФ на уровне $9 млрд в год ранее говорили как о согласованной...
— Она не была согласована, она была заявлена Россией как цифра, с которой мы были готовы согласиться и которую мы будем защищать. Но возникает ряд интересных вопросов — эта цифра должна быть вписана в контекст развития ВТО. А тут есть два сценария. Первый — пессимистический для ВТО, когда переговоры Дохийского раунда проваливаются и по условиям действующего соглашения по сельскому хозяйству цифра $9,2 млрд, если она будет согласована, должна будет сокращена в течение нескольких лет на 20%. Тогда получается, что нам $9 млрд сейчас не нужно — а вот те семь, которые мы получим через четыре года, как раз то, что нам потребуется. Другой сценарий — Дохийский раунд завершается успешно. Тогда наша цифра должна быть сокращена более чем на 50%. Условия нового соглашения по сельскому хозяйству предусматривают для такой категории стран, как РФ, большее сокращение, этого нам мало.
— То есть договориться о $9 млрд нереально?
— Вопрос в том, по какому сценарию будет развиваться Доха. Мы будем бороться за $9 млрд. О многих других вещах мы и не думали, что их получим, но получили, это вопрос переговоров. На фоне большого идеологического конфликта между противниками и сторонниками либерализации сельского хозяйства в ВТО нам выходить и защищать протекционистскую цифру трудно.
— Как Россия намерена выходить из тупика, который образовался в вопросе о пошлинах на круглый лес?
— Вопрос хороший, как выходить... Потому что если посмотреть на это с юридической точки зрения, то до присоединения к ВТО можно делать все что угодно. С точки зрения тех договоренностей, которые были согласованы три года назад с ЕС, нужно искать совместное решение этой проблемы.
— Есть ли у России четкая позиция по Дохийскому раунду и, если есть, в чем она заключается?
— У нас есть позиция по отдельным элементам. В качестве примера, мы внимательно смотрим на то, что происходит на переговорах по услугам, и в частности по энергетическим услугам. Это для нас интересно. Попасть на этот рынок трудно. Мы внимательно смотрим за этими переговорами, и у нас есть представление, когда Россия присоединится к ВТО, как идти в сторону либерализации. Мы смотрим за переговорами по сельскому хозяйству — от того, как они завершатся, во многом зависит наша судьба. Если провалом — надо будет принимать одни меры внутренней поддержки, если успехом — другие. При этом неважно, станем мы членами ВТО или нет, наше сельское хозяйство в любом случае останется серьезно зависимым от внешних рынков. Для многих уже очевидно, что в случае успеха Дохийского раунда и в случае принятия ЕС и США обязательств по снижению объемов поддержки сельского хозяйства и импортных пошлин Россия выиграет многократно.
— Иными словами, если Россия присоединится к ВТО до завершения Дохийского раунда, она встанет на сторону развивающихся стран?
— Я этого не говорил. Кроме сельского хозяйства есть еще более 20 переговорных направлений, и там наши позиции могут совпадать с позицией развитых стран. По сельскому хозяйству наша позиция, если мы присоединимся до завершения раунда, будет основана на том доступе на рынок, который мы сами предоставляем нашим партнерам. Мы не будем требовать чего-то большего, и на меньшее нам тоже будет трудно соглашаться. Мы всегда понимали, что соревноваться российским бюджетом с агробюджетами США и ЕС мы не можем.
— Если будет создано новое ведомство, которое будет отвечать за работу с ВТО, и вам будет предложено его возглавить, вы согласитесь?
— У меня есть устный контракт работы на госслужбе до даты присоединения к ВТО. Эта работа очень интересна, но хотелось бы попробовать себя на другом месте. Я думаю, к концу 2007 года мы подойдем к завершению процесса, тогда нужно подумать по поводу будущего. С моей точки зрения, шансы, что переговоры будут завершены в 2007 году, больше: в 2008 году вопрос может, хотя и временно, уйти на второй план.