Суета вокруг гламура
Это просто суета
считает Анна Наринская
Мне объяснили, что сегодня с гламуром связана вот какая проблематика — что он перестал быть тем, что обсуждают гоголевские "приятные дамы": "Полосочки узенькие-узенькие, какие только может представить воображение человеческое, фон голубой и через полоску все глазки и лапки, глазки и лапки, глазки и лапки...", а стал идеологией.
Эта мысль стала настолько расхожей, что ее нельзя не принять к сведению. Надо сначала принять, а только потом что-нибудь возразительное квакать.
Вот мой коллега Григорий Ревзин — он, конечно, совсем не квакает, а говорит очень умные вещи — написал в гламурном издании GQ колонку про гламур. Там он объясняет самую суть этого понятия. Гламуром, говорит он, мы сегодня называем то, что наши отцы и деды называли пошлостью. Это соображение напоминает мне известный анекдот конца пятидесятых. На набережной в Одессе стоит женщина с мальчиком, а мимо плывет пароход "Сергей Есенин". "Мама, кто такой Сергей Есенин?" — спрашивает мальчик. Мать отмахивается — "Отстань!" Рядом стоит старый еврей: "Гражданочка, надо ребенку объяснить. Слушай, мальчик: "Сергей Есенин" — этот-то, что раньше было "Лазарь Каганович"". Транспортные средства, названные в честь не оправдавших доверие функционеров, переименовывали более нейтральными именами литераторов.
Так вот, говорит Ревзин, пароход "Пошлость" просто переименовали в пароход "Гламур". Но это, продолжает он, все равно хороший пароход, потому что пошлость — это и есть частная жизнь, которую мы всячески ценим. А государство наше нам придется с этого хорошего парохода сбросить, потому что оно живет совсем не частной жизнью, а сажает Ходорковского и не дает визы грузинам. Поэтому оно совсем не гламурно.
Вот такое читаем в гламурном журнале GQ, а гламурный журнал Esquire — тот вообще, как говорят, создавался под лозунгом "антипутинский гламур". Результат получился удовлетворительным — мне тут попался номер Esquire, чуть ли не целиком состоящий из хорошо переведенных хороших рассказов хороших писателей. Непонятно, правда, почему этот сборник называется "журналом". То есть "журналом" он, конечно, и в этом виде может называться, только в рамках отечественной терминологии "толстым", а не "мужским".
В общем, переоценить значение гламура невозможно. И если очень проницательный человек Виктор Пелевин в своем последнем романе "Empire V" просто в легкую на этом вездесущем сегодня понятии оттоптался, то другие культурные деятели — и зарубежные, и наши — с восторгом пашут ниву гламура и примкнувшего к нему глянца, создавая на этой почве литературные и кинематографические произведения. Умудряясь, сглотнув слюну восторга, в общем и целом осудить этот мир фальшивого блеска и оправдать отдельных его представителей, которые тоже плачут.
Вся это суета вызывает стойкое ощущение какой-то недостоверности. И хочется — нет, не топнуть ногой, а просто пожать плечами и заметить, что важность гламура для сегодняшнего жизне- и государствостроения сильно преувеличена. Что вообще-то гламур это и есть разговор двух приятных дам про глазки и лапки. И что — при всем уважение к Григорию Ревзину — это совсем не пошлость. А просто пустяки.