Подпольный прикуп
Решение Госдумы закрыть игорные заведения на руку даже не хозяевам специальных резерваций, которые еще никто не начал строить и вряд ли построит. Больше всего от этого выиграют теневые деятели. Вывод игорного бизнеса из регламентированного поля легальной деятельности неизбежно приведет к его еще большей криминализации. Об истории отечественных нелегальных игорных заведений (катранов) и об их будущем рассказывает корреспондент "Ъ-Настоящей игры" Сергей Полотовский.
Когда закроется последнее российское казино в пределах "шаговой" досягаемости для жителей больших городов, десятки тысяч игроков вряд ли все как один забудут про рулетку с картами и дружными рядами отправятся слушать оперу или увлекутся рыбалкой. Лудомания — страсть к игре — сложно выводимое из биосистемы антитело. Потребность бросать вызов судьбе, отвечая только своими деньгами и временем, всегда пересилит запреты и препоны. Куда подеваются все те, кто раньше просаживал наличность за зеленым сукном в хорошо кондиционированных помещениях? Кто-то, возможно, и перестроит досуг, переключится на другие "пороки". Кто-то будет летать в Прагу или Киев, где в целом казиношные правила мягче и дружественнее к игрокам. Большинство пойдут играть на катраны — в эти самодеятельные клубы по интересам с обязательной секцией "Умелые руки".
Катраны — подпольные игорные дома — существовали на протяжении всей советской власти, и стационарно, и на выезде. Ведь что такое катран? Это место, где играют в карты, реже — в кости. Любая снятая на ночь квартира с минимумом реквизита легко превращается в удачный бизнес-проект.
Здесь нет закона, но есть игроцкая этика. Если вы не можете сразу отдать проигрыш, получается, что вы берете в долг у выигравшего, поскольку по логике катрана это уже не ваши деньги. Отдать их как можно скорее — главнейшая задача; здесь не нужны расписки, здесь кардинально важна репутация.
Кибитцеры, то есть зрители, обязаны молчать, а за любой совет по игре с них можно требовать расплаты. Расхожая фраза: "Мы здесь на деньги играем. Хотите заплатить?"
Козырь и количество взяток можно перезаявить на одном дыхании.
Катраны бывают шикарными, как бордели в фильмах про начало ХХ века, и обшарпанными, как общежитие швей-мотористок. Не в комфорте суть. Сейчас с десяток довольно обеспеченных московских преферансистов, например, каждый вторник ездят поиграть в Ивантеевку — в какую-то скособоченную каптерку за 20 км от МКАД. Выбор труднообъяснимый, но не до конца абсурдный. Не следует сбрасывать со счетов и романтику подполья, как один из будоражащих элементов игры.
Катран — это еще и своеобразный социальный форум, место встречи нескольких разных культур: здесь бандиты и профессионалы финансово взаимодействуют с оптимистично настроенными любителями. Скажем, преферанс, о котором речь более подробно пойдет позже,— интеллигентская забава: советские дачи, братья Стругацкие и братья Вайнеры, Высоцкий, слайды Дали, Библиотека всемирной литературы и переписка Горького с Чурленисом. Все-таки не бура. При этом преферанс — игра на деньги. Иначе бессмысленно. Где деньги — там криминал. То есть получается "серая" зона межклассового общения, площадка, на которой махровые профи могут играючи раздеть мальчика из приличной семьи. Для катал и шулеров нет слаще лоха, чем вежливый гуманитарий со склонностью к счету и слепой верой в удачу. Конечно, подвыпивший нефтяник гораздо слаще, но там скорее нарисуется покер, деберц и сотни других обаятельных способов отъема лишних денег.
Вечер на катране — это практически концерт, в котором солирует такой персонаж, как катала — своего рода друид, проводник волшебства в рациональном мире.
Карты сдаются на стол. Вы видите только рубашки. Вас манит неизвестность. Сейчас откроются тузы или семерки. Вот классическая перипетия — переход от незнания к знанию. Момент истины. Будущее непредсказуемо, и ход игры может неожиданно поменяться. Никто не знает, что за карты лежат перед вами. Никто-никто, кроме разве что человека, который их вам сдал. Вы, как любитель, искренне верите в чудо. Он же, как профессионал, не может полагаться на удачу и вынужден легонько направлять руку судьбы. Исход борьбы очевиден.
Широко известно объявление на пляже в Сочи: "Не играйте с местными, они знают прикуп". Конечно, знают. Они же его и положили.
Причем целенаправленно выделить из 32, скажем, карт конкретные 2 гораздо проще, чем зарядить всю колоду.
Работа руками требует особого мастерства. Один специалист так навострился прятать карту в ладони, что, сдавая институтские экзамены, все шпаргалки писал на королях. Профессор негодовал: "Я же знаю, что ты списываешь! Но откуда — ума не приложу". На это способный студент лишь разводил руками, в одной из которых была спрятана шпора. Если путем долгих тренировок научиться держать ладонь так, чтобы карту не заметили восемь партнеров по покеру, у профессора не будет никаких шансов.
Еще при советской власти орудовал удивительный катала по кличке Партизан — блестящий математик и великий игрок, который приезжал в Сочи и давал довольно смелое объявление: "Живу там-то, играю во что угодно по любой ставке". И, естественно, всех обыгрывал. Обозленные лузеры специально под Партизана придумали новую игру "Буратино". Здесь ходишь, здесь пропускаешь, в общем, объяснили правила, сели. За первые полчаса Партизан спустил 700 рублей старыми. Но, по словам очевидцев, "через полчаса Партизан разобрался и начал играть в необыкновенную силу". Изобретатели "Буратино" остались с длинным деревянным носом.
В картежном промысле сильным подспорьем выступает знание не только прикупа, но и в принципе всех участвующих в игре карт. Получается, как будто ваши партнеры в темноте, а вы в инфракрасных очках — преимущество очевидно. Раньше карты предварительно метили. Была даже история, как в застойные годы группа катал скинулась, скупила у завода весь тираж карт, за ночь сделала с ними все, что хотела, а потом сдала обратно, заплатив штраф-неустойку. Неустойка отбилась очень быстро. Теперь, когда в любой уважающей себя компании всякий раз распечатывают новую колоду, как правило, иностранного производства, ваш оппонент может слегка погнуть ключевую карту, чтобы в следующий раз узнать ее издалека.
В те же 1980-е были широко распространены рубашки с диагональными клетками. Самое интересное, что линии, из которых состояли эти клетки, были машинным методом обрезаны неровно. То есть каждая рубашка получалась уникальной. Через несколько сдач опытный человек знал всю колоду наизусть. Сочинские бойцы обеспечивали проживание и питание любому, кто привозил из Москвы коробку этих удивительных карт.
В былые годы каталы жили лучше всех. "Круче стояли только барыги",— рассказывает ветеран движения по кличке Челюсть. "И то они приходили к нам и все отдавали. Сами приходили. Потому что казино не было, а надо же им хоть где-то деньги спустить".
Это, кстати, объясняет, почему, зная про все вышеперечисленные способы бесчестного ведения игры, серьезные богатые люди продолжают садиться с неблагонадежными профи и оставлять у них некий налог на свое богатство. Катала — тонкий психолог, работник сферы обслуживания. Он когда надо рыкнет, когда надо пошутит, когда надо сам посмеется. Его задача — сделать так, чтобы вам было хорошо и приятно расставаться с деньгами. Чтобы ваши с ним отношения не ограничились одним проигрышем, а продолжались на регулярной основе. Ведь вы же с ним заодно: вы оба джентльмены удачи, бесстрашные рыцари игры. Просто, видимо, вам сегодня вечером немного не везет, но вы платите за свое удовольствие.
Подтасовка одной или нескольких карт играет решающую роль в покере и блэк-джеке. Совсем не то в преферансе, который в России занимает особое положение. Тут гораздо более разрушительный эффект производит игра "на лапу" и обмен информацией между вашими оппонентами. Ключевые вопросы: хороший или плохой на руке "пас" и отсутствие масти. Код может быть элементарным: предложение заканчивается на гласную — значит "да", на согласную — "нет". Поэтому в принципе при игре с малознакомыми людьми должны вызывать подозрения любые лишние разговоры.
Но это работа вдвоем, а настоящий мастер разберется и в одиночку. Катале совершенно не обязательно каждый раз кидать вам кривой расклад или "сменку" — карту, на которой по теории вероятности вы обязаны говорить "девять", а по факту получается "пять", а то и "четыре". Нескольких финтов за игру вполне достаточно при прочих равных. Профессиональные игроки обычно и без фокусов играют довольно сильно, пользуясь слабостями любителей — собственно говоря, их запойной любовью к игре.
В раскудрявые советские годы группа деятелей искусств выезжает в Париж. По дороге они садятся писать пульку и продолжают играть уже во Франции. "Завязывайте, пойдемте в Лувр или на Эйфелеву башню смотреть",— зовут их коллеги. Ноль внимания, фунт презрения. "Ну, ребята, вы чего там? Вы же так Париж не увидите. В карты же можно и дома поиграть". Отвечают уже матом. В результате четверо деятелей искусств так и не покинули гостиничного номера. Поездка им страшно понравилась. Во Франции все они были первый и последний раз.
Этот апокриф выглядит дико и дико правдоподобно. Игроков можно понять. Преферанс затягивает, как любое вещество особого назначения. Наркоманы, как известно, могут элементарно забыть поесть. Преферансисты способны сутками держаться на чае и сигаретах.
Шахматисты, хоккеисты, гольфисты и серфингисты — все узнаваемые персонажи, хоть про каждого делай мультфильм, рисуй карикатуру, засовывай героем в телевизионный ситком. Преферансист типологиям не подвластен. Он как носитель вируса в "Похитителях тел", как викторианский вампир, поглубже запрятавший острые зубки, как искусствовед в штатском. Преферансистом может оказаться любой. Директор овощебазы и профессор матлингвистики, тучный контрабандист и хилый студент, обвешанный цепями спортсмен в отставке и капитан дальнего плавания, з/к и полковник милиции.
При полукриминальном характере катранов и элементах блатной эстетики преферансная среда все-таки далека от тюремного мира. Типовое обсуждение хода игры включает в себя такие трехэтажные конструкции и гомо-эротичные намеки, что в камере их автор не дожил бы до следующей сдачи.
Преферанс в России — народная игра. Это один из кирпичиков национальной идеи, как рассказывание анекдотов про Штирлица и умение после первой не закусывать. Кто не знает правил, все равно понимает, каково это — покупать туза на мизере или садиться без трех.
Почему что-то или кто-то становится главным? В чем секрет успеха группы "Битлз"? Шекспира? Главных религиозных книг?
Видимо, дело в множественности интерпретаций, в балансе внутренних противоречий, из которых основное — между сложностью и простотой.
Можно сколько угодно назначать "Улисс" лучшей книгой всех времен — даже среди читателей с высшим гуманитарным образованием все равно победит, условно говоря, Довлатов. Пресловутая народность искусства работает и в случае с азартными играми.
Преферанс прост. Сиди себе, кидай по масти. Придет большая карта — сыграешь игру. На распасах подкладывайся. На мизер без четырех семерок не падай. Под игрока с семака, под вистуза с туза. Нет хода — не вистуй. Много, вроде, не проиграешь. Это примерно как "под мясо — красное, под рыбу — белое". В общем верно, но не всегда.
Преферанс довольно сложен. Теоретически перед каждым ходом возникает проблема выбора, требующая правильной оценки карты — пиковать или пасовать, что сбрасывать, какую масть назначать, как "впускать" или блокировать соперников. Это тактика. А есть еще стратегия. Иногда на сильной карте выгодно сказать "пас" или, наоборот, говорить "пику", не имея достаточного количества взяток. Всякое бывает.
Преферанс непредсказуем. На короткой дистанции пьяный любитель может случайно разорвать в пух и прах матерого профи.
Преферанс — игра математических вероятностей. На длинной дистанции всегда победит сильнейший.
Скажешь "преферанс" — и перед глазами стол, четверо мужчин, длительные раздумья, бурная реакция на каждый ход, бесконечные присказки, бессмысленные споры и обсуждения в сослагательном наклонении. Так уж сложилось, что для большинства русских картежников (а в преферанс играют только граждане, обустраивающие свою жизнь в зоне культурного влияния нашей страны) преферанс — социально-терапевтическая акция, способ убить время за бессмысленной болтовней.
Но, к счастью, это не единственно возможный вариант.
Если повезет, то на каком-нибудь катране вы увидите, как играют между собой каталы — по самому что ни на есть гамбургскому счету. Все это очень напоминает сценку из Бунюэля или театральный этюд. Несколько отрывистых слов. Двое кладут карты на стол. Проходит секунды полторы. Молча. Карты снова смешаны. Пошла следующая сдача.
Никаких попыток затянуть игру, навести туману, сымитировать долгие размышления. Профессионал рационален и потому ценит время. До конца не доигрываются даже закрытые контракты. Потому что на распасах в какой-то момент становится понятно, кто берет оставшиеся взятки. Причем понятно всем, кто разбирается в вопросе. А эти ребята разбираются — не то слово. На любой игре расклад становится прозрачен после нескольких ходов. Карта читается. Если есть, скажем, туз бубей, своя игра, если нет — без раза. Наблюдать за таким состязанием чуть ли не интереснее, чем играть самому. Ведь лучше сходить на балет Мариинского, чем отплясывать в дискотечном бедламе.
Глядя на то, как стремительно меняется ситуация за карточным столом, вы понимаете, за что уплачены ваши проигрыши. Ведь для вас игра — способ развлечься, а для них это профессия, мастерство, отшлифованное до уровня искусства. И искусство, вознесшееся до уровня волшебства.
В последние годы, которые запомнятся историкам, в частности, по расцвету культуры казино, профессиональные игроки несколько отошли от коммерческих игр, к которым относится преф или даже деберц, более предпочтительный для настоящего профессионала. Потому что старые бойцы предпочитают лобовые игры "один на один". Их страшно раздражает нерациональность партнеров, необходимость платить за чужую ошибку. Но как только ситуация с казино поменяется, каталы переключат у себя тумблер и будут с удовольствием собирать пули на дому, на выезде, в съемных помещениях. В Петербурге, скажем, уже лет семь есть полуподпольный игорный клуб; в Москве такого еще нет, но как прикроют казино, обязательно появится.
Есть разные способы обустроить игру в России. Поразительно много человекочасов уходит на состязания в интернете: расчеты осуществляются через систему добровольных кассиров, и работают такие переводы много надежнее, чем государственная почта.
Преферанс, как в случае с покером, можно попробовать назвать спортом и добиться соответствующего статуса.
Но все это не отменит катранов. И чем жестче будут преследовать игроков, тем более криминальной станет эта пограничная среда, где люди добровольно собираются перераспределить часть своих денежных средств.
Как в случае с сухим законом в Америке, запрет на игорный бизнес сделает кому-нибудь миллионные состояния, а страну обогатит новым пластом фольклора и сюжета для увлекательных кинофильмов. В катранном подполье есть своя прелесть, причем игорное подполье, как и алкогольное в США с 1919-го по 1933-й, сразу разживется огромным моральным капиталом. Это будет незаконная деятельность, которую большинству граждан будет сложно считать преступлением. А кому нужны законы, которые не соблюдают и не уважают?