Неделю назад закончился прием заявок на пост главы МВФ вместо уходящего по собственному желанию испанца Родриго Рато. Кандидатов оказалось двое: одного предложил Евросоюз, а другого Россия. Явно для того, чтобы напомнить фонду о тех временах, когда он считался хоть для чего-то нужным.
В свое время Россия с другими странами-должниками спасла МВФ. После отказа в 1970-е годы от общемировой системы фиксированных курсов национальных валют фонду стало нечего делать — он был придуман именно для того, чтобы кредитовать страны с временным дефицитом платежного баланса и тем самым удерживать курс валют от падения. Однако увлечение развивающихся стран, прежде всего латиноамериканских, социалистическими экспериментами привело к возникновению у них грандиозной задолженности перед западными правительствами и банками, и фонд нашел себе новую работу. Она заключалась в том, чтобы рекомендовать странам-должникам проводить рыночные реформы с целью бюджетной стабилизации и накопления денег для расплаты с долгами. Выполняющих рекомендации поощряли кредитами. Предполагалось, что страны и банки-кредиторы должны реструктурировать долги и выдавать новые кредиты только тем развивающимся странам, которыми доволен МВФ. Таким образом фонд из кассы валютной взаимопомощи, используемой для нормального функционирования мировой валютной системы, превратился в главного консультанта по вопросам разрешения мирового долгового кризиса. СССР, который увлекался социалистическими экспериментами в неизмеримо большей степени, чем любая латиноамериканская или африканская страна, также набрал огромные кредиты и являлся одним из ключевых элементов долгового кризиса. Когда унаследовавшая после краха СССР его долги Россия выразила желание воспользоваться содействием МВФ, уже никто не мог сказать, что фонд мировой финансовой системе не нужен. МВФ мог сказать, что, во-первых, решает проблемы одного из крупнейших должников Запада, во-вторых, способствует возвращению России в семью стран с рыночной экономикой, и, в-третьих, освобождает мир от холодной войны. И это символично, так как решение о создании фонда было принято в ходе "горячей" второй мировой войны.
В ноябре 1991 года российские реформаторы во главе с Егором Гайдаром провели первую консультацию с МВФ и рассказали, что они собираются делать. Представители фонда предложили по мере сил помогать советами и кредитами. 1 июня 1992 года Россия стала членом МВФ, а в августе ей был выдан первый кредит stand-by в размере $1 млрд. Как вспоминает в своей аналитической работе, посвященной отношениям МВФ и России, бывший глава второго европейского департамента МВФ Джон Одлинг-Сми, дали бы и больше, но Россия явно не контролировала свою денежную политику, потому что не могла договориться с другими странами рублевой зоны. В 1993 году МВФ убеждал Россию как можно решительнее бороться с инфляцией и даже подписал с ней в мае некий "антиинфляционный договор", обязывающий снизить инфляцию с 17% до 10% в месяц и сократить субсидирование госпредприятий Центробанком. Несмотря на то, что инфляцию сократить не удалось, Россия получила первый транш так называемого кредита системной трансформации в $1,5 млрд (этот кредит был для МВФ относительно новым, и он, собственно, не особенно знал, какие требования предъявлять к его получателям). В 1994 году МВФ предъявлял России большие претензии за чрезмерно мягкую денежную политику (которая кончилась обвалом курса рубля в "черный вторник" 11 октября) и не хотел давать вообще ничего. Однако, по признанию Джона Одлинга-Сми, вмешались страны G7 и особенно США, которые прямо указали выдать кредит. Пришлось выделить второй транш кредита системной трансформации в $1,5 млрд. МВФ очень хвалил Россию за то, что она в 1995 году зафиксировала рубль в валютном коридоре, и после стал кредитовать каждый год (например, в 1996 году дал $3,8 млрд так называемого расширенного кредита). Кончилось это валютно-финансовым кризисом 1998 года, перед которым России было выдано кредитов на $6,2 млрд (заметим, что в том году она, в свою очередь, выплатила фонду $0,9 млрд). В 1999 году России удалось получить первый транш ($640 млн) нового кредита stand-by и выплатить фонду $4,2 млрд старых долгов. И тут, как рассказывает Одлинг-Сми, G7 приказала больше денег России не давать, так как была недовольна сообщениями в прессе о якобы имевших место злоупотреблениях с кредитами 1998 года, а также началом второй чеченской войны.
С 2000 года МВФ России денег не давал — напротив, она ударными темпами погашала ранее взятые кредиты фонда и 1 февраля 2005 года официально объявила, что больше ничего не должна МВФ, так как досрочно выплатила остающиеся $3,3 млрд долга, потратив деньги из стабилизационного фонда, но сэкономив на этой операции $204 млн процентов.
И в итоге снова стало непонятным, зачем нужен МВФ. Долговую проблему 1980-х годов вроде бы решить удалось, во всяком случае, в том, что касается долгов СССР. Но появилась новая проблема — глобальной финансовой нестабильности, следствием которой стали валютно-финансовые кризисы стран Восточной Азии, России или Аргентины. С этой нестабильностью фонд, как оказалось, справляться не умеет. Более того, сейчас уже все индустриальные страны переживают кредитный кризис, и здесь МВФ ничем помочь не может. Единственное, на что оказался способен фонд,— это пугать мировой валютный рынок рассуждениями о мировом дисбалансе, который требует понижения курса национальной валюты главного акционера МВФ, США, и повышением курса валют азиатских стран, а также ведущих нефтеэкспортеров, имеющих огромные профициты платежных балансов. Иными словами, пытаться вернуться в 1950-1960-е годы с регулируемыми курсами валют, девальвациями и ревальвациями. Это даже логично — для того, чтобы снова стать нужным, фонду необходимо вернуть прежнюю валютную систему.
И уж в любом случае МВФ не может похвастаться перед западными странами тем, что возвращает Россию в семью стран с рыночной экономикой. Очевидно, что на российские дела фонд никак не влияет и ограничивается лишь критическими замечаниями относительно происходящего в России. В частности, постоянно ругает российские власти за то, что они никак не могут заметно снизить инфляцию: по мнению фонда, еще три года назад можно было ее уменьшить до 8%, но делу мешала неправильная политика ЦБ, сдерживавшего рост курса рубля. Уж не будем говорить о том, что Россия сейчас располагает такими золотовалютными резервами и стабилизационным фондом, что сама могла бы давать стабилизационные кредиты кому угодно — в том числе и МВФ.
Свидетельством недовольства фондом на Западе могут служить хотя бы дискуссии, связанные с назначением руководителей МВФ. Еще в 2000 году американские конгрессмены говорили, что доллары, внесенные в МВФ, тратятся зря. Некоторые потребовали вернуть хотя бы часть американской квоты в фонде. Сенатор Джесси Хелмс заявил: "Растет убеждение, что пришло время МВФ просто ликвидировать". Глава МВФ Мишель Камдессю ушел в отставку, и немецкий канцлер Герхард Шредер сказал, что Германии пришло время возглавить МВФ, и выдвинул кандидатуру немецкого заместителя министра финансов Кайо Кох-Везера. Япония подчеркнула, что традиция отдавать МВФ европейцам устарела, и предложила бывшего японского замминистра финансов Эйсукэ Сакакибару. Однако США не поддержали эти кандидатуры. Шредер не сдался и предложил еще одного бывшего замминистра финансов Хорста Келера, который и получил в итоге этот пост. "Битва за МВФ — это маленькая революция, которая показала, что Франция уже не единственная держава, способная бросить вызов американскому господству. Германия также начинает освобождаться",— отметил еженедельник Die Zeit. А в США не скрывали недовольства. "Шредер одержал сомнительную победу, буквально затолкав своего претендента в глотки другим европейским лидерам и Биллу Клинтону. Шредер повредил МВФ, европейскому и атлантическому единству, своей собственной репутации, делая вид, что самая главная проблема фонда — возглавит его немец или нет",— подчеркнула Washington Post.
С тех пор прошло семь лет, ушедшего по собственному желанию немца Келера сменил испанец Родриго Рато, который выразил решимость покинуть пост в октябре нынешнего года — за два года до истечения срока полномочий — "по соображениям личного характера". На этот раз немцы решили выдвинуть (от лица Евросоюза) француза — бывшего министра финансов Доминика Стросс-Кана. А Россия выдвинула в кандидаты представителя посткоммунистической страны, которую МВФ реформировал,— бывшего главу ЦБ Чехословакии, а затем Чехии Иозефа Тосовски. Фаворитом считается Стросс-Кан: США уже сказали, что считают его "крепким кандидатом", другой крупнейший акционер фонда — Великобритания — заявил, что оказывает ему официальную поддержку. Россия же выдвижением своего кандидата явно напомнила фонду о том, благодаря кому он в свое время все-таки считался нужным миру.