Из воспоминаний генерала П. Н. Краснова
После небольших формальностей меня пропустили в дом верховного главнокомандующего. Начальник штаба сбивчиво и неясно, видимо сильно волнуясь, объяснил мне, что только что Корнилов объявил Керенского изменником, а Керенский сделал то же самое по отношению к Корнилову, что необходимо арестовать Временное Правительство и прочно занять Петроград верными Корнилову войсками, тогда явится возможность продолжать войну и победить немцев. С этою целью Корнилов двинул на Петроград III конный корпус, который с приданной к нему кавказской туземной дивизией разворачивается в армию, командовать которой назначен генерал Крымов. Кавказская дивизия разворачивается в туземный корпус приданием к ней 1-го осетинского и 1-го дагестанского полков. Я же назначен принять от Крымова III конный корпус, чтобы освободить его для командования армией... Замышляется очень деликатная и сильная операция, требующая вдохновения и порыва. Coup d`etat (государственный переворот.— "Власть"), для которого неизбежно нужна некоторая театральность обстановки. Собирали III корпус под Могилевом? Выстраивали его в конном строю для Корнилова? Приезжал Корнилов к нему? Звучали победные марши над полем, было сказано какое-либо сильно увлекающее слово — боже сохрани, не речь, а именно слово,— была обещана награда? Нет, нет и нет. Ничего этого не было. Эшелоны ползли по железным путям, часами стояли на станциях. Солдаты толпились в красных коробках вагонов, а потом на станции толпами стояли около какого-нибудь оратора — железнодорожного техника, постороннего солдата — кто его знает кого? Они не видели своих вождей с собою и даже не знали, где они... Все начальство осталось позади. Корнилов задумал такое великое дело, а сам остался в Могилеве, во дворце, окруженный туркменами и ударниками, как будто и сам не верящий в успех. Крымов — неизвестно где, части не в руках у своих начальников. Все это я высказал в штабе. Но меня разуверили и успокоили. Керенского в армии ненавидят. Кто он такой? — Штатский, едва ли не еврей, не умеющий себя держать фигляр, а против него брошены лучшие части. Крымова обожают, туземцам все равно, куда идти и кого резать, лишь бы их князь Багратион был с ними. Никто Керенского защищать не будет. Это только прогулка; все подготовлено...
В 6 час. утра 29 августа мы прибыли на станцию Дно, и здесь нам заявили, что поезд дальше не пойдет: между Вырицей и Павловском путь разобран, идет перестрелка между всадниками туземного корпуса и солдатами петроградского гарнизона, вышедшими навстречу. Все пути были заставлены эшелонами с частями туземного корпуса. В зале I и II классов и в буфете, несмотря на ранний час,— столпотворение вавилонское. Офицеры, всадники, солдаты. Кто спит на полу или на лавке, кто уже обедает, кто пьет чай, кто разложил карты и в толпе откровенно диктует приказание. Кухонный чад, волны табачного дыма и отсутствие какого бы то ни было воинского порядка. Никто толком ничего не знал. Эшелоны застряли на всем пути, но никто не знал, что делать, приказаний ни от кого получено не было...
Приверженцы Керенского пустили по железным дорогам тысячи агитаторов, и ни одного не было от Корнилова. Какая страшная драма разыгрывалась в темной душе солдата в эти дни? Какие ужасные мысли медленно ползли и копошились в его мозгу? Начальники с верховным главнокомандующим ген. Корниловым вели солдат против Временного Правительства, того Временного Правительства, которое дало им неслыханную свободу, которое попустительствовало им в их преступлениях против начальников и, не отказываясь на словах, отказалось на деле от войны...
На призыв Корнилова к войне солдатская масса уже знала, как ответить. Ей это подсказали опытные и умелые агитаторы: арестовать офицеров и послать делегатов в Петроград за указаниями. Все шесть месяцев после революции это было самое обычное дело... Ясно было, что все предприятие Корнилова рухнуло, еще и не начавшись.
// ПЕТРОГРАДСКИЙ ЛИСТОК
31 августа 1917 года
По инициативе московского совета профессиональных союзов созвано соединенное собрание правлений всех профессиональных союзов. На собрании между прочим обсуждался вопрос о буржуазной прессе. Большинством голосов по поводу буржуазной печати принята следующая резолюция: "Соединенное заседание призывает Совет Рабочих и Солдатских Депутатов, а также исполнительные органы революционной демократии, ведущей борьбу с заговором, прекратить обслуживание всей буржуазной прессы". Освобождающиеся благодаря этому типографии собрание предлагает использовать для выхода социалистической печати.
// МОСКОВСКИЕ ВЕДОМОСТИ
1 сентября 1917 года
Петроград 30.VIII. Сего числа, согласно постановлению Временного Правительства, на меня возложено верховное командование вооруженными силами государства. Безумная попытка военного мятежа бывшего верховного главнокомандующего и ничтожной кучки генералов закончилась полной неудачей, и виновные в мятеже предаются военно-революционному суду. Пусть помнит каждый, кто бы он ни был, генерал или солдат, что малейшее неподчинение власти будет впредь безжалостно караться.
Министр-председатель, верховный главнокомандующий А. Керенский.
// КОММЕРСАНТ
1 сентября 1917 года
Вчера на трубопрокатном заводе Л. А. Михельсона заводской комитет рабочих вынес постановление об организации особой стражи на заводе, воспретив всякий ввоз и вывоз, вход и выход без разрешения заводского комитета, реквизировав заводские автомобили, поставив стражу у телефона и пр. По проверке у начальника штаба Московского Военного Округа оказалось, что надобности в установлении какой-либо стражи не имелось.
// ПЕТРОГРАДСКИЕ ВЕДОМОСТИ
3 сентября 1917 года
К прискорбию нашему, приходится отметить, что ругань по аппаратам достигает в настоящее время невозможного развития. Если всю эту ругань и споры протаксовать, то получится колоссальная сумма, приблизительно 40 000 рублей в день.
Рубрику ведет Евгений Жирнов