В Сиднее вчера президенты России и США Владимир Путин и Джордж Буш обсудили все ключевые вопросы двусторонних отношений — американскую систему противоракетной обороны, иранскую ядерную программу, российское вступление в ВТО. Договориться удалось об одном — съездить вместе на рыбалку. Репортаж АНДРЕЯ Ъ-КОЛЕСНИКОВА.
Президент США Джордж Буш приехал в сиднейскую гостиницу Marriott, где остановился президент России Владимир Путин, в пять часов вечера. Все подходы к гостинице, которая стоит на одной из центральных улиц Сиднея, были блокированы задолго до этого времени. Из окна третьего этажа гостиницы я видел, как пытается пробиться через кордон полицейских юноша с доской для скейтборда. Парень вызывал очевидное недоумение у полицейских: доска в их сознании представляла, видимо, настолько явную угрозу национальной безопасности Соединенных Штатов Америки, что они, похоже, искренне не понимали, как парню даже в голову могло прийти пробиваться с этой доской наперевес через Marriott на соседнюю улицу.
На прошлогоднем саммите глав стран Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС) во Вьетнаме Владимир Путин приезжал в гостиницу к Джорджу Бушу, и теперь президент США просто вынужден был приехать к русским в соответствии с международным протоколом, не им заведенным. Последнее обстоятельство, очевидно, очень сильно раздражало сотрудников службы безопасности американского президента, и они наглухо перекрыли широкую лестницу, ведущую на второй этаж, где в одной из комнат закрылись господа Путин и Буш вместе с госсекретарем США Кондолизой Райс и помощником российского президента Сергеем Приходько. С третьего этажа балюстрады, где я стоял вместе с американскими журналистами, было хорошо видно, что первый раз двери этой комнаты приоткрылись, чтобы впустить министра иностранных дел России Сергея Лаврова. Еще через некоторое время переговорщики вызвали к себе министра экономического развития и торговли Германа Грефа.
На первом этаже, в холле гостиницы, я заметил главу Федерального агентства по атомной энергии Сергея Кириенко, который, стоя с послом России в Австралии Александром Блохиным, счастливо смеялся, время от времени хлопал его по спине и даже обнимал, грубо говоря, за талию. Я понимал, что посол, кажется, сыграл не последнюю роль в том, что этим утром было подписано межправительственное соглашение о сотрудничестве в области использования атомной энергии в мирных целях. По этому соглашению Россия будет покупать у Австралии уран и обогащать его на своих предприятиях. Австралийский МИД сообщал, что Россия будет покупать урана почти на $1 млрд в год. Российский МИД эту информацию не комментировал.
Я хотел уточнить ее у господина Кириенко, но он был на первом этаже, я на третьем, а сотрудники службы безопасности американского президента встали между нами на втором. Между тем действительность, как обычно, превзошла все ожидания. Я нажал кнопку лифта, вошел, лифт услужливо остановился сначала на втором этаже, а потом на первом.
Господин Кириенко в это время как раз перестал обниматься с послом и шел к выходу из гостиницы. Я спросил его, какова цена подписанного соглашения.
— Для нас или для них? — переспросил он.— Для нас — больше миллиарда долларов в год (он не уточнил, австралийских или американских.— А. К.). Мы готовы платить. Они добывают 45% мирового урана, мы обогащаем 45% мирового урана.
С каждого миллиарда долларов господин Кириенко, обогащая австралийский уран, намерен обогащать свою отрасль ежегодно примерно на треть этой суммы.
— Кроме того, мы теперь можем обогащать уран из третьих стран, которым Австралия поставляет его,— США, Китая,— продолжил господин Кириенко.— А раньше, без этого соглашения, не могли. А от этого выгода для нас не меньше, чем от обогащения австралийского урана из Австралии. На ближайшие годы это миллиарды долларов! И надежность поставок! Я не могу посчитать это в цифрах...— Сергей Кириенко сокрушенно вздохнул.— Но с австралийским ураном мы уходим от рисков шантажа со стороны тех, кто поставлял нам уран до этого.
Сергей Кириенко не растерял воодушевления от этой сделки в разговорах о ней с коллегами и журналистами. Наоборот, казалось, энтузиазм еще больше переполняет его после каждого нового собеседника.
— Куда же вы теперь? — спросил я его, машинально потянувшегося к выходу из гостиницы.
— Пойду пьянствовать! — честно признался Сергей Кириенко.— А что, не имею права?!
Он с искренним вызовом глядел прямо мне в глаза.
— Имеете,— попробовал успокоить я его.
— И сувениры жене куплю,— упорствовал он.
— Зачем вам куда-то ходить? — спросил я.— Видите, тут, в холле отеля, презентация русской водки (в центре зала мерцали голубым свечением буквы "Vodka" на столе с водкой.— А. К.). А вот сувенирный магазин. Все, вы уже пришли куда хотели.
Сергей Кириенко внимательно посмотрел на меня, а потом задумчиво и неожиданно трезво произнес:
— Нет. Если здесь начну, сувениров жене я, пожалуй, уже не куплю.
Этот человек, видимо, слишком хорошо знал себя.
К нашему разговору с интересом прислушивался великий полярник, покоритель Арктики, оседлавший на радость своей стране подводные хребты сомнительного происхождения,— Артур Чилингаров. И когда Сергей Кириенко, приняв окончательное решение, рванулся все-таки к выходу из гостиницы, господин Чилингаров рассказал о том, что наболело у него.
— Я вот тут из Арктики вернулся недавно,— и скромность в этот момент украшала Артура Чилингарова.— Так со мной же австралиец опускался на дно океана! Вот смотрите!
И он распахнул передо мной большой плакат, который, оказывается, все это время держал в руке свернутым в трубочку.
— Майкл Макдауэлл! Так его теперь на австралийских деньгах хотят печатать!
Я пытался найти в глазах Артура Чилингарова ответ на вопрос, мучает ли его то обстоятельство, что его, Артура Чилингарова, в его родной стране при этом никто не хочет печатать на деньгах, и не находил ответа, потому что Артур Чилингаров вообще не об этом сейчас думал.
— Я его бесплатно пригласил,— вот какое воспоминание больше всего сейчас интересовало Артура Чилингарова.— Но с одним условием: будешь ходить в русской экспедиционной форме! С нашим гербом! И он ходил! А американца я с собой не взял! Потому что взял друга моего! Австралийца! Он страховал меня. В русской форме!
В это время на втором этаже началось движение. Господа Путин и Буш беседовали уже второй час и, похоже, решили остановиться.
Так и оказалось. Они сидели в креслах с нарочитой расслабленностью. Господин Путин спросил журналистов, готовы ли они, и кто-то рядом уже благодарно прошептал: "Всегда готовы"...
Джордж Буш с подозрительной веселостью оглядывал журналистов. С такой веселостью он здесь, в Сиднее, уже назвал форум APEC (произносится "эйпек") форумом OPEC (произносится "оупек") и поблагодарил австралийского премьер-министра господина Ховарда за то, что "австрийские войска" много делают в Ираке для страдающего народа этой страны.
Очевидно, помня об оговорках, о которых ему позже доложили, господин Буш теперь молча подмигивал журналистам. Но я понимал, что надолго его не хватит.
— Сегодняшнюю встречу,— сказал господин Путин,— я начну с благодарности за очень теплый прием, который был нам оказан в Кеннебанкпорте совсем недавно.
Президент США отчего-то как-то нервно засмеялся.
— Прежде всего что касается ПРО,— посмотрел на него господин Путин.— В ближайшее время наши эксперты должны встретиться в очередной раз и совершить поездку в Азербайджан, на радиолокационную станцию в Габале.
Судя по безмятежному виду президента США, он не мог ни подтвердить, ни опровергнуть информацию.
— Мы говорили о планах России по вступлению в ВТО,— произнес господин Путин, и это было похоже на День сурка, я слышал эту фразу уже столько раз, сколько раз она даже не была произнесена, ибо кажется, что в последние годы на любом международном форуме, если за переговорным столом хоть на мгновение воцарилась тишина, это не значит, что милиционер родился, а значит, что все присутствующие думают о планах России по присоединению к ВТО.
— Надеюсь,— продолжил господин Путин,— эта работа закончится положительным результатом. Мы обсудили иранскую ядерную программу и надеемся, что решение будет найдено в интересах международного сообщества и иранского народа (интересы иранского президента господина Ахмади-Нежада при этом, похоже, уже не учитываются, его просто опускают.— А. К.)... Говорили о проблемах окружающей среды...
— Спасибо, Владимир,— произнес Джордж Буш-младший, когда Владимир Путин закончил.— Мне на секунду показалось, что он (господин Путин.— А. К.) вспомнил Кеннебанкпорт,— посмотрел президент США на журналистов,— чтобы лишний раз напомнить, что он один поймал там рыбу.
Так вот почему господин Буш так нервно засмеялся пару минут назад. Впрочем, журналисты слишком серьезно отнеслись к его словам, и американский президент тоже посерьезнел.
— Для меня было большой радостью и честью пригласить нашего друга в наш дом,— добавил он и неожиданно задумался.
Казалось, он не знает, что еще сказать, но искренне хочет сказать еще что-нибудь.
— Я вряд ли могу добавить что-то к тому, что сказал Владимир,— произнес наконец Джордж Буш.
— Мы, люди, которые занимаются достижением результатов и решением проблем,— произнес он и снова замолчал.
При этом он вопросительно смотрел на коллегу, словно спрашивая разрешения закончить уже общение с прессой. Но выяснилось, что кто-то из них сказал еще не все, о чем они договорились проинформировать нас перед этой пресс-конференцией.
— Мы договорились, что порыбачим не только в США, но и в России, на северных реках,— добавил Владимир Путин.
Мне показалось, что эти слова по сценарию логичнее было бы произнести Джорджу Бушу, который, услышав Владимира Путина, торопливо согласился с ним, словно каясь, что забыл сказать об этом сам.
При этом я заметил, что Владимир Путин уже несколько раз за эти минуты машинально взглянул куда-то мимо Джорджа Буша, и наконец понял, что это может быть расположившаяся справа от американского президента Кондолиза Райс, которая сидела нога на ногу в довольно-таки вызывающей юбке. Она к тому же дерзко покачивала ногой, и ей, конечно, было еще далеко до героини "Основного инстинкта", но все же происходящее как-то напоминало роковую сцену из этого фильма.
Между тем позже стали известны некоторые подробности разговора о рыбалке. Владимир Путин рассказывал коллеге о немыслимой красоте одной из российских рек, на некоторых из которых он недавно побывал (на какой из них именно, не уточняется). "До сих пор перед глазами стоит",— произнес он.
— Очень интересно! — ответил Джордж Буш.
— Приглашаю,— немедленно сказал Владимир Путин.
На самом деле, по информации Ъ, принципиальное решение о том, что Джордж Буш еще до президентских выборов (не только в США, но и в России) приедет в нашу страну, было принято гораздо раньше, а вчера коллеги только зафиксировали его.
Владимир Путин и Джордж Буш попрощались, пожав друг другу руки, и было такое впечатление, что им и правда неохота расставаться.
Потом, уже в толпе помощников и сотрудников службы безопасности, господин Путин вдруг громко окликнул удалявшуюся по коридору госпожу Райс:
— Кон-ди!
Мне даже послышалось сначала: "Ко-ни!.." Но это послышалось.
Госсекретарь США обернулась, всплеснула руками и быстро вернулась. Господин Путин смотрел на нее с легкой укоризной: забыла попрощаться. Он обнял ее, она его, и они двукратно поцеловались.
Я не знаю, связан ли этот эпизод с молчаливо сидевшей нога на ногу госпожой Райс, пока президенты России и США делали заявления для прессы. Я просто не знаю. Но даже мне, когда я глядел на госпожу Райс в этой казавшейся очень короткой, когда она сидела, ярко-красной юбке, хотелось тепло попрощаться с ней.
Когда президент США уехал из отеля, я увидел заместителя председателя правления "Газпрома" Александра Медведева. Он рассказал, что нисколько не расстроен тем, что Австралия и КНР только что подписали соглашение о поставках австралийского газа в Китай на оглушительную сумму $45 млрд.
— Это же на рыночных условиях,— пояснил он,— чего раньше у Китая не было. Все прозрачно.
Господин Медведев, кажется, намекал на то, что раньше Китай получал этот же газ на других условиях.
Герман Греф торопился на пресс-конференцию в международный пресс-центр, но успел рассказать, что при нем на встрече с президентом США речь шла по понятным причинам о вступлении России в ВТО.
— Буш подтвердил, что они сделают все, чтобы помочь нам как можно скорее закончить наши переговоры с Камбоджей и Саудовской Аравией,— сказал Герман Греф.
Из его дальнейших слов, впрочем, выяснилось, что Соединенные Штаты не собираются делать ничего, чтобы помочь России как можно быстрее закончить переговоры с США.
— Они хотят, чтобы российские государственные торговые предприятия (то есть торгующие с иностранными партнерами.— А. К.) взяли на себя такие же обязательства, как предприятия Китая и Саудовской Аравии. То есть чтобы госпредприятия приняли на себя обязательства по оказанию услуг на рыночных условиях. Но это "серая" зона ВТО. Это обязательства, последствия которых мы до конца не понимаем.
— Есть ли надежда все таки о чем-то договориться? — спросил я.
— Да, мы предложили кое-что, встретили некоторую заинтересованность, вчера и сегодня с переговорщиками из США это обсуждали, но не хотелось бы пока говорить, чтобы не сглазить,— признался господин Греф и потом еще некоторое время рассуждал о том, что саммит АТЭС-2012 состоится во Владивостоке. Лидеры стран АТЭС должны одобрить это решение на сегодняшнем заседании, и, как я понял, у них нет другого выхода, потому что деньги из федерального российского бюджета на проведение этого саммита во Владивостоке выделены и уже тратятся.
Между тем про саммит АТЭС в Сиднее вчера почти никто и не вспоминал. Он стартует только сегодня, одновременно с обещающей стать масштабной акцией антиглобалистов.
Вчера же у Владимира Путина был рабочий визит в Австралию, и премьер-министр этой страны Джон Ховард отметился на совместной с Владимиром Путиным пресс-конференции оговоркой, которая сделала бы честь и президенту США Джорджу Бушу. Сначала господин Путин долго отбивался от вопросов австралийских журналистов, не продаст ли он невинный австралийский уран, обогатив его до неузнаваемости, до апокалиптически оружейного состояния, Ирану. Господин Путин устал объяснять, что "в России для реализации оружейных программ достаточно собственных материалов", и что "объем накопленных материалов, которые мы относим к числу оружейных, является избыточным", и "зачем нам тратить деньги для обогащения до оружейного урана, покупаемого в Австралии?".
— Что касается поставок в другие страны, если такая необходимость возникнет, у нас достаточно собственных ресурсов,— говорил господин Путин.— В течение многих лет мы продаем обогащенный уран Соединенным Штатам, вместе там перерабатываем и реализуем на североамериканском рынке... Мы продаем США 30 тонн ежегодно, а общий объем продаж составит порядка 500 тонн... Что касается австралийского урана, мы его будем покупать исходя исключительно из экономических соображений, сообразуясь с нашими планами развития мирной ядерной энергетики.
И в конце концов, когда господина Путина в очередной раз спросили про австралийский уран для Ирана, он осерчал и послал австрийского журналиста к своим более ранним ответам на этот же вопрос.
А потом австралийский премьер ответил на вопрос, как он относится к идее провести саммит 2012 года во Владивостоке.
— Я не сомневаюсь,— быстро сказал Джон Ховард,— что русские будут очень приятными... Хорошей принимающей стороной. Если саммит пройдет в Санкт-Петербурге.
И он благодарно кивнул журналистке, задавшей этот вопрос. Его советники, пока на очередной вопрос про австралийский уран отвечал президент России, рассказали, видимо, господину Ховарду, на каком расстоянии Владивосток находится от Санкт-Петербурга (если, конечно, сами они отдавали себе в этом отчет), отчего премьер-министр страшно расстроился. Наверное, он подумал, что эта оговорка отнимет у него еще несколько очков в ходе кампании по выборам в парламент, которые он и так пока безнадежно проигрывает оппозиции, способной сполна насладиться этой оговоркой.
Впрочем, возможно, я переоцениваю способности австралийской оппозиции. По крайней мере австралийские журналисты этой оговорки, по-моему, не заметили. Да, наверное, и не могли заметить.
Их гораздо больше сейчас интересует то, что перед акцией антиглобалистов из Сиднея уехало полгорода, а в самом городе закрылось огромное количество ресторанов и магазинов. На набережной закрыты знаменитый на весь мир устричный бар и даже несгибаемый бар "Ленин".
Вот что сейчас больше всего беспокоит австралийских журналистов.
Да и меня тоже.