Чингисхан-подкаблучник

Во Владивостоке прошла российская премьера фильма «Монгол»

V Международный кинофестиваль стран Азиатско-Тихоокеанского региона «Меридианы Тихого» (Pacific Meridian) открылся торжественной премьерой фильма Сергея Бодрова-старшего «Монгол». На этой неделе картина выйдет в широкий прокат, и зрители смогут найти несколько отличий байопика про Чингисхана от аналогичной прошлогодней работы Сергея Бодрова — «Кочевника», снятого по казахскому госзаказу. С тихоокеанского берега перенеслась во Внутреннюю Монголию XII века ЛИДИЯ МАСЛОВА.
Сергей Бодров сделал такой фильм о Чингисхане, о который историкам будет удобно ломать копья
В отличие от националистического блокбастера «Кочевник», который Сергею Бодрову пришлось доснимать за другим режиссером-растратчиком, «Монгол» не несет такого откровенного политического месседжа в духе Александра Невского из серии исторических афоризмов «Кто к нам с мечом придет...». Монгольский эпос сдобрен больше не политической демагогией, направленной на демонстрацию силы, а народными мудростями безвредного характера, помогающими рядовому (до поры до времени) воину выжить в неуютных степях Внутренней Монголии. Одна такая монгольская мудрость служит эпиграфом картины: «Не презирай слабого детеныша, он может оказаться сыном тигра».
Герой «Кочевника», казахский исторический деятель более позднего периода (XVIII век) Аблай-хан, герою «Монгола», конечно, не ровня: в уровень с Чингисханом из персонажей азиатской истории мог стать разве что Тамерлан. Но жанровая однородность обеих бодровских картин нивелирует перепады в масштабе личности: и то и другое не столько биография, сколько биографическая справка, такая же типовая, как советские характеристики «морально устойчив, скромен в быту» или формулировки из эсэсовских досье в «Семнадцати мгновениях весны»: «Характер стойкий, несгибаемый. В связях, порочащих его, замечен не был, поскольку всю жизнь любил одну жену».
Некоторые мелкие различия между «Кочевником» и «Монголом» общей картины не меняют: Мансура, то есть будущего Аблай-хана, хотят убить сразу, как он только родился, испугавшись предсказания, что он окоротит воинственных джунгаров, а в «Монголе» Темуджина, то есть будущего Чингисхана, начинают плющить уже сравнительно большим мальчиком, когда после гибели отца он попадает в плен к врагам и несколько лет проводит в колодках. У обоих бодровских кочевников сложные отношения с братом: в «Кочевнике» — на почве любви к одной девушке, в «Монголе» — на почве любви к власти. Но если у казахского воина есть лучший друг, то для монгольского эту функцию берет на себя его обожаемая жена — с ней юный Темуджин, еще не знающий, что он сын тигра, случайно знакомится в девять лет. Точнее, она сама с ним знакомится, пропуская мимо ушей попытку малолетнего жениха поставить ее на место — на вопрос «Как тебя зовут?» тот пытается сначала сопротивляться: «Первым спрашивать должен я», но нахальная щекастая девочка невозмутимо заканчивает беседу в категоричном тоне: «Ты должен выбрать меня в невесты».
Вообще, «Монгол» — кино на диво феминистское: как ни пытаются внушить герою здравомыслящие мужчины, что западло воевать из-за баб, потому что это всего лишь разновидность домашнего скота, которая ценится прежде всего за крепость ног, Темуджин упорно остается однолюбом. Когда обстоятельства и происки врагов разлучают его с женой, он думает только о том, как бы ее вернуть, а вернув, смотрит ей в рот и впитывает каждое слово, включая опять же пословицу «В одном котле две бараньи башки не сваришь». Фактически весь сюжет «Монгола» держится на том, что враги то и дело разлучают монгола с любимой, достаточно упорно, чтобы к тому моменту, когда Темуджину наконец удается зажить с нею нормальной, стабильной семейной жизнью, она уже успела обзавестись двумя детьми от других кочевников. В очередной раз воссоединяясь с женой, эту щекотливую ситуацию Темуджин разрешает элементарно, объявляя чужим детям, что теперь единственным легитимным отцом следует считать его и никого другого. Аналогичным волюнтаристским образом отец монгольского народа поступает и со своими подданными, поняв, что сделать из них людей смогут только драконовские законы, и назначив смертную казнь за любые проступки, включая отказ путнику в еде и питье.
В «Монголе» в отличие от «Кочевника» нет приглашенных американских звезд, но российских граждан среди актеров все равно раз-два и обчелся. Зато украшает картину интересный лысый мужчина: в «Кочевнике» в этом амплуа выступал Марк Дакаскос, а в «Монголе» — китаец Сун Хонг Лей в роли названого брата Темуджина, с которым они никак не могут мирно договориться о том, кто из них король степи. Разрешать противоречия приходится обычным мужским способом, но, как и «Кочевник», «Монгол» не стремится к средневековой жестокости — иногда в батальных сценах довольно хорошо заметно, что меч разрезает не живую плоть, а пакет с кровью, приделанный под одеждой, а кровавые брызги, разлетающиеся круглыми красными шариками, порой смахивают на рекламу какого-то шоколадного драже. Впрочем, принципиальная мягкость в показе насилия обусловлена не каким-то политическим стремлением исказить историческую правду и обелить личность героя, а всего лишь понятным желанием получить щадящий прокатный рейтинг за границей и завлечь на столь познавательное зрелище максимум подростков, которые как раз проходят по истории феодальную раздробленность.

Картина дня

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...