ПЕРЕМЕЩЕННЫЕ ЦЕННОСТИ
24 и 25 сентября на сцене театра Et Cetera будет показана главная премьера петербургского театрального сезона 2006-2007 годов — спектакль Малого драматического театра "Жизнь и судьба", поставленный Львом Додиным по одноименному роману Василия Гроссмана.
Додин прочел Гроссмана раньше многих в СССР — купил книгу в 1985 году в Хельсинки. На родине роман напечатали только в 1988-м после 30-летнего запрета. В 1959-м бдительный редактор сдал "Жизнь и судьбу", вторую часть дилогии о Сталинградской битве, в КГБ, где она и исчезла без следа — уничтожили даже копирку и машинописную ленту. Какие-то рукописи чудом сохранили гроссмановские друзья, и в 1980-м собранную по клочкам эпопею давно покойного писателя издали на Западе.
Текст режиссер перекроил по-своему. Получившееся в результате напоминает поэтический киномонтаж сцен. Или фугу, где главной темой идет последнее письмо Анны Семеновны Штрум, переправленное из гетто, а контрапунктом к ней — "документ в форме письма", осуждающий группу советской интеллигенции, который ее сын Виктор Штрум подписывает.
"Жизнь и судьба" в Малом драматическом театре (МДТ) начинается с беззаботной довоенной игры в волейбол. В додинском спектакле человеческий мир един, личная жизнь и общественный фон взаимопроницаемы. Это очевидно уже на уровне сценографии Алексея Порай-Кошица и повторено в мизансценах. Волейбольная сетка легко превращается в решетку, а тополиный пух на ней — в лагерный снег.
Работу над спектаклем Лев Додин начинал со своим курсом в Театральной академии, студенты ездили в нацистский Освенцим и сталинский Норильлаг, даже жили в бараках, встречались с бывшими узниками. В процессе работы "Жизнь и судьба" переросла дипломный спектакль, став вполне взрослым, зрелым высказыванием; в постановке в итоге заняты не только дебютанты, но и звезды МДТ. Но при всей архивной тщательности, с которой спектакль готовился, это никак не историческая эпопея.
Исторический фон намечен пунктиром. Сталинградская битва — несколькими минутами, на которые Новиков (Данила Козловский) задерживает наступление, дабы спасти солдат. Геноцид евреев — явлениями Анны Семеновны Штрум, русской интеллигентки с еврейской судьбой, так пронзительно и просто сыгранной Татьяной Шестаковой, что благодаря одной этой роли "Жизнь и судьбу" можно считать одним из первых в российском театре спектаклей о холокосте.
Спектакль держится на очень лирической ноте. И лейтмотивом звучит серенада Шуберта "Песнь моя, лети с мольбою...". Под нее маршируют неотличимые, единые в своем страдании лагерники Третьего рейха и Советского Союза — политическая смелость романа, сравнившего два тоталитарных государства, сейчас очевидна только в исторической перспективе. Но в МДТ философия "Жизни и судьбы" и рождается вне политических идеологий и держится прежде всего в категориях этических, нравственных.
И не подлая подпись главного героя — гениального ядерщика, порядочного человека Виктора Павловича Штрума, выдержавшего гонения, но сломавшегося от телефонной похвалы вождя народов (эта роль виртуозно сыграна Сергеем Курышевым) — ставит точку в "Жизни и судьбе". В финале звучат нежные слова Анны Штрум: "Живи вечно". Обращены они к лучшему, что знает она в сыне. Нравственный канон спектакля и рождается из столкновения этих двух писем — благополучного сына и погибшей матери. Ведь сила и слабость человеческой природы в том, что духовно уничтожить человека не может никто, только он сам.
Рубрику ведет Анна Толстова