рассказывает Юрий Яроцкий
Раньше Дэвид Кроненберг снимал фильмы, в которых в человеческую руку врастал и покрывался слизью пистолет, а бедолага-ученый превращался в самую обычную, только очень большую муху. Последние годы Кроненберг в своем творчестве несколько остепенился, хотя умные люди говорят, что в фильмах он все равно всегда пытается ответить на один и тот же вопрос — так ли очевидно деление на нормальное и ненормальное в нашей простой человеческой жизни.
Справедливо ли такое утверждение по отношению к новейшему фильму Кроненберга — решать нам. То есть в буквальном смысле нам: канадец Кроненберг снял фильм, практически все герои которого — проживающие в Лондоне русские мафиози. Жизнь которых в реальности пока что понятнее нам, чем их соседям-англичанам, а также канадцам и прочим американцам. Впрочем, возможно именно в этом и состоит идея, заложенная Кроненбергом в "Пороке на экспорт", в этом плане ничем не противоречащая его прошлым фильмам.
Впрочем, это необязательные побочные выкладки. Важнее то, что Кроненберг снял один из своих лучших фильмов. Это и боевик, и любовная история, и немного притча. Акушерка Анна, дочь англичанки и русского (Наоми Уоттс), принимает в Лондоне роды у четырнадцатилетней русской проститутки, которая родами умирает. Среди ее вещей Анна находит дневник, в котором непонятно что написано — по-русски она не говорит. А в дневнике — визитную карточку, которая приводит ее в ресторан, где сидит его владелец — Семен, голубоглазый старикан с тихим голосом, старый вор в законе (в англоязычных газетах, кстати, так и пишут — vory v zakone). Долго ли скоро ли, но Анна начинает разбираться в том, чем занимаются мрачные татуированные люди во главе с Семеном — это нелегальный экспорт девушек из Восточной Европы и все такое прочее малоприятное. А хочет Анна как-то вернуть доброе имя своей мертвой пациентке и обеспечить хотя бы минимально комфортное будущее ее сиротке. Иметь дело ей приходится в числе прочего с сыном Семена Кириллом (Венсан Кассель), а также его водителем Николаем (Вигго Мортенсен), который, когда возникает такая необходимость, может и убрать кого-нибудь ненужного, но по ходу фильма нравственно перерождается. Вигго Мортенсен в "Пороке на экспорт" прямо-таки блистает даже на фоне своей предыдущей очень неплохой работы с Кроненбергом в "Оправданной жестокости". Зарубежная пресса отмечает феерическую разборку в парилке, где у героя Мортенсена из одежды только татуировки, а на него идут двое с ножами.
Еще пишут, что Николай "говорит по-русски так, как будто действительно понимает слова, которые произносит". С этим мы позволим себе не согласиться. Да, татуировки у русских мафиози вполне аутентичные (они же присутствуют на постере к фильму, очень похожем на рекламу "Груза 200") — сценарист Стив Найт вроде как даже ездил на Урал, чтобы пообщаться с настоящими уркаганами. Да, когда Венсан Кассель спрашивает, впервые увидев героиню Наоми Уоттс: "А что это за б... такая?" — получается вполне аутентичненько. Но в общем и целом не похоже, слова "мракобес" настоящий русский мафиози в жизни не произнесет, и вообще все они какие-то не русские, исполнители главных ролей в этом отличном в общем-то фильме.
В московских кинотеатрах с 4 октября