Вчера Сергей Наумов, бывший первый воронежский вице-губернатор, а теперь – лишь совладелец местной франшизы сети «Пятерочка» и профессор Российской академии госслужбы при президенте РФ, сообщил „Ъ“, что не исключает возможности своего участия в избирательной кампании по выборам мэра Воронежа, намеченным на март следующего года.
— Я был первым вице-губернатором 6,5 лет. Дольше меня аналогичную должность занимали, пожалуй, только Евстигнеев и Воропаев. Я имею в виду хозяйственников – председателей облисполкома, облправительства, вице-губернаторов, а не политиков – первых секретарей обкомов, губернаторов, которые всегда занимали противоположный кабинет на пятом этаже обладминистрации. Естественно, я привык к прежнему образу жизни, всегда знал, что буду делать на текущей и на следующей неделе. Сейчас же, проезжая вечером мимо обладминистрации, с грустью замечаю, что в окнах моего кабинета не горит свет. Конечно, я слукавлю, если скажу, будто совсем не вспоминаю прежнего места работы. Одно обидно – когда недавно я заходил на разговор к губернатору Владимиру Кулакову, не удержался, заглянул в приемную своего бывшего кабинета и обнаружил, что кто-то убрал галерею из портретов моих предшественников. Как мне представляется, кому-то просто не нравится чтить нашу историю.
— Каковы причины вашей отставки? Когда все происходило, вы были довольно несловоохотливы…
— Буду откровенен. За 6,5 лет глаз у меня замылился. Чиновник зачиновнился, если позволите так выразиться. Шесть лет назад для меня многое казалось непонятным, я во все вникал, было интересно. Однако с некоторых пор той остроты восприятия проблем у меня не стало. За кресло я не держался и в какой-то момент понял, что надо отойти в сторону, осмыслить ситуацию. Вторая причина в том, что я морально устал. Свой вклад внесли и ваши коллеги, журналисты. Если почитать газеты, то становится ясно: область скупили два человека – я и губернатор Владимир Кулаков. А версию о том, что на моем уходе настоял полпред президента в Центральном федеральном округе Георгий Полтавченко из-за бизнеса, который мне принадлежал, я подтвердить не могу. Губернатор рекомендовал мне не брать в голову слухи.
— К чему вы пришли в ходе осмысления своей работы в обладминистрации?
— К тому, что власть далека от народа. Первые лица не знают и трети того, что делают чиновники на местах. И надо признаться, что не их в том вина. Просто бюрократы создают мощный буфер на пути реальной информации. А инвесторам, которые пытаются что-то делать в области, надо ставить памятники.
Уверяю вас: в регионе ничего нельзя сделать, не заплатив мелким чиновникам. И вышестоящим руководителям зачастую трудно придраться к нижестоящим – те кивают на законодательство, которое, безусловно, несовершенно и позволяет найти причины для отказа тому или иному инвестору.
Сейчас, глядя на ситуацию со стороны, я понимаю, что можно поменять. Вот недавно я вернулся из Берлина и могу рассказать вам, какая там ситуация. Муниципальные чиновники планируют, что и на каком месте должно быть построено – где жилой дом, где ресторан, а где прачечная, они оформляют весь пакет документов на земельный участок и выставляют его на конкурс. Предприниматель даже не контактирует с чиновниками, которые дают все согласования. А у нас от получения участка до выдачи всех разрешений на строительство объекта может пройти несколько лет. Концепция проекта за такое время устаревает, бизнесмену уже не выгодно им заниматься. Но разве у нас нельзя сделать, как в Берлине?
— Вы готовы работать над исправлением ситуации?
— Скажу однозначно: я ушел из власти, чтобы в нее вернуться.
— Сейчас вы занимаете вторую позицию в городском списке кандидатов от ЛДПР на выборах в Госдуму. Однако, по оценке экспертов, которые заранее умеют считать голоса избирателей, ваше место непроходное. Зачем вам нужно баллотироваться в депутаты? Неужели проба сил?
— Я не политический лидер. Но как только я ушел с должности первого вице-губернатора, ко мне пришли представители одной партии и попросили стать вторым номером по городу. Они говорили, что ко мне по-разному относятся, но многие поддерживают. Потом пояснили, что надо бы дать им денег. Я отказался. Затем ко мне приходили уже из другой партии и тоже предлагали идти вторым по городу. Я поинтересовался, что им надо. Оказалось, всего лишь выступать, агитировать за партию. Я им ответил: «Не могу, поскольку о ваших успехах не знаю, партия у вас молодая – сказать нечего, а лукавить не хочу». И вдруг приходят представители третьей партии. Ну как сговорились, честное слово. Я им уже сразу заявил, что денег не дам, выступать не буду. А они согласились. И вот тут я тоже согласился.
Пробой сил избирательная кампания стала бы в случае, если бы я баллотировался по одномандатному округу, но их сейчас нет. А в ЛДПР я всего лишь второй номер в городском списке.
— Планируете ли вы участвовать в выборах мэра Воронежа? При каких обстоятельствах такое возможно?
— Если я скажу, что нет, то вас обману. Сказать, что да, тоже не могу. Я нахожусь в стадии осмысления решения. Оно зависит только от меня, поскольку я самостоятельный во всех смыслах человек. Есть люди, которые не самореализовались – у них есть деньги, но нет власти. Есть люди, у которых нет денег, но есть власть, поэтому они стараются за счет нее обогатиться. Я всегда говорил, что нищих финансово и нищих духом не надо пускать в чиновники. А себя мне удалось реализовать и во власти, и в бизнесе – я руководил крупнейшим в регионе предприятием ОАО «Минудобрения». Конечно, что-то у меня получалось в большей степени, что-то – в меньшей. И мне было бы интересно поруководить миллионным городом, который по масштабу задач не сравнишь даже с несколькими крупными заводами.
— А что вас связывает с корпорацией «Висант»?
— Я не причастен к «Висанту», но имею отношение к компании, владеющей в Воронеже франшизой федеральной сети «Пятерочка». Но, согласитесь, если бы я владел всем, что мне приписывают, разве я сидел бы в офисе, за который плачу 100 тыс. рублей в месяц (центр города, район площади Ленина. – „Ъ“)? Да, я никогда не скрывал, что в обладминистрацию пришел не с паперти, у меня был свой бизнес. Сначала он находился в доверительном управлении, затем я продал его своим партнерам. Например, от доли в ликероводочном заводе избавился в конце первого срока губернатора (начало 2004 года. – „Ъ“), поскольку знал, что за участие в алкогольном бизнесе меня заклюют.
— Поскольку вы знакомы с ситуацией в корпорации «Висант», не подскажете, правда ли, что ЛВЗ «Висант» выкупил гендиректор спиртзавода «Ильмень» Алихан Сагов?
— Да, так и есть. Но не сам ЛВЗ, а имущественный комплекс и торговые марки. Ликероводочным заводом он станет, когда получит необходимую лицензию и возобновит выпуск алкогольной продукции. О продаже я узнал от прежних своих партнеров. Они решили отказаться от алкогольного бизнеса, сосредоточившись на других направлениях.
— Как вы прокомментируете обвинения в ваш адрес депутата облдумы, Героя России Александра Пономарева о нарушении закона при оформлении облигационного займа?
— Наверное, только сам Пономарев знает, чего он хотел добиться своими действиями. Область получила 600 млн рублей в ходе привлечения облигационного займа, а то, что закон не так был зарегистрирован, – не мой вопрос. Не я печати ставил, не я его регистрировал. Такое впечатление, что Александр Иванович Пономарев – депутат заксобрания Ямало-Ненецкого округа, у которого взяли деньги и отдали Воронежской области. Действия Александра Ивановича не привели ни к отставке Александра Ивановича (полный тезка депутата Пономарева, экс-облпрокурор. – „Ъ“), ни к моей отставке, как бы он там ни говорил. Я не хочу вступать с ним в дискуссию, мне его даже жаль – он стал орудием в руках каких-то сил.
Беседовали Константин Чаплин и Андрей Черваков