Художник рассказал автобиографию

Эдуард Кочергин в Мраморном дворце

Русский музей открыл в Мраморном дворце юбилейную ретроспективу знаменитого сценографа Эдуарда Кочергина, с 1972 года — главного художника БДТ имени Г. А. Товстоногова. На открытии побывала ЕЛЕНА ГЕРУСОВА.
       
       Сам художник к устроенной в честь его 70-летия ретроспективе "Эдуард Кочергин. Сценография" отнесся скептически. На открытии он просил считать ее не столько художественной, сколько биографической, "потому что декорация живет только тогда, когда в нее входит актер".
       Экспозиция и выстроена как биография, хронологически. От ранних работ к последней премьере товстоноговского БДТ — выпущенному минувшей зимой спектаклю Темура Чхеидзе "Власть тьмы". Показывают в Мраморном дворце макеты, эскизы декораций и костюмов. Собственно, мастерство Эдуарда Кочергина в столь массированных — а выставка занимает несколько залов — доказательствах явно не нуждается. Даже вне театрального контекста. Одних черно-белых эскизов к спектаклям по Достоевскому или к товстоноговской "Истории лошади" (1975) хватило бы для представления отличного графика.
       Так что сюжетом здесь оказывается вовсе не юбилейный отчет художника. Плоть экспозиции — материальная память спектаклей, в большинстве своем не так уж давно вышедших из репертуара, но уже занявших прочное место в истории. Работы из мастерской театрального художника осторожно разбавлены архивными кадрами легендарных постановок. Этот фотоальбом, конечно, усиливает мемуарный эффект. В общем-то, именно воспоминания и становятся фантомным героем выставки, своего рода оживляющими пустые макеты актерами.
       Впрочем, и тем, кто ищет на выставке именно художника Кочергина, есть на что посмотреть. Например, макет к спектаклю по Маяковскому "Высокий". Его собирался поставить в 1979 году Марк Розовский. В формах и цвете декорации четко проведена формула супрематизма. К образам 20-х годов прошлого века Эдуард Кочергин возвращался и в начале 1990-х в спектакле брянцевского ТЮЗа "Дракон". Спектакль был, признаться, слабым. Но, разглядывая эскизы костюмов к нему, сожалеешь, что они не имели достойной сценической участи.
       Вообще-то, в Мраморном это обращение к раннему советскому театру зрелого Кочергина не столь удивительно, если помнить про спектакль "Маклена Грасса", поставленный в 1964 году легендарным и полуподпольным Евгением Шифферсом. На сцене только медный круг солнца и два геометрических полотнища — бархатное и холст. Но тогда для пережившего сталинский ампир советского театра это было даже революционно.
       Остальное на выставке — хрестоматийная театральная классика, то, из чего во многом сложилось целое направление в сценографии. В макетах — любимые фактуры Кочергина: дерево, мешковина. В поэтике — борьба живого с неживым и их взаимное прорастание. Кочергин не только в макете, но и в построенных декорациях остается очень четок, немногословен, даже графичен. Он умеет выстроить на сцене мир какого-то поэтического реализма, где скворечники тянутся прямо из деревьев, а дома зимой обрастают мехом. Кочергинская сценография не только поддерживает идею, но и выступает своего рода комментарием. А уж лирическим или сатирическим, зависит от материала.
       В Мраморном дворце свидетельством тому товстоноговские "Дядя Ваня" и "Три сестры". Булгаковский "Мольер" Сергея Юрского. Поставленные Львом Додиным в БДТ "Кроткая" и "Господа Головлевы" в МХТ. И уже на собственной сцене — "Живи и помни" и "Бесы". Даже нежное "Насмешливое счастье мое" молодого Камы Гинкаса и Рубена Агамирзяна в Комиссаржевке. Список можно продолжить. В любом случае патриарх отечественной сценографии оказался прав. Эта выставка, конечно же, документ совсем недавней, но уже великой театральной истории. Просто для Эдуарда Кочергина она оказалась личной.

Картина дня

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...