Арест экс-министра обороны Грузии Ираклия Окруашвили привел к объединению грузинских оппозиционных сил под лозунгом "Грузия без президента". О том, чего хочет добиться от Михаила Саакашвили оппозиция, специальному корреспонденту ИД "Коммерсантъ" Ольге Алленовой рассказал лидер Республиканской партии Грузии Давид Бердзенишвили.
Ираклий Окруашвили за несколько дней превратился из бывшего высокопоставленного чиновника в жертву политических репрессий. 25 сентября он презентовал свою партию "За единую Грузию" и вечером того же дня выступил в прямом эфире телекомпании "Имеди". Как уже писала "Власть" в прошлом номере, Окруашвили обвинил Михаила Саакашвили в преступлениях перед обществом. По словам Окруашвили, президент Грузии в бытность Окруашвили министром обороны отдал ему приказ убить олигарха Бадри Патаркацишвили, не дал реализовать план, по которому Южная Осетия уже была бы в составе Грузии, велел закрыть дело в отношении своего дяди Тимура Аласании и скрывает от общества правду о смерти премьера Зураба Жвании.
На следующий день после этого выступления Окруашвили был арестован по обвинению в вымогательстве, злоупотреблении служебным положением, отмывании денег и служебной халатности. Все обвинения относятся к тому периоду, когда Окруашвили был министром обороны.
В Тбилиси после ареста Окруашвили грузинская оппозиция вывела на центральный проспект Руставели, к парламенту, по разным подсчетам, от 7 до 15 тыс. человек. Уже на следующий день оппозиционные лидеры приняли решение объединиться в единый блок против Саакашвили и вывести 2 ноября к парламенту не десятки, а сотни тысяч людей.
Громкие заявления Окруашвили прозвучали накануне выступления Михаила Саакашвили на Генассамблее ООН. Такое совпадение позволило грузинским властям назвать Окруашвили "российским агентом". Как бы в подтверждение этого тезиса российские телеканалы не просто отреагировали на выступление Окруашвили — они медленно, выпуск за выпуском, его смаковали. А 2 октября Госдума России приняла заявление "Об антидемократической политике грузинских властей и о нарушении прав человека в Грузии", в котором отметила, что "последние события в Грузии еще раз показали всю остроту проблем обеспечения свободы слова, соблюдения прав человека".
Вольно или невольно, но российская Госдума стала на сторону грузинской оппозиции, которая требует не только освободить Окруашвили, но и принять ряд других существенных политических решений. Каких именно — рассказал один из лидеров объединившейся 28 сентября оппозиции Давид Бердзенишвили.
"Первым нашим требованием будет "Грузия без президента""
— Вы вошли в объединенную оппозицию, почему? Вы симпатизируете Окруашвили?
— "Вошли" — это не то слово. Объединенная оппозиция образовалась в офисе Республиканской партии, сразу после ареста Окруашвили. Мы нисколько не симпатизировали Окруашвили, и одним из самых его серьезных оппонентов была Республиканская партия. У нас к нему было много вопросов. Но нам не нравится, что сразу после выступления Окруашвили в прямом эфире, где он выдвинул ряд серьезных обвинений в адрес Саакашвили, власти его арестовали. Таким образом власть защитила себя и освободила Окруашвили от необходимости ответить на вопросы, которые появились к нему у общества.
Оппозиционные партии объединились не вокруг Окруашвили, а учитывая фактор Окруашвили. Естественно, все партии остаются самостоятельными, однако есть ряд вопросов, которые объединяют большую часть политических оппозиционных партий в Грузии. Это лозунг "Грузия без президента".
— Без Саакашвили или вообще без президента?
— Это лозунг против института президентства. И этот лозунг объединяет республиканцев, лейбористов, а также ряд других оппозиционных партий. Совсем недавно завершилась презентация нашего объединенного движения, мы приняли решение в течение месяца провести встречи в разных регионах Грузии: с интеллигенцией, с молодежью, со студентами, с простыми жителями. И в завершение этих встреч на 2 ноября мы назначили большой митинг на проспекте Руставели перед парламентом. 2 ноября — это день проведения парламентских выборов в 2003 году. Эти выборы были сфальсифицированы, и все, что произошло после этого в ноябре 2003 года — я имею в виду революцию,— было ответом политических сил и общества власти Шеварднадзе. Мы уверены, что на наш митинг придет еще больше людей, чем было 28 сентября. А там было около 15 тысяч.
— Для чего вам нужен этот митинг? Вы же не собираетесь устраивать новую революцию?
— Нет, конечно, мы за законные методы. Первым нашим требованием будет "Грузия без президента", вторым — назначение выборов в конституционные даты. По закону новые выборы в парламент должны были состояться в начале апреля 2008 года. Но несколько месяцев назад Саакашвили внес поправки в конституцию и перенес выборы на более поздний срок, на декабрь 2008-го. На этот срок он назначил и президентские выборы. Это было антиконституционное решение, и мы сейчас требуем восстановления законности. С правовой точки зрения это безупречное требование. Но и с политической точки зрения оно обоснованно: раз в Грузии политический кризис, пусть поскорее будут выборы, нет необходимости растягивать эту ситуацию еще на год. К сожалению, нынешняя грузинская власть, как и все предыдущие, понимает только язык митингов, и мы вынуждены проводить митинги, чтобы нас услышали.
Третье требование. Несколько месяцев тому назад власти изменили избирательную систему: теперь в парламент избирается 150 человек, из них 100 человек — по партийным спискам, по общенациональным, а 50 — по так называемой мажоритарной системе. Но, по сути, это никакая не мажоритарная система: партия, которая выходит в регионе на первое место, набрав, допустим, 30%, забирает все мандаты. Мы против этой системы. У нас 40 пятимандатных округов, и первые пять кандидатов от разных партий, которые преодолевают избирательный барьер, должны получить эти пять мандатов. То есть не одна партия может воспользоваться этими мандатами, а первые пять — такое наше требование.
Четвертое. У нас избирательная комиссия — однопартийная, хотя формально она называется беспартийной. Такого не было в Грузии никогда, ни при Шеварднадзе, ни при Гамсахурдиа. Мы будем требовать создания более адекватной избирательной администрации. Вот те четыре лозунга, с которыми мы идем на митинг. Мы готовы идти на диалог с властями, но этот диалог будет обеспечиваться десятками тысяч митингующих.
"Российские депутаты лучше бы озаботились состоянием демократии в своей стране"
— Вы сказали, в Грузии политический кризис. В чем он выражается — только в аресте Окруашвили?
— Знаете, в Грузии все понимают, что это политический арест. Да и не нужны грузинскому обществу такие президенты, которые под видом наведения порядка зачищают всех своих оппонентов. Саакашвили ведет общество к авторитаризму, он ни во что не ставит демократические ценности, раз сажает людей только за то, что они его критикуют. К тому же его обвинили в преступлениях, а он предпочел закрыть рот тому, кто обвинял, при этом не создана комиссия по расследованию этих обвинений. Мы считаем, что когда доверие общества к властям сходит на нет, это не что иное, как политический кризис. О кризисе говорит многое: это и судебная система, и права человека, и свертывание свободы слова.
— Российская Дума приняла постановление об "антидемократической политике грузинских властей". Чем, по-вашему, вызвано такое внимание к нарушению прав человека в Грузии?
— Российские власти протянули руку Саакашвили. Они друг из друга создают образ врага, чтобы потом это использовать на внутреннем рынке. Но нам не интересны решения российской Думы. В Грузии нет пророссийских сил, Саакашвили не борется против пророссийских оппозиционеров. Это обман общественного мнения. И этим своим постановлением российские депутаты помогают Саакашвили объявить всех нас пророссийскими политиками, агентами Кремля. Но в это никто в Грузии не верит, это смешно. России нечего делать в грузинских внутренних делах. Нечего. И не имеет никакого смысла это смехотворное постановление по Грузии. Российские депутаты лучше бы озаботились состоянием демократии и прав человека в своей стране, где эта проблема гораздо серьезнее.
— Значит, за Окруашвили, по-вашему, Москва не стоит? Но после его выступления многие в Грузии считают иначе.
— Да не считают так в Грузии! Сделать сейчас из Окруашвили пророссийского политика невозможно. Все помнят его жесткие некорректные высказывания по поводу запрета ввоза вин и его агрессивную политику в отношении Южной Осетии. В России его до последнего момента воспринимали как ястреба, ненавистника России. Он не такой, конечно. Просто часто вел себя неумело и глупо.
— Если за Окруашвили не стоит Москва, то почему его выступление в эфире прозвучало накануне выступления Саакашвили на Генассамблее? Это явно было на руку России, и Россия этим воспользовалась.
— У Окруашвили был временной дефицит. Арестовали ряд активистов партии Окруашвили, он знал, что со дня на день придут за ним. В тот день была прямая передача на "Имеди", и он выступил. Я не думаю, что он учитывал фактор выступления Саакашвили в ООН и российско-грузинские взаимоотношения. Он спешил. Он должен был успеть предъявить политические обвинения властям. Если бы власти успели арестовать его до эфира на "Имеди", до презентации его партии, то они бы сказали: "Мы арестовали криминального Окруашвили, он никто, у него нет партии, он будет сидеть за свои преступления", и им бы поверили. Но Окруашвили успел в течение нескольких часов стать оппозиционным политиком, а потом и политзаключенным.
"У меня нет оснований обвинить Окруашвили во лжи"
— В Грузии говорят, что за Окруашвили стоит совладелец телекомпании "Имеди" Бадри Патаркацишвили: мол, он формирует оппозицию для борьбы с Саакашвили.
— Он ничего не формирует, он человек бизнеса, у него много денег, он балансирует между властью и оппозицией. В данный момент его симпатии больше на стороне оппозиции. Были времена, когда он больше помогал властям. После ареста Окруашвили Патаркацишвили понял, что власти, наверное, на этом не остановятся. Поэтому он использует телевидение и радио в том числе и для своей защиты. Патаркацишвили не политик, у него нет своей партии. И я не вижу ситуации, когда Бадри Патаркацишвили станет главным политическим оппонентом Саакашвили. Пока Патаркацишвили — это владелец электронных СМИ, очень популярных, и оппозиция плодотворно с ним как с владельцем свободных каналов сотрудничает. И все.
— Вы верите в то, что Саакашвили заказал убийство Патаркацишвили?
— Верить--не верить — это не мой стиль политики. Нужны доказательства. Я знаю одно: у меня нет оснований обвинить Окруашвили во лжи. Но Окруашвили признал, что президент Саакашвили велел ему избить до смерти депутата от республиканской партии Валерия Гелашвили, и в это я верю по той простой причине, что депутат Гелашвили два года назад был избит почти до смерти. Это была страшная расправа, потому что он бизнесмен и он в республиканской партии, а власти боятся, когда бизнесмены начинают финансировать легально и откровенно оппозиционные политические партии. Возможно, Патаркацишвили они тоже боятся.
— А убийство Зураба Жвании? Не кажется ли вам, что Окруашвили просто воспользовался недоверием общества к официальной версии смерти премьера и использовал это против Саакашвили?
— У нас были подозрения, что Жвания, может быть, умер не так, как преподносится в официальной версии. Я не обвиняю власти в убийстве Жвании, но я подозреваю, что они рассказали нам не всю правду о его смерти. Прошло столько времени, и вдруг Окруашвили говорит, что ему Саакашвили сказал, что Жвания умер не на той квартире, а где-то в другом месте. И это вызывает вопросы, по крайней мере, к властям. Поэтому резон в таких заявлениях со стороны Окруашвили, естественно, был.
"Окруашвили становится ключевым игроком"
— Многие ожидали, что Саакашвили на Генассамблее ООН потребует жестких мер в отношении России, будет настаивать на выводе российских миротворцев из конфликтных зон, однако таких заявлений не прозвучало. Почему?
— Наверное, Саакашвили решил с Россией не ссориться, так как в Грузии усиливается оппозиция. Это было связано и с появлением партии Окруашвили, и с его выступлением по телевидению. Но когда Саакашвили вернулся, когда он увидел, что в Грузии огромный митинг против него, он полетел в Кодорское ущелье, сел в бульдозер, открыл Кодорскую дорогу и вновь обрушился на Россию, на Путина. То есть ему опять стало выгодно создать образ врага в лице России, чтобы обвинить и Окруашвили, и других участников грузинской оппозиции в пророссийской ориентации. Это такие детские игры. Окруашвили пытаются представить агентом Кремля, его сравнивают с бывшим министром обороны Тенгизом Китовани, и грузинские государственные каналы сейчас даже нашли в Москве Китовани, и у него были прямые эфиры. Они пугают общество такими параллелями: министр обороны Китовани в начале 90-х сбросил Гамсахурдиа и устроил госпереворот, который привел Грузию к гражданской войне, и, мол, министр Окруашвили приведет к тому же.
— Вы критиковали Окруашвили, но теперь встали на его сторону. Неужели для этого ему надо было сесть в тюрьму?
— Мы столько критиковали Окруашвили как чиновника, что мы заслужили право его защитить как политзаключенного. У нас совесть чиста перед своим обществом и перед политзаключенным Окруашвили. Мы сейчас сотрудничаем с его партией, депутаты от партии Окруашвили входят в нашу фракцию Демократический фронт. И мы будем способствовать усилению этой части грузинской оппозиции.
Знаете, в чем главный итог демонстрации в Грузии 28 сентября? Практически сломлен миф о невозможности противостоять властям. Общество уже не боится власти, а власть стала побаиваться общества. Я когда говорю "общество", я не говорю от имени всего населения или от какого-то огромного процента населения. Но та часть населения, которая считает себя обществом, все увеличивается и увеличивается. И это общество противостоит властям. И нынешнее настроение общества способствует тому, чтобы Окруашвили стал одним из серьезных составляющих грузинской оппозиции.
— Он может стать лидером объединенной оппозиции?
— Он уже становится одним из ключевых игроков грузинской оппозиции. Рейтинг у него высокий. Но что касается лидерства, до этого еще далеко, и этот вопрос пока не обсуждается.