"Власть" продолжает серию публикаций, в которых освещаются важнейшие сюжеты думской предвыборной кампании*. О том, какие последствия для власти может иметь равнодушие к исходу выборов, испытываемое сейчас большинством избирателей, Виктору Хамраеву рассказала заведующая кафедрой политической психологии МГУ Елена Шестопал.
"Не стоит переоценивать возможности телевидения"
— Считается, что политика — это искусство возможного. Но нынешняя российская власть, по-моему, доказала, что ничего невозможного для политика не существует.
— Власть, конечно, вправе тешить себя любой иллюзией. Но это не может длиться бесконечно. Потому что принцип "возможно все" ведет к тому, что власть перестает воспринимать нужды общества, а общество в ответ перестает воспринимать власть.
— Денег у власти во всевозможных стабфондах сейчас столько, что при всяком пожарном случае она сможет восстановить правильное восприятие себя в любых слоях общества. А телевидение это восприятие еще и закрепит.
— Не стоит переоценивать возможности телевидения. Совсем недавно мы завершили исследование на федеральных телеканалах. Выяснилось, что в погоне за рейтинговыми (а на деле оглупляющими население) программами телеканалы потеряли целое поколение граждан — самых образованных, самых состоятельных.
— Зато обрели рекламодателей.
— Обрели. Да только товары, которые рекламируются, предназначены как раз для той категории зрителей, которые игнорируют все основные кнопки нашего телевидения. Рейтинги повышаются за счет тупых юмористических передач, безумных сериалов и прочего, предназначенного в лучшем случае для домохозяек, которым бесполезно рекламировать дорогостоящие автомобили.
— Ну, это курьезы из коммерческой сферы. А в политике все стабильно. Рейтинг президента непоколебимо высок. И он будет высок дальше, поскольку Владимир Путин останется у руля страны, даже перестав быть президентом в марте 2008 года.
— Владимир Путин, конечно, популярен. Но он единственный символ власти, который еще остался в восприятии общества.
— Уже не единственный. Он зачислен в предвыборный список "Единой России", и теперь более половины россиян, как подсчитали социологи, готовы голосовать за эту партию.
— Социологи обычно учитывают мнение только тех, кто придет на выборы.
— Но ведь придут, по прогнозу тех же социологов, более 50% всех избирателей.
— А 20% не хотите?
— Даже если будет по-вашему, какая разница? Кто не пришел на выборы, тем, значит, все безразлично. А кто придет, тот проголосует в большинстве за ведущую партию. И эта партия получит парламентское большинство. А большинство назначит премьером самого популярного в стране политика, который будет работать в паре с новым президентом. Все логично и, главное, в полном соответствии с канонами демократии.
— Удовлетвориться таким сценарием могут, наверное, только политтехнологи. А политики во власти должны обеспокоиться именно той частью граждан, которые на выборы не придут.
— С чего бы вдруг? Это же не их электорат.
— Не их электорат на выборы придет и проголосует за другие партии. А непришедшие отчуждены от власти.
— Но они же не бузят, не протестуют, не устраивают заговоров, не имеют никаких экстремистских помыслов. Чего их опасаться?
— Понимаете, власть ведь не может сохранять стабильность, опираясь лишь на аппарат насилия — армию, милицию и т. д. Ей еще хочется и психологической поддержки общества. А общество соглашается на такую поддержку, когда может составить себе адекватное представление о власти. Информация о ней приходит двумя каналами. Первый — это СМИ. Об отношении граждан к современному телевидению я вам уже говорила. Газет тоже не читают, если не брать в расчет бульварную прессу. Второй канал информации — это жизненный опыт граждан или, как сейчас говорят, "практики". Человек делает выводы о власти, сталкиваясь на практике с ее представителями — милиционером, гаишником, начальником ЖЭКа или паспортного стола.
"Люди хотели нового и, получив, перестали хотеть"
— Есть же и другой уровень власти, который регулярно повышает пенсии, индексирует зарплату.
— Материальный фактор не играет прежней роли. Люди стали понимать, что помимо насыщения живота от власти нужно иметь что-то другое. Например, какие-то внятные цели, к которым она ведет государство.
— Цели известны: суверенная демократия и Россия — великая держава.
— Это все слова, которые понятны только Владиславу Суркову (заместитель руководителя администрации президента.— "Власть"). Ни национальная идея так не делается, ни идеология так не строится. Такую задачу нельзя выполнять силами чиновников. Сюда нужно подключать действительно интеллектуальные силы. Главное, надо внятно самим себе сказать, куда мы хотим дойти. Отсутствие этой серьезной стратегии, причем не столько экономической, сколько социальной, политической, и подрывает доверие общества.
— Есть у нас стратегия — "план Путина".
— Хорошо бы и Путин знал, что у него есть этот план. Не уверена, что он в курсе. Отдельные прорывные идеи у Путина есть. Например, нанотехнологии. Но в науке не бывает так, чтобы бросить деньги на какое-то направление — и там сразу все забурлило. Науку нужно финансировать постоянно, а разовые финансовые вливания в нее неэффективны. Привожу вам пример с наукой лишь для того, чтобы показать стиль, в котором работает власть.
— Однако менять ее народ не собирается, при том что часть его стала отчуждать себя от власти.
— Сказывается здесь, конечно, и глубинная традиция — Юрьев день. Крестьянин мог свободно поменять хозяина, не задумываясь, каким образом хозяин получил право властвовать над ним.
— Но в 1990-х годах такого не было.
— И да, и нет. Показательным в этом плане был 1996 год, когда тогдашний помощник президента Коржаков предложил отложить президентские выборы, сохранив пост за Борисом Ельциным. Но сторонники Ельцина, которые воспринимали его царем, не захотели отказываться от выборов. Сейчас, я думаю, люди готовы отказаться от выборов. Но не из-за традиции тысячелетней давности. Они сейчас на той грани, когда им до лампочки. И поставлены на ту грань не Иваном Грозным, а под воздействием совсем последних событий и с помощью технологий.
Интерес к политике начал падать еще в середине 1990-х годов. 1999 год дал телекиллеров и сопутствующий поток грязных технологий, которые применяются и сегодня. Люди чувствуют, что эта политика стала очень грязным бизнесом, а также знают, что там крутятся большие деньги. И потому люди не хотят иметь с этим ничего общего. А тут еще с явкой на выборы начались манипуляции. Сначала ее понизили, а потом и вовсе отменили. Власть могла потом сколько угодно объяснять необходимость этих мер всяческими резонными причинами, но общество восприняло от нее единственный сигнал: мы и без вас все решим. Это очень опасный порог, когда формально выборы существуют, но фактически людям всячески дают понять, что они не нужны, что они винтики в машине, без мнения которых обойдутся. Причем очень много людей все постсоветские годы жили надеждой, и Путин был президентом надежды в своем первом сроке. А потом все постепенно поняли, что от власти ждать ничего не надо. Надо самим делать свои дела, стараясь не попадаться власти под ноги.
— И в чем тут опасность?
— Когда власть говорит одно, а народ слышит совсем другое, это всегда опасно.
— Для народа, судя по вашим словам, никакой опасности нет. Люди наконец-то занялись собой, не ожидая милости властей. Значит, опасность есть только для нынешней власти. Так, может, чем хуже ей будет, тем она быстрее сойдет с арены, уступив место новой власти?
— Такой уход с арены чреват серьезной дестабилизацией. А это всегда происходит за счет населения, а не за счет власти. Мы же все знаем, чем закачивается власть, которая ненаблюдательна к нуждам населения. Революциями, кризисами, дефолтами, распадом государства. Апатия, пассивность общества усиливается лишь до какого-то момента, а потом перерастает в радикальные настроения.
— Нам при нынешних ценах на нефть до радикальных настроений далеко.
— Далеко не все в жизни сводится к ценам на нефть. Массовое сознание все время находится в движении. Владимир Путин пришел к власти в переломный момент. Он ведь не имел ничего общего с тем образом политика-лидера, который устоялся в 1990-х годах: крупный, решительный, агрессивный. Но он стал лидером. Потому что массовое сознание устало от политиков, которые были у власти на протяжении десятилетия. Люди хотели нового и, получив, перестали хотеть. Сейчас, по нашим наблюдениям, вновь наступает момент, когда массовое сознание начинает хотеть нового.
*Материалы о социологической картине предстоящих выборов см. в N35 от 10 сентября, о процедуре выдвижения кандидатов — в N37 от 24 сентября.
Что такое "грязные" политтехнологии
Само понятие незаконных, или "грязных", политтехнологий появилось в российской предвыборной практике в конце 1990-х годов. С тех пор набор основных относительно честных или абсолютно нечестных способов воздействия на мнение избирателей практически не менялся.
Одна из наиболее распространенных "грязных" технологий — обнародование компромата. Классическим примером такой кампании можно считать серию материалов на телеканале ОРТ, подготовленных Сергеем Доренко в преддверии думских выборов 1999 года. Главным объектом его атаки стали лидеры противостоявшего Кремлю блока "Отечество — Вся Россия". Евгения Примакова и Юрия Лужкова Доренко обвинял, к примеру, в причастности к покушению на президента Грузии Эдуарда Шеварднадзе и убийству в Москве предпринимателя Пола Тейтума. При помощи монтажа он показывал лидеров ОВР одетыми в женские платья, с бородами Че Гевары и даже обнаженными. В ход шли и рассказы о физических недостатках оппонентов. Например, репортаж об операции на тазобедренном суставе экс-премьера Примакова. Поистине крылатой стала фраза "Казалось бы, при чем здесь Лужков?..", которой Доренко предварял очередное разоблачение. В итоге ОВР занял лишь третье место (13,33% голосов), хотя еще за полгода до выборов блок был почти так же популярен, как КПРФ (на выборах-99 коммунисты заняли первое место с 24,29%).
Немалую популярность у политтехнологов приобрел и метод создания двойников. Началось все с виртуальной сферы. Так, в сентябре 1999 года Фонд эффективной политики (ФЭП) Глеба Павловского открыл сайт Lujkov.ru, копирующий сайт московского мэра Luzhkov.ru, но содержащий критическую информацию о градоначальнике. А к 70-летнему юбилею Примакова 29 сентября 1999 года ФЭП создал сайт "Дорогому Евгению Максимовичу!" (www.primakov.msk.ru). Среди его материалов, выполненных в стиле советской прессы 1960-х годов, были поздравления от товарищей С. Хусейна и А. Лукашенко и голосование с единственным вариантом ответа.
Аналогичные методы широко применяются и в отношении агитационных материалов. Среди избирателей распространяются газеты или листовки, полностью копирующие уже существующие, но с "исправленным" содержанием. К примеру, газета-двойник официального печатного органа какого-нибудь обкома КПРФ может выступать в защиту Михаила Ходорковского, а листовка, выпущенная якобы от имени "Единой России",— разоблачать "кровавый режим" Владимира Путина.
Затем пиарщики взялись и за конкретных людей. На выборах разных уровней начали появляться кандидаты, чьи фамилии, имена и отчества полностью или частично совпадали с Ф.И.О. наиболее реальных претендентов на избрание. Причем иногда ради выборов двойники официально через ЗАГС меняли прежние имена и фамилии на "политически правильные". Порой доходило и до откровенных курьезов. К примеру, в 2003 году в Рязанской области на выборах в Госдуму выдвигались Сергей и Светлана Кпрф. Правда, победы ни один из двойников ни разу не одержал, но какую-то долю голосов у своих прототипов они, как правило, отнимали.
Куда более простым по исполнению, но не менее распространенным способом черного пиара можно считать порчу агитационных материалов политических противников. Правда, недавно в борьбе с этим видом "грязных" технологий появился прецедент, затрудняющий его дальнейшее использование. Перед выборами в Свердловскую облдуму в октябре 2006 года трое молодых людей по заказу так и неустановленных партийцев написали слово "вор" на плакатах с изображением губернатора Эдуарда Росселя, возглавлявшего список "Единой России". Единороссы своего лидера в обиду не дали и добились расследования, по итогам которого в июне 2007 года "вредителей" приговорили к разным срокам общественных работ за вандализм.