"Элементарные частицы" (Elementarteilchen, 2005, ****) Оскара Ролера — экранизация романа Мишеля Уэльбека. Пока французы раскачивались, скандальную книгу перенес на экран немец: фильм — один из симптомов долгожданного "возрождения немецкого кино". Как и в лучшие его годы, 1920-е и 1970-е, немецких режиссеров интересуют или откровенные монстры, или люди, травмированные на всю голову. Таких инвалидов в фильме двое: единоутробные братья, о воспитании которых хиппующая мама совершенно не заботилась. Ее личной жизни посвящен смешной флешбэк, где Ролер сводит счеты со свободной любовью 1960-х. Свободная любовь — как раз то, чего не хватает братьям, но лимит ее выбран родителями. Девственник и почти аутист Михаэль посвятил себя биологии, роман с подругой детства для него нежданный дар небес. Одержимый преподаватель литературы Бруно не умеет объясняться в любви — да и никто, пожалуй, не умеет — и отчаянно ищет хотя бы секса в летнем лагере, куда съезжаются такие же изголодавшиеся одиночки. Там он и встретит женщину своей жизни, но их история завершится чудовищной катастрофой. Сила фильма в том, что Ролер без экивоков смешивает два компонента, считающихся чуть ли не краеугольными камнями немецкой культуры. Фильм очень веществен, материален, до гиперреализма. Ролер смотрит на тела безжалостно, в упор, как смотрели в 1920-х годах живописцы так называемой новой вещности, — люди некрасивы, почти уродливы, но обретают странную, гротескную привлекательность. Одновременно фильм очень сентиментален. Ролер не стесняется, в финале он не то что выдавливает слезу, а просто выбивает фонтан слез ударом под дых. Но благодаря принимающим его правила игры актерам Морицу Бляйбтрою и невероятной Мартине Гедек финал смотрится почти как великая мелодрама 1920-х годов, которую никто не будет проверять рассудком. И, наконец, не последнее достоинство фильма в том, что сексуальная жажда 40-летних, поиски нежности через групповой секс и эксгибиционизм (одна из сцен снята в знаменитом берлинском свингер-клубе "Кит-кэт") показаны предельно честно и оттого совсем не кажутся грязным развратом. Для Ролера, как и для Уэльбека, анонимный обмен партнерами — последняя сексуальная утопия. Пока браки совершались по расчету, измена не была моральной проблемой. Однако с тех пор, как любовь вытеснила расчет, но не сделала из человека моногамное животное, такой секс — единственный шанс удовлетворить желания, не изменяя тому, кого любишь. Триллер Джона Эвнета "88 минут" (88 Minutes, 2006, *) не в силах спасти даже Аль Пачино, который тащит его на своих плечах, честно хрипя и пуча глаза. На его персонажа, судебного психиатра, ополчился очередной маньяк-затейник, каковых сейчас на экране несметное количество: пообещал убить ровно через 88 минут. Вместо того чтобы запереться под охраной ФБР, доктор мечется по городу, пытаясь догадаться, почему его убьют именно через 88, а не через 87 или 89 минут, и выясняя отношения со своими женщинами, одна из которых, как можно сразу догадаться, и выступает от лица когда-то пойманного им садиста. Эвнет совершает самое страшное преступление против зрительской доверчивости, какое вообще можно придумать. В условленный срок злодей сообщает герою, что дает ему отсрочку, — весь саспенс летит под откос. И зрителям остается только жалеть, что фильм длится не 88, а 111 минут, а психиатр остается в живых.
ВИДЕО С МИХАИЛОМ ТРОФИМЕНКОВЫМ
"Элементарные частицы" (Elementarteilchen, 2005, ****) Оскара Ролера — экранизация романа Мишеля Уэльбека. Пока французы раскачивались, скандальную книгу перенес на экран немец: фильм — один из симптомов долгожданного "возрождения немецкого кино". Как и в лучшие его годы, 1920-е и 1970-е, немецких режиссеров интересуют или откровенные монстры, или люди, травмированные на всю голову. Таких инвалидов в фильме двое: единоутробные братья, о воспитании которых хиппующая мама совершенно не заботилась. Ее личной жизни посвящен смешной флешбэк, где Ролер сводит счеты со свободной любовью 1960-х. Свободная любовь — как раз то, чего не хватает братьям, но лимит ее выбран родителями. Девственник и почти аутист Михаэль посвятил себя биологии, роман с подругой детства для него нежданный дар небес. Одержимый преподаватель литературы Бруно не умеет объясняться в любви — да и никто, пожалуй, не умеет — и отчаянно ищет хотя бы секса в летнем лагере, куда съезжаются такие же изголодавшиеся одиночки. Там он и встретит женщину своей жизни, но их история завершится чудовищной катастрофой. Сила фильма в том, что Ролер без экивоков смешивает два компонента, считающихся чуть ли не краеугольными камнями немецкой культуры. Фильм очень веществен, материален, до гиперреализма. Ролер смотрит на тела безжалостно, в упор, как смотрели в 1920-х годах живописцы так называемой новой вещности, — люди некрасивы, почти уродливы, но обретают странную, гротескную привлекательность. Одновременно фильм очень сентиментален. Ролер не стесняется, в финале он не то что выдавливает слезу, а просто выбивает фонтан слез ударом под дых. Но благодаря принимающим его правила игры актерам Морицу Бляйбтрою и невероятной Мартине Гедек финал смотрится почти как великая мелодрама 1920-х годов, которую никто не будет проверять рассудком. И, наконец, не последнее достоинство фильма в том, что сексуальная жажда 40-летних, поиски нежности через групповой секс и эксгибиционизм (одна из сцен снята в знаменитом берлинском свингер-клубе "Кит-кэт") показаны предельно честно и оттого совсем не кажутся грязным развратом. Для Ролера, как и для Уэльбека, анонимный обмен партнерами — последняя сексуальная утопия. Пока браки совершались по расчету, измена не была моральной проблемой. Однако с тех пор, как любовь вытеснила расчет, но не сделала из человека моногамное животное, такой секс — единственный шанс удовлетворить желания, не изменяя тому, кого любишь. Триллер Джона Эвнета "88 минут" (88 Minutes, 2006, *) не в силах спасти даже Аль Пачино, который тащит его на своих плечах, честно хрипя и пуча глаза. На его персонажа, судебного психиатра, ополчился очередной маньяк-затейник, каковых сейчас на экране несметное количество: пообещал убить ровно через 88 минут. Вместо того чтобы запереться под охраной ФБР, доктор мечется по городу, пытаясь догадаться, почему его убьют именно через 88, а не через 87 или 89 минут, и выясняя отношения со своими женщинами, одна из которых, как можно сразу догадаться, и выступает от лица когда-то пойманного им садиста. Эвнет совершает самое страшное преступление против зрительской доверчивости, какое вообще можно придумать. В условленный срок злодей сообщает герою, что дает ему отсрочку, — весь саспенс летит под откос. И зрителям остается только жалеть, что фильм длится не 88, а 111 минут, а психиатр остается в живых.