Конституционный суд (КС) оперативно отреагировал на попытку Госдумы фактически запретить в России проведение любых референдумов. Вчера пленум КС поручил секретариату суда подготовить и направить в Думу письмо с оценкой принятых в первом чтении поправок в закон "О референдуме". По информации Ъ, в письме будет указано, что поправки, формально принятые во исполнение постановления КС, несоразмерно ограничивают право граждан на референдум.
Вчера пленум КС обсудил ситуацию, сложившуюся после принятия 11 октября Госдумой в первом чтении поправок в закон "О референдуме". Как сообщил вчера Ъ источник, близкий к руководству суда, пленум поручил секретариату КС подготовить и направить в Думу письмо с отзывом на законопроект. Подробно говорить о содержании письма собеседник Ъ вчера отказался, оговорившись лишь, что "само появление этого документа свидетельствует о том, что не все в порядке".
Как сообщал Ъ 12 октября, разработавшие поправки члены фракции "Единая Россия" заявили, что они подготовлены "в целях выполнения постановления КС от 21 марта". Однако одна из поправок запрещает выносить на референдум вопросы, "принятие решений по которым в соответствии с Конституцией и действующим законодательством относится к исключительной компетенции государственных органов власти". С учетом того, что, например, Госдума вправе принимать федеральные законы почти по любому вопросу, появление такой нормы означает фактический запрет любых референдумов.
Напомним, что мартовское постановление суда было принято по запросу группы членов КПРФ, обратившихся в КС после того, как Центризбирком отклонил 15 из 17 вопросов, которые коммунисты хотели вынести на референдум. ЦИК признал вопросы неконституционными, поскольку они могут повлечь "изменение внутренних финансовых обязательств государства". В своем постановлении КС признал содержащееся в законе ограничение конституционным, но указал, что на референдум нельзя выносить лишь вопросы, связанные с уже принятыми финансовыми обязательствами государства. Если же речь идет о еще не принятом будущем бюджете, то такой референдум возможен.
Решение КС прибегнуть к жанру "письма секретариата" понятно, ведь сами судьи не вправе оценивать нормы, которые могут стать предметом рассмотрения КС. Но мнение секретариата вряд ли будет расходиться с мнением судей. В частности, в постановлении от 21 марта они четко указали, что федеральный законодатель вправе лишь "конкретизировать условия и порядок вынесения на референдум вопросов, ответы на которые могут потребовать изменения расходных обязательств государства". В то же время депутаты "не вправе отменить или умалить само принадлежащее гражданам РФ право на участие в референдуме либо несоразмерно его ограничить". А новый думский запрет явно попадает под такое ограничение. Например, судья КС в отставке Тамара Морщакова однозначно заявила Ъ, что использованная в законопроекте формулировка — это "отступление и от решения КС, и от здравого смысла". По ее мнению, единственный способ, которым можно исправить этот законопроект, это исключить данную формулировку при принятии поправки во втором чтении. Видимо, к этому и призовет депутатов в своем письме секретариат КС.
Стоит отметить, что это лишь второй случай, когда КС, обычно рассматривающий уже вступившие в силу законы, пытается вмешаться в текущий законотворческий процесс. Впервые это произошло в 2006 году, когда Госдума рассматривала поправки в закон "О Конституционном суде", предполагающие его переезд в Санкт-Петербург. В середине марта, еще до принятия поправок в первом чтении, в Госдуму поступило письмо, подписанное начальником секретариата КС Юрием Кудрявцевым, с описанием негативных последствий переезда. А после принятия проекта во втором чтении, когда депутаты дополнили его нормой, фактически лишавшей КС права создать в Москве полноценное представительство, глава суда Валерий Зорькин обратился с открытым письмом к Владимиру Путину и обеим палатам парламента. В нем он заявил, что действия Госдумы "подрывают независимость и престиж" КС, и выразил надежду, что Совет федерации при принятии окончательного решения учтет мнение судей. Правда, это мнение было в итоге учтено лишь частично, и само требование о переезде в Петербург осталось неизменным.