Докопаться до корней детской порнографии

"Докопаться до корней детской порнографии

Фоторепортер Дерек Ги охотно признает, что его двухнедельное журналистское путешествие в Россию в январе было не из приятных. По его словам, из-за предубеждения против иностранцев, в особенности против представителей свободной прессы, его поездка оказалась очень нервной и проходила во враждебной обстановке. "Я все время боялся",— говорит Ги, который вовсе не кисейная барышня. Он видел немало мрачных мест преступлений, чудовищных аварий, а также последствия террористической атаки на Всемирный торговый центр 11 сентября.

Ги ездил в Москву и Санкт-Петербург вместе с репортером Лу Мичелом, чтобы рассказать историю о беззащитных российских детях, которых в огромном количестве используют для удовлетворения аппетитов любителей детской порнографии во всем мире.

Мы начинаем печатать серию их репортажей — "Конвейер детского порно". Репортер Дэн Хербек и руководитель группы журналистских расследований Сьюзан Шульман также участвовали в этой длившейся целый год работе. Они разыскивали как жертв, так и потребителей порнографии и слушали их истории. В Москве, к примеру, они встречались с подростком Дмитрием Бурлаком, одним из многих детей в России, эксплуатируемых в порноиндустрии. Дмитрию было 13 лет, когда его уговорили позировать для порнографических снимков; сейчас, в 18 лет, он несчастный молодой человек с изломанной судьбой.

Ги отмечает, что одним из самых впечатляющих эпизодов работы стала беседа с вашингтонским адвокатом, защищающим детей. Еще недавно, говорил тот, перед тем как интернет стал массовым явлением, адвокаты полагали, что им наконец удалось обуздать детскую порнографию. Тогда, примерно 10 лет назад, от нее пострадало около 300 детей. Но тут появился интернет. И сейчас таких детей в мире насчитывается около 100 тыс."

"Прежнее декадентство теперь требование этикета

Московская клубная жизнь известна своими олигархами, распивающими шампанское красивыми людьми, беспредельными ценами и преданностью хаус-музыке. Но больше всего российские клубы славятся фейсконтролем. Бритые парни, стоящие на страже у входа в самые престижные места столицы, имеют даже собственное русское название — фейсконтрольщики.

Когда я направляюсь в "Фабрику" — один из самых модных клубов Москвы, мне, по крайней мере, не надо беспокоиться о том, пустят ли меня внутрь. В конце концов, я же журналист, я позвонил в пиар-службу клуба заранее, и я есть в списках. Ха-ха-ха! Спустя несколько секунд после появления у "Фабрики", разместившейся в большом складе рядом с бархатно-черной Москвой-рекой и Красной площадью, начинаются мои смиряющие гордыню испытания. Фейсконтрольщики рассматривают меня с головы до ног, отмечая мой коричневый свитер и недизайнерские джинсы. Они говорят: "Нет!" Я умоляю. Это, похоже, не действует. Меня слегка отталкивают. После пяти минут подхалимажа они уступают.

Внутри "Фабрика" оказывается очень большим заведением. Я начинаю болтать с Николаем — 29-летним российским юристом, который учился в Великобритании. Что ему нравится в "Фабрике"? "Самое лучшее — то, что они пускают сюда почти всех,— говорит он.— Это очень демократичное заведение". Пресс-секретарь клуба Юлия дает уклончивые ответы, когда я спрашиваю ее, было ли с моей стороны неразумным пытаться пройти в московский клуб в свитере. "Другие тоже носят свитера,— отвечает она.— Но вы должны быть модно одеты и не пьяны".

В 0.30 пора двигаться дальше. Я выхожу из "Фабрики", посылая волны невидимой ненависти фейсконтрольщикам в зеленых пиджаках, запрыгиваю в черную "Волгу" и проплываю по мосту мимо собора Василия Блаженного и Кремля со множеством башен. Моя цель — "Dяgilev Project", названный в честь легендарного русского балетного импресарио, самый беззастенчиво элитарный клуб. Здесь у вас нет ни малейшего шанса попасть внутрь, если вы не красивы, не богаты или не имеете связей. На этот раз проникнуть оказалось легче легкого: меня провели через постыдный черный ход. Я прохожу через комнату, в которой теснятся несчастного вида модели: курят, посылают SMS и ворчат. В чем же, спрашиваю я молодого завсегдатая по имени Стефан, идея клуба "Dяgilev", открывшегося в марте 2006 года и отличающегося самым зверским в Москве фейсконтролем? "Политика заключается в том, чтобы были богатые мужчины и красивые девушки,— отвечает он.— Вот и все. Вход в "Dяgilev" свободный. Но попасть сюда очень трудно. Это не Ивиса. В Москве все друг друга знают. Но, конечно, если приехать на Bentley, это помогает".

Я не могу не заметить, что сам Стефан не то чтобы писаный красавец, однако женщины выглядят так, словно сошли сюда с боттичеллиевской "Весны". Размышляя над этой загадкой, я направляюсь к бару, где виски с колой облегчают мой кошелек на 500 руб. "На самом деле музыка здесь дрянная,— говорит мне другой молодой русский, Марко (оказалось, что он пианист из знаменитой Московской консерватории).— Шостакович гораздо лучше". Я спрашиваю его, все ли присутствующие в клубе богаты. "Да",— отвечает он. "У нас много олигархов. Они любят наш клуб, потому что знают, что здесь они могут расслабиться и не беспокоиться о папарацци,— говорит пресс-секретарь клуба Мария Катко, опершись на золоченую лестницу рядом с VIP-зоной.— Олигархи тоже люди. Им тоже нужен отдых".

Я пытаюсь извлечь из себя хоть крупицу сочувствия к российской угнетенной миллиардерской элите — безуспешно. Рядом седовласый человек держит за руку очень юную модель. К 5.15 я решаю, что с меня хватит. Я выхожу на улицу и плетусь по Страстному бульвару к пустынной Пушкинской площади. Зеленая статуя Пушкина глядит на ряд переносных туалетных кабинок..."

РУБРИКУ ВЕДЕТ КСЕНИЯ КИСЕЛЕВА