В ЕКАТЕРИНБУРГСКОМ ТЮЗЕ премьера — «Академия смеха» по пьесе японского драматурга Коки Митани. В России ее ставили дважды — в Омском драмтеатре и в столичном театре им. Пушкина. И дважды она попадала в номинанты «Золотой маски». Еще ее поставили в Киеве, так что японский автор-на-все-руки — кроме пьес он пишет сценарии «мыльных опер» и либретто мюзиклов — востребован и на славянских языках. В Екатеринбургском ТЮЗе «Академию» поставил Владимир Рубанов, как и Митани тяготеющий к универсализму: бывший главный режиссер этого театра ныне — главреж Екатеринбургской драмы, реализующий себя еще и в кино («Дело было в Гавриловке»).
В «Академии» два главных героя — Цензор (Владимир Кабалин) и Автор (молодой артист екатеринбургской драмы Илья Андрюков). Владимир Рубанов совместно с художником Анатолием Шубиным избежали подчеркнутой экзотичности и не стали наряжать артистов в кимоно, а декорации — украшать ветками сакуры. В сдержанной сценографии место действия обозначают разве что обтянутые бумагой перегородки да портрет императора Хирохито. А подлинный аромат Японии создает Владимир Кабалин. Он играет японского чекиста, офицера службы безопасности, которого кинули на прорыв — назначили цензором в сложное для страны время в 1940 году. С поставленной задачей справился, как минимум, Кабалин. Он выглядит японцем до мозга костей — с помощью одной только пластики, жестов и самую малость утрированной, в духе Тосиро Мифунэ из «Семи самураев» мимики. Рядом с ним Илье Андрюкову остается только «играть короля», существовать во вспомогательном режиме. Не потому, что его партнер, что называется, «перетягивает» действие на себя: они находятся в разных весовых категориях, и Андрюков против Кабалина — «все равно что плотник супротив столяра». Потому спектакль получился исключительно о Цензоре и о перековке меча на орало. Перековку поднаторевшего в распутывании козней китайского национально-освободительного движения офицера в завзятого театрала Кабалин отыгрывает блестяще и смешно до колик.
Испорченный школьным образованием зритель, почитав краткую аннотацию о спектакле («Цензор рекомендует Автору исправить пьесу, чтобы она имела гражданское звучание») может и испугаться и, припомнив какой-нибудь «Разговор книгопродавца с поэтом», настроиться на серьезный лад. Но Митани чужда русская, полная дум классика, он позволяет себе откровенно потешаться над госмашиной. Скажем, в ответ на требование Цензора добавить в пьесу троекратную реплику «Боже, храни императора» Автор включает в состав действующих лиц коня по кличке Божехраниимператора. Аналогом подобной издевки в России может служить разве что Владимир Войнович — его «Чонкин» близок «Академии» и по «распоясанности» героя, и по хронологии событий.
Кася Попова