В нелучших традициях

убеждается Роман Должанский

Фестивалей нынче стало как грязи: едва заканчивается один, как сразу начинается другой. Правда, все это осеннее изобилие украшает прилавки только московского рынка культуры и искусства. Российская провинция взирает на столичную толкотню гастролеров, видимо, то ли с завистью, то ли с ужасом, то ли с ненавистью. Фестиваль современного искусства "Территория", только что завершившийся в Москве, провел своего рода мягкий социологический эксперимент — пригласил почти полторы сотни будущих актеров, студентов лучших театральных вузов из шести городов России, от Санкт-Петербурга до Новосибирска. Такого ни один другой фестиваль не делал. Зарубежный театр любой степени продвинутости обычно предлагается оценивать москвичам. Молодые актеры в этом смысле — идеальная провинциальная фокус-группа: с одной стороны, они в силу выбранной профессии тянутся к искусству, с другой стороны — толком ничего про современное искусство не знают. Их учат по "системе Станиславского".


Будучи одним из организаторов фестиваля, я не вправе нахваливать его программу. Но то, что хэдлайнеры театральной программы нынешней "Территории" итальянец Ромео Кастеллуччи и бельгиец Алан Платель принадлежат к числу самых знаменитых и обсуждаемых экспериментаторов мировой сцены — объективная реальность. Разумеется, и в Европе их искусство у многих зрителей вызывает протест. И в берлинах-парижах тоже далеко не всем нравятся сцены, в которых, как у Кастеллуччи в "Трагедии, рождающейся из самой себя", полицейские долго избивают на сцене дубинками голого окровавленного человека, или душевнобольные, как у Плателя в спектакле "Vsprs", имитируют коллективную мастурбацию, которую режиссер и хореограф, начинавший карьеру врачом-дефектологом, уподобляет массовому религиозному психозу.

На первый взгляд реакция студентов должна была бы внушить всем российским авангард-культур-трегерам оптимизм. Если в глазах у некоторых педагогов, сопровождавших молодежь в полную соблазнов столицу, читалась тайная мечта все увиденное и пережитое на "Территории" поскорее забыть, а лучше бы запретить, сжечь и пепел развеять где-нибудь подальше, то их подопечные реагировали на заграничные "безобразия" как раз с неподдельным энтузиазмом. Нет, конечно, одна девушка на обсуждении все-таки не удержалась и воскликнула в сердцах: "Надо уважать классику!" Но, во-первых, под этим утверждением и Кастеллуччи с Плателем подписались бы первыми, а во-вторых, с каждого актерского курса, как все знают, далеко не все действительно идут на подмостки, так что можно надеяться, что девушка просто перепутала педагогический с театральным, и жизнь вскоре все расставит по своим местам. Тем более что большинство студентов были преисполнены неподдельного энтузиазма. "Ух, ты,— радовались они,— это по-настоящему круто, нам снесло крышу, мы и не знали, что в театре такое возможно". В общем, организаторы фестиваля радовались, что их миссия выполнена.

Хотя на самом деле поводов для радости было не так много. Дело в том, что энтузиазм большей части молодых зрителей был сродни воодушевлению, которое испытывают посетители зоопарка. Экскурсантам показали кенгуру и жирафа — и они кайфуют, поскольку не предполагали, что бывают другие животные, кроме зайцев, серых волков и медведей. В более либеральных обществах "особи" современного искусства почитаются хоть и необычными, неудобными, но все-таки законными представителями современной культурной фауны. У нас нарушители культурных табу по-прежнему в диковинку.

Традиция, в рамках которой они воспитываются (вариант: из ежовых рукавиц которой им не вырваться), психологически воспринимается российскими актерами как некая крепость, за стенами которой тепло, удобно и безопасно. Можно, конечно, как было сделано на "Территории", открыть ворота твердыни и выбежать в поле — а там-то, оказывается, т-а-а-кое творится! Никакого уважения к психологическому театру нет, повсюду летают страшные кастеллуччи и бегают мутанты платели. Прогулка небезопасна для личного состава: иные отчаянные молодые люди возьмут да улетят с первыми или прибьются к стае вторых. Но, в сущности, внутренняя установка такая: насмотрелись мы всякого, и спасибо большое, что вы нам все это показали, а теперь — марш назад, за высокие стены, туда, где правят бал "предлагаемые обстоятельства", а впереди маячит перспектива областного драматического театра со спектаклями двух видов: либо разухабистая клюква для отдыхающих после трудового дня, либо нафталинная классика неизвестно для кого.

Ситуация очень показательная: надежным и серьезным в России по-прежнему считается нечто, что прячется за стенами традиции. То, что надежно охраняется и воспроизводится. Все остальное, в частности, актуальное искусство не более чем занятный антураж для воскресных прогулок. Да, мы уже научились не отказывать ему в праве на существование, и это, как ни крути, прогресс. Но пока не научились осознавать, что хорошо охраняемая от окружающих крепость, в которой предыдущий день похож на следующий, не что иное, как тюрьма.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...