Голливудское согревающее

В дни наступления холодов совершенно не зазорно плюнуть на новинки и пересмотреть горячую задушевную классику в свое удовольствие, считает Сергей Полотовский.

В мерзкую слякоть и пронизывающий ветер нет нужды ехать в кинотеатр за свежей киноазиатчиной или очередной молодежной комедией местного извода. Ведь есть фильмы, к которым необходимо периодически возвращаться. И ноябрь, когда лето было давно, а до Нового года еще надо дожить,— как раз такое время. Вот абсолютно субъективный топ-3 лучших фильмов для поздней осени. Каждый из них дарит всеискупляющим смехом, ни один нельзя однозначно классифицировать как просто комедию, и в любом с каждым новым просмотром можно обнаружить что-то неожиданное.

Первым в списке пусть будет "В джазе только девушки" (1959) Билли Уайлдера, чемпион советского кинопроката благодаря особой расположенности Леонида Ильича Брежнева к статям Мэрилин Монро. Кстати, русская переделка оригинального "Some Like it Hot" не самая идиотская придумка. В Испании фильм шел как "У каждого свои недостатки" — по последней ударной фразе картины, а в Аргентине и Мексике вообще под фантасмагорическим и мало отражающим содержание названием "Одна Ева и два Адама". Когда будете пересматривать, обратите особое внимание на сцену соблазнения, когда героиня Монро пытается на чужой яхте поцелуями расшевелить персонажа Тони Кертиса, выдающего себя за миллионера и активно пародирующего Кэрри Гранта. Невероятно, но Кертис, сперва утверждавший, что у них на съемках случился бурный роман, впоследствии признавался, что целовать Монро все равно что целовать Гитлера. Главный секс-символ ХХ века, которая не отказывала ни политикам, ни спортсменам, ни коллегам по цеху, специально дразнила Кертиса, возбуждала его до крайности, а затем воротила нос. Монро снималась немного беременной и сильно под воздействием, скандалила на площадке, количество дублей зашкаливало, а она все никак не могла запомнить элементарную фразу "It`s me, Sugar" или "Where`s the bourbon?". Однако конечный продукт все равно поражает перфекционизмом выделки. На предварительном просмотре публика так смеялась над некоторыми сценами, что часть диалога заглушалась и пропадала. Сцены пришлось переснять, добавив паузы между punchlines. Кстати, в роли мужиков, нацепивших платья и спрятавшихся в женском джазовом оркестрике, могли бы оказаться Фрэнк Синатра и Джерри Льюис. Но эти мачо решили, что подобная трансвестия может повредить их имиджу и карьере. Они, мягко говоря, заблуждались.

Другое кино на все времена, а особенно на такую погоду,— "Завтрак у Тиффани" (1961) Блейка Эдвардса с музыкой Генри Манчини, который специально для Одри Хепберн, не отличавшейся умением петь, сочинил "Moon River". В этой заработавшей "Оскар" песне вокалист не выходит за пределы одной октавы. Ради съемок даже открыли в воскресенье ювелирный магазин Тиффани. Главное, что сценарий, основанный на повести Трумэна Капоте, переписали в пользу добрых чувств и общей голливудизации. Тема бисексуальности главной героини Холли Голайтли оказалась тактично опущена, а печально ноющий финал книги превратился в хеппи-энд со слезами счастья. Зато теперь история любви молодого нью-йоркского писателя-жиголо и непутевой, но ядерно обаятельной профурсетки стала таким же монументом эпохи, как маленькое платье от Givenchy, в котором красовалась Хепберн (для изначально планировавшейся на эту роль Мэрилин Монро платье пришлось бы шить посвободнее). Это платье стало вторым по цене киноатрибутом, когда-либо купленным на аукционе. Первым был "Оскар" за "Унесенных ветром".

Никогда не разочаруют "Поющие под дождем" — история про рождение звука в кино, привет 1920-м из 1950-х. Ретро про ретро. Хореография в этом искристом и пузырящемся мюзикле Джина Келли и Стенли Доннена не так нарочита, как у Фреда Астера. Здесь не выдают умопомрачительных трюков. Здесь все как будто так и надо, без натуги, без напряжения. Танец имитирует жизнь. Понятно, что все это тысячи раз отмерено и отшлифовано. И не только в танце. Поскольку действие происходит в том числе и на голливудской студии, авторы дали себе полную свободу в использовании декораций из старых мюзиклов с участием того же Джина Келли. Получилось кино про кино, что-то вроде "8 1/2 ультралайт" (в хорошем смысле слова) за десять лет "8 1/2" Феллини. Только вместо мук творчества белозубая улыбка удовольствия от якобы случайного шедевра. Территория мюзикла в принципе — это сказочная, картонная страна, но здесь легко пристраивается в дело. Легким па и с дрожанием пропетой нотой искусственность превращается в искусство. Самая забавная и чуть ли не самая длинная шутка в истории Голливуда. Два артиста пришли к продюсеру с проектом. "А что это будет?" — спрашивает строгий продюсер. "А будет так",— отвечают лихие мастера эстрады, после чего в течение десяти минут мы наблюдаем, скажем так, богато декорированный номер с перьями, песнями, плясками. Лучшие профильные специалисты выдали по полной. Эти десять минут можно гонять каждое утро перед завтраком — законченная история с моралью, перипетиями и выстроенной цветовой системой. После этого эпизода мы снова в кабинете продюсера. "Все это замечательно,— говорит акула шоу-бизнеса.— But I still can`t visualize it". По-английски эта фраза смешнее, чем по-русски, что-то вроде: "Я по-прежнему не вижу в этом спектакля", "Я так ничего и не увидел", "Но мне это никак себе не представить".

Все три фильма появились на излете и сразу после золотого века Голливуда, когда все девушки были красавицами, а мужчины — красавцами. Можно сколько угодно говорить про ложь и лакировку действительности, но когда за окном то, что вы сейчас видите, кому нужна эта действительность? Почему бы и вправду ее не отлакировать чистейшими продуктами голливудской перегонки? Похмелья не будет.