Коррупционные скандалы имеют волнообразную динамику, и прошедшая неделя, похоже, представляла собой промежуток перед ожидаемой второй фазой скандала, начатого прокурорскими разоблачениями в ВС. Представители блока "Хасбулатов--Руцкой" вели себя довольно тихо и не особенно развивали тему коррупции, что может иметь двоякое объяснение. Логичнее всего предположить, что "партия парламента" попросту ждала отдачи, чтобы оценить ее силу и соответственно откорректировать тактику. В то же время представители президентской команды, судя по некоторым заявлениям, давали поведению противного блока иную интерпретацию.
Последующая коррекция предполагает многовариантность решений, т. е. выбор конкретного сценария еще только предстоит. Напротив, президентская сторона, кажется, исходила из того, что хасбулатовская партия намерена догматически следовать уже единожды намеченному плану кампании и готовит главный удар к намеченному на 12 июля финалу Конституционного совещания, когда, по мнению президентских экспертов, генпрокурор Степанков с подачи Хасбулатова пустит в ход тяжелую артиллерию.
Исходя из этой версии, президентская сторона предприняла (или по крайней мере инициировала путем подсовывания соответствующих документов) ряд ответных шагов. Газета Партии экономической свободы (партия Борового) опубликовала маловразумительный текст, долженствующий связать погромы чеченцев в г. Кашине в 1991 году и коррупцию на Кашинском винокуренном заводе с дачей генпрокурора Валентина Степанкова. Продолжают публиковаться материалы о связях международной мафии с фондом "Возрождение" и лично с Александром Руцким. Егор Гайдар указал, что внебюджетные фонды ВС РФ активно прокручиваются через коммерческие банки. Назначенный бороться с коррупцией адвокат Андрей Макаров, в свою очередь, без анонса появившись на 1-м канале ТВ в prime time, прокручивал загадочные аудиокассеты, возможно, обладающие сокрушительной разоблачительной силой, но в звучании которых невозможно было разобрать ни слова.
Результатом начавшейся артиллерийской дуэли будет, вероятно, так называемый "самооправдывающийся прогноз" — президентская команда всю неделю так хорошо готовилась к хасбулатовским козням, что по логике эскалации козни в виде ответного ушата грязи должны неминуемо последовать.
Создается впечатление, что обе стороны склонны рассматривать обвинения в коррупции как политическое чудо-оружие. В этом смысле и демократы и патриоты выказывают себя крайними западниками, полагающими, что испытанная в западных демократиях убойная сила такого рода обвинений великолепно покажет себя и на российских просторах. В данном случае мы, похоже, имеем дело как раз с типичным карикатурным западничеством, показывающим, что нельзя хвататься лишь за внешние формы западной жизни, не обращая внимания на глубинное ее устройство.
У них — и, очевидно, у нас — конкретное коррупционное дело исполняет роль не самого боезаряда, но скорее капсюля-детонатора, подрывающего уже снаряженное изделие. Убойная же сила самого капсюля весьма ограниченна, и рассчитывать, что, подорвав его, можно добиться выдающихся результатов, было бы неправильно. Реально дело о коррупции запускается в ход для уничтожения уже и без того обреченного и ненавидимого объекта — будь то отдельный политик (Егор Лигачев, недавно смещенный бразильский президент Фердинанду Коллор) или же целая политическая система (партийно-советские структуры времен Гдляна--Иванова, обваливающаяся ныне итальянская Первая республика). Скандал по делу о коррупции реализует лозунг "подтолкни падающего", но само падение вызывается иными причинами — глубоким общественным недовольством, хорошей закулисной подготовкой и т. д. В смысле общественного недовольства парламент, пожалуй, более уязвим, чем правительство (и в этом смысле его инициатива по открытию боевых действий представляется малоосмысленной). Что же касается закулисной подготовки, то в этом смысле обе стороны не слишком блещут мастерством. Поэтому спешное вытаскивание компроматов представляется чем-то вроде взаимного фальстарта, тем более неудачного, что в момент, когда компроматы смогут в самом деле пригодиться, общественное мнение будет ими, вероятно, донельзя пресыщено.
Из данной схемы есть, действительно, одно исключение — так называемый спонтанный скандал системы "панама", и коммунистическая газета "Правда" даже поспешила написать: "Такой 'панамы' мир еще не видел". Налицо двойная ошибка. Во-первых, мир видел и не такое; во-вторых, будь обвинения Руцкого, с одной стороны, и Макарова с другой стократ справедливы, данный казус "панамой" все равно не является. "Панама" есть массовое разорение мелких вкладчиков посредством недобросовестного банкротства подкупившей министров частной компании ("Компании Панамского канала", откуда и пошло название). На волне такого скандала правительство действительно падает само, однако необходимым условием успешной "панамы" является наличие развитого фондового рынка и эмитента акций (облигаций), имеющего национальный масштаб. В России и то, и другое пока отсутствует.
Психологической основой такого парламентско-правительственного западничества, побуждающего к механическому заимствованию чуждых приемов политической борьбы, является, очевидно, зачарованность "феноменом Гдляна--Иванова", сумевших более года будоражить общество своими разоблачениями. Однако в эпоху Гдляна--Иванова КПСС объединяла в своих руках и власть и собственность, отчего тема коррупции и привилегий служила неизбывным источником классовой ненависти. Сегодня власть и собственность в значительной степени разделились, и объектом классовой ненависти скорее являются вовсе не министры, на которых по старой памяти наши политики натравливают публику.
МАКСИМ Ъ-СОКОЛОВ