115 лет назад, 4 декабря 1892 года, родился будущий испанский диктатор Франсиско Франко Баамонде. Одни до сих пор проклинают его как фашиста и палача собственного народа, а другие прославляют как спасителя Испании. Кроме прочего, генерал Франко прославился тем, что возглавил Совет министров Испании, не зная об экономике почти ничего, причем его министры знали о ней немногим больше. Зато почти все его сторонники были классическими силовиками, которые считали, что экономика должна исполнять приказы.
12 отрезанных голов
Когда речь заходит о низкорослых людях, пробившихся к вершинам власти, обычно вспоминают комплекс Наполеона, который заставляет обиженных на весь мир коротышек искать пути к возвеличиванию. В судьбе Франсиско Франко, рост которого составлял 164 см, этот комплекс, похоже, действительно сыграл ключевую роль, заодно с другим классическим комплексом — эдиповым. Франко родился в небольшом портовом городе Эль-Ферроль на северо-западе Испании, где располагалась военно-морская база. Семья его на первый взгляд была вполне благополучной. Отец — Николас Франко — был офицером королевского флота и потомственным снабженцем. Несмотря на столь почтенный род занятий, Николас Франко имел буйный нрав, был повесой и ловеласом и к тому же открыто симпатизировал либералам и анархистам. Его жена Пилар Баамонде, напротив, была женщиной тихой, богобоязненной и очень консервативной. В доме шла постоянная война между необузданным отцом семейства и его супругой, которая стремилась его перевоспитать, так что детям волей-неволей приходилось выбирать, на чью сторону становиться. Старший сын Николас и младший Рамон однозначно выбрали сторону отца. Оба они были непоседами и шалопаями, так что с отцом им было комфортнее, чем с набожной матушкой. А вот средний сын — Франсиско больше походил на мать и всегда держал ее сторону. Будущий генералиссимус рос тихим, послушным и очень сдержанным, так что его сестра Пилар, соблюдавшая в семейной войне нейтралитет, дразнила его "маленьким старичком". Франсиско Франко вообще довольно часто дразнили, причем прозвища его обычно были связаны с его ростом и худобой. В детстве его обзывали Спичкой, в военной академии — Франкито (то есть "маленький Франко"), а в годы офицерства — Майорчиком.
Все три сына Николаса Франко избрали для себя военную карьеру. Старший сделался военно-морским инженером, младший со временем стал военным летчиком, а Франсиско, не сумев поступить в военно-морское училище, в 1907 году пошел учиться на пехотного офицера. Казалось, даже в стенах Пехотной академии Толедо юный Франко продолжал свой молчаливый конфликт с отцом. Он сторонился шумного кадетского общества, не участвовал в попойках и походах по борделям, не играл в карты, словом, не делал ничего такого, чем всю жизнь интересовался его отец. Зато Франко интересовался военной наукой в том виде, как ее понимали в Пехотной академии. Понимали же ее в те годы довольно однобоко. В начале ХХ века Испания еще помнила о своем блестящем колониальном прошлом, однако годы ее величия остались далеко позади. В ходе войны 1898 года испанские вооруженные силы потерпели сокрушительное поражение от США, и Испания лишилась Кубы, Пуэрто-Рико и Филиппин, которые были ее владениями с XVI века. Испанская армия имела устаревшее вооружение и использовала устаревшую тактику, причем военная элита страны не делала из поражений никаких выводов. Так что в Пехотной академии учили в основном маршировать, следить за чистотой подворотничков и любить короля. Но более всего будущих офицеров учили ощущать себя частью единой армейской корпорации, которая не несет никакой ответственности перед обществом, поскольку она лучше всех остальных социальных групп знает, что нужно Испании. Больше всего, по мнению военных, Испания нуждалась в восстановлении утраченного величия путем захвата новых колоний. Такой ответственный и старательный кадет, как Франко, разумеется, не мог не разделять тех же взглядов, и война за расширение колониальных владений, которую в те годы вела Испания, на долгие годы стала и его войной.
Война в северном Марокко велась испанцами против мусульманских племен арабского и берберского происхождения. Однако это не была классическая колониальная война, когда прекрасно оснащенные и обученные европейцы залпами разгоняют перепуганных туземцев. Рифские племена, как называли жителей северного Марокко, были вооружены немногим хуже захватчиков, а по своим боевым качествам и умению вести бой на пересеченной местности даже превосходили их. К тому же испанские войска состояли из рекрутов и оторванных от семей резервистов, которым совершенно не хотелось ни воевать, ни умирать. Испанцы постоянно страдали от партизанских набегов и повсюду сталкивались с ненавистью местного населения. Вот на такую войну и попал в 1912 году юный лейтенант Франко. Война была жестокой, тяжелой и грязной, но молодой офицер сумел приспособиться к ее правилам и выжить.
Франко по собственному желанию перевелся в регулярес — войска, набиравшиеся из марокканцев, служивших под командованием испанских офицеров. Регулярес использовались в самых опасных операциях, так что шансов отличиться и продвинуться по службе там хватало. Франко быстро показал себя храбрым и удачливым офицером, и к 1917 году уже дорос до звания майора. Стремительность его карьеры поражала, но настоящую путевку в жизнь он получил лишь в 1920 году, когда был сформирован Испанский иностранный легион. Идея создания легиона принадлежала подполковнику Хосе Миляну Астраю, с которым Франко довольно близко сошелся. Милян Астрай был человеком неординарным, эксцентричным и, как многие полагали, немного не в себе. Герой филиппинских и марокканских войн, где он потерял глаз и руку, подполковник хранил целомудрие, хотя и был женат, и был буквально помешан на всем, что касалось смерти. Перед легионерами, которых набирали из подонков всех стран и народов, он читал выспренние речи, где называл их "женихами смерти" и призывал поскорее отдать жизнь во имя очищения от грехов. Легионеры воспринимали слова своего командира по-своему. Они превратились в самых настоящих головорезов, причем в буквальном смысле. Герцогиню де ла Викторию, жертвовавшую на создание полевых госпиталей, они отблагодарили корзиной цветов, в которой лежали два человеческих черепа. Когда же в 1926 году в Марокко прибыл тогдашний правитель Испании генерал Примо де Ривера, легионеры маршировали перед ним с отрубленными головами врагов, насаженными на штыки.
Франко стал командиром одного из батальонов легиона и, несмотря на свой рост и тонкий голос, добился от своих бойцов полного и беспрекословного подчинения. Прежде всего Франко был смел и к тому же резал головы не хуже других. Однажды он с отрядом из 12 добровольцев нанес удар по марокканцам, осаждавшим испанский блокпост, причем его отряд вернулся на базу с 12 отрезанными головами. Со своими подчиненными Майорчик был почти так же жесток, как с врагами. Однажды, например, он приказал расстрелять легионера, запустившего тарелкой в офицера. Один из сержантов, служивших под его началом, впоследствии вспоминал: "Ты мог быть уверен, что получишь сполна, и ты твердо знал, что он тебя поймает, и только не известно было, какое наказание тебя ждет... Можно было надеяться только на Бога, если у тебя не было чего-то из снаряжения, или винтовка была не почищена, или ты ленился".
Летом 1921 года испанская армия была наголову разбита марокканцами. Рифы подошли к городу Мелилье, где в то время находился Франко, которому и пришлось срочно укреплять город. Мелилья не пала, и Франко обрел славу национального героя. Впрочем, своей славой будущий диктатор был обязан не только военному мастерству, но и писательскому таланту. Он опубликовал свои дневники, в которых предстал перед читателями в образе рыцаря без страха и упрека, что немало способствовало росту его популярности. Обретенная слава оказалась весьма кстати, когда Милян Астрай получил тяжелое ранение. В 1923 году Франко был назначен командиром легиона, а в 1926 году получил звание бригадного генерала, став самым молодым генералом Испании.
Раздавая презервативы
В начале ХХ века Испания была отсталой аграрной страной с неразвитой промышленностью. Положение несколько изменилось с началом первой мировой войны, в которую Испания благоразумно не вступила. Благодаря спросу на испанские товары, возникшему на рынках воюющих государств, в стране начался промышленный бум, который, впрочем, сошел на нет после окончания войны. Результатом стали рост безработицы, ухудшение положения рабочих и, как следствие, радикализация их требований. При этом крестьяне требовали земли, интеллигенция — либеральных реформ, каталонцы и баски — автономии, а лучше независимости, а помещики и церковь стремились оставить все по-прежнему или даже вернуться чуточку назад. Ко всему прочему добавилось недовольство бессмысленной марокканской войной, причем антивоенными настроениями ловко пользовались анархисты, коммунисты и прочие леваки. В стране периодически вспыхивали восстания, которые тут же топились в крови. Положение стало стабилизироваться, когда король Альфонсо XIII назначил генерала Примо де Ривера главой правительства с диктаторскими полномочиями. Но в 1930 году он под нажимом общественности покинул пост, а в 1931 году Альфонсо XIII бежал из Испании, охваченной волнениями. Испания стала республикой, что грозило генералу Франко серьезными карьерными трудностями.
Дело в том, что в 1928 году молодой, недавно женившийся генерал возглавил открывшуюся Объединенную военную академию в Сарагосе. Франко упивался своей новой должностью. Наконец-то у него было положение в обществе, комфорт и всеобщее уважение. Преподавание в академии было построено примерно так же, как в свое время в Толедо. Брат Франко Рамон, например, утверждал, что тамошние кадеты получали "пещерное образование". Сам же генерал полагал, что обеспечивает юношам правильное военно-патриотическое воспитание и к тому же постоянно сражается с "грехом". На деле борьба с грехом выражалась в том, что Франко следил за тем, чтобы курсанты не уходили в увольнение без презервативов. Начальник академии лично отлавливал отпускных кадетов на улицах города, и тем, у кого презерватива не было, грозило наказание. Каково же было возмущение Франко, когда республиканский военный министр Мануэль Асанья распустил академию, желая сэкономить бюджетные средства.
Ранее аполитичный Франко влился в ряды многочисленных офицеров и генералов, обиженных новой властью, а таких было немало, ведь после падения монархии треть офицеров оказалась в отставке. Правда, вскоре, в 1934 году, он понадобился республиканской власти для подавления восстания горняков в Астурии. Официальной должности у Франко на тот момент не было, но планирование и осуществление операций против восставших было доверено именно ему. Тут-то впервые и проявился фирменный стиль управления Франко, соединявший в себе опору на коллег-силовиков, по большей части знакомых ему еще со времен академии в Толедо, и ставку на предельную жестокость. Командовал карателями его однокурсник полковник Хуан Ягуэ, который бросил в бой против шахтеров отряды марокканцев и легионеров. Резать головы, а также жечь и насиловать умели и те и другие, так что восстание было подавлено с редкой жестокостью. В дальнейшем Франко способствовал назначению на должность военного наместника Астурии майора Лисардо Довала, с которым он был знаком еще с детства. В армии у Довала была репутация настоящего садиста, но Франко это вполне устраивало. После астурийского успеха Франко получил пост начальника генерального штаба, но карьерный взлет вновь застопорился, когда на выборах 1936 года победил Народный фронт, объединявший левые партии, включая коммунистов и анархистов. Франко отправили командовать гарнизоном Канарских островов. Генерал воспринял назначение как ссылку и от обиды начал искать выходы на заговорщиков, желавших свергнуть республику. Заговорщики и сами хотели с ним сотрудничать, потому что верили в его верность корпоративным интересам испанских силовиков. И они не ошиблись.
"Когда война закончится, мы уничтожим канализацию"
У Франсиско Франко не было экономического образования, как, впрочем, и любого другого, поскольку два года в Толедской академии на высшее образование никак не тянули. Зато у него был кое-какой практический опыт хозяйственной деятельности. Еще в Африке, командуя небольшим гарнизоном легионеров, он организовал ферму, которая снабжала его солдат продовольствием и даже реализовывала излишки на рынке. В последующие годы он, по собственному утверждению, прочитал несколько книг по экономике, но, судя по всему, мало что в них понял. Зато из опыта боевых действий в Марокко он точно знал, что ситуацией владеет тот, кто контролирует снабжение. Именно это убеждение помогло ему выйти на первый план в ходе мятежа против республики, поднятого военными 16 февраля 1936 года. Сначала лидерами мятежа были генералы Хосе Санхурхо и Эмилио Мола, но Франко сумел взять под свой контроль отношения с немцами и итальянцами, которые поставляли мятежникам оружие и припасы. А вот Мола значения экономической составляющей войны, видимо, не понимал, потому что добровольно передал Франко свои каналы поставки вооружений. Кончилось это тем, что Гитлер и Муссолини признали лидером мятежников именно Франко, а за ними это пришлось сделать испанским генералам-мятежникам. 1 октября 1936 года Франко был провозглашен генералиссимусом и главой государства. Мола был в ярости, но поделать ничего не мог, ведь Германия и Италия признавали того, с кем привыкли иметь дело.
В своей политике Франко был верен себе и своим старым товарищам по оружию. Его наперсниками по-прежнему оставались друзья по Толедо. Хуан Ягуэ, например, все так же командовал марокканцами, которые действовали с не меньшей жестокостью, чем в Астурии. После взятия Бадахоса марокканцы устроили в городе резню, а Ягуэ спокойно объяснял иностранным журналистам, что в "пароксизме войны" отличить мирного жителя от немирного очень тяжело. В отношении пленных республиканцев все было и того проще. "Конечно, мы расстреляли их,— говорил Ягуэ репортерам.— А чего вы ждали? Воображали, что я потащу с собой четыре тысячи красных, когда моя колонна и без того борется со временем?"
Родственников Франко тоже не обижал. Самым влиятельным человеком в его кабинете, сформированном во время войны, стал его свояк Рамон Суньер, получивший пост министра внутренних дел. Его брат Николас возглавил личную канцелярию генерала и вскоре обрел значительное могущество. Вместе с тем Николас Франко сохранил все свои богемные привычки. Он приходил на работу, когда вздумается, а посетителей порой держал в холле по семь-восемь часов, что крайне раздражало пунктуальных немцев. Старый боевой товарищ Франко Милян Астрай тоже не остался без должности. Создатель Легиона возглавил пресс-службу генерала, но лучше бы у Франко вообще не было пресс-службы. Милян Астрай созывал журналистов ефрейторским свистком и начинал нести перед ними всякую чушь. Он говорил, например, что Франко "по 14 часов просиживает за письменным столом, даже в туалет не выходит". Полномочные представители Миляна Астрая на местах действовали и того хуже. Один из них, например, постоянно угрожал иностранным журналистам расстрелом, а кое-кого даже арестовывал. Другой — бывший кавалерист Гонсало де Агилера, граф Альба-и-Йелтес и вовсе рассказывал корреспондентам то, что им не надо было слышать. Он говорил, например, что республиканцев нужно "убивать, убивать и убивать", а также пускался в рассуждения, заставлявшие усомниться во вменяемости франкистского руководства: "Раньше отбросы общества уничтожались различными очень полезными болезнями; а теперь все выживают и, конечно, их слишком много... Если бы у нас не было канализации в Мадриде, Барселоне и Бильбао, все эти красные предводители передохли бы еще в детстве и теперь не возбуждали бы толпу и не проливали бы добрую испанскую кровь. Когда война закончится, мы уничтожим канализацию. Наилучший контроль за рождаемостью в Испании — это тот, который Бог пожелал нам дать. Канализация — роскошь, которую получат только те, кто этого заслуживает, хозяева Испании, а не рабское быдло".
Не обижал Франко и себя самого. Свою резиденцию он устроил в роскошном епископском дворце в Саламанке, под которым немцы вырыли для него бункер. В церковь он входил под балдахином, что было исключительно королевской привилегией. Всюду были развешаны лозунги "Да здравствует Франко!", его портреты, а также изречения. Специально для Франко был учрежден официальный титул "каудильо", что, хотя и переводилось на другие языки словом "вождь", в испанской традиции означало короля-полководца, возглавляющего Крестовый поход. Словом, комплекс Наполеона компенсировался по полной программе. Когда же гражданская война окончилась победой Франко, генералиссимус окончательно уверовал в то, что для него нет ничего невозможного.
Энергетическая сверхдержава
После войны Испания лежала в руинах. Сельскохозяйственное производство в 1939 году составляло примерно 21% от довоенного, а промышленное — 31%, а в 192 населенных пунктах страны было разрушено порядка 60% зданий. Продовольствие распределялось по карточкам. Между тем каудильо и его силовики своими действиями как будто специально усугубляли сложившееся положение. Руководить экономикой Франко по своему обыкновению назначил друга детства и кадрового военного — морского инженера Хуана Антонио Суансеса. Этот министр верил в необходимость автаркии, то есть полного самообеспечения за счет товаров, произведенных на территории Испании. А поскольку в стране в ту пору почти ничего не выпускалось, не было и самообеспечения. Внешняя торговля между тем замерла, а о том, чтобы попросить кредитов у "плутократических демократий", и речи быть не могло. Суансес возглавил Институт национальной индустрии — могучую госкорпорацию, которая должна была создавать крупные государственные предприятия, контролировать развитие частного бизнеса и следить за тем, чтобы "плутократы" не укрепились на испанском рынке. Созданная структура более или менее справлялась с ликвидацией последствий гражданской войны, хотя, не будь ее, процесс, вероятно, пошел бы быстрее и легче. Сам Франко говорил, что не остановится, "пока будет хоть один дом без света и хоть один испанец без хлеба", на что народ отвечал анекдотами. Один из анекдотов рассказывал о человеке, попавшем в застенок за сочинение анекдотов. Арестант под пыткой взял на себя авторство всех существовавших анекдотов о франкистах, кроме одного, в котором говорилось, что скоро не останется ни одного испанца без хлеба и ни одного дома без света. Надо сказать, что насмешников в Испании действительно хватали и сажали. Хотя был среди них один человек, которому все было нипочем: Николас Франко — отец генералиссимуса. Он все так же ходил по кабакам, а напившись, обзывал своего сына свиньей и сводником. Его, конечно, арестовывали, но, выяснив личность, поспешно отпускали. Проблемы со стариком закончились лишь в 1942 году, когда он умер.
Поскольку реальных экономических успехов не было, в ход пошли липовые реляции о несуществующих успехах. В декабре 1939 года Франко объявил в своем новогоднем обращении к нации, что в Эстремадуре обнаружены огромные запасы золота, которые скоро решат все проблемы страны. Никакого золота там, конечно, не было. Затем каудильо заявил, что Испания вскоре перейдет на энергетическое самообеспечение. На этот раз он сам был бессовестно обманут. Некий австриец по имени Альберт фон Филек убедил каудильо в том, что владеет секретом производства бензина из растений. Фон Филек заверил Франко, что не продал свое ноу-хау американцам по идейным соображениям, будучи убежденным фашистом. Австрийцу были выданы средства на постройку завода по выпуску чудесного бензина. Завод якобы был построен и якобы начал давать продукцию. Фон Филек даже убедил Франко в том, что грузовики, которые доставляют в Мадрид свежую рыбу, работают на его синтезированном бензине. Более того, подкупленный шофер генералиссимуса подтвердил, что машина самого Франко тоже ездит на этом бензине. Обман, в конце концов, раскрылся, и виновных посадили, но сама эта история говорила о том, что режим испанских силовиков весьма уязвим для коррупции.
Положение Испании несколько улучшилось с началом второй мировой войны. Испанские природные ресурсы, прежде всего вольфрам, понадобились Германии и ее союзникам, так что у Испании появился надежный рынок сбыта. В то же время чрезмерное сближение с Германией могло привести к втягиванию Испании в войну, чего Франко ни в коем случае не желал. Генералиссимусу, как известно, удалось заговорить зубы самому Гитлеру, который требовал от него пропустить немецкие дивизии к Гибралтару. Взамен Франко потребовал от фюрера колоссальную экономическую помощь, а также французские колонии в Северной Африке, так что Гитлер отказался от своих планов относительно Испании.
Но в 1945 году Испания оказалась в еще худшем положении, чем была до войны, потому что страны антигитлеровской коалиции устроили ей бойкот. Испанию не взяли в ООН, Франция закрыла с ней границу, а план Маршалла на нее не распространялся. Лишь начавшаяся холодная война помогла Франко выйти из изоляции. В 1953 году он заключил договор о взаимной обороне с США, что дало американцам базы на испанской территории, а Испании — $226 млн военной помощи и прекращение экономической блокады со стороны западных стран.
"Делайте что хотите"
Между тем Франко продолжал управлять страной так, будто она была его собственностью, а семейственность оставалась фирменным стилем его руководства. В 1950 году его единственная дочь Нинука вышла замуж за доктора Кристобаля Мартинеса-Бордиу. Новоиспеченный зять диктатора вскоре получил титул маркиза де Вильяверде, но это было только начало. Мартинес-Бордиу завел коллекцию шикарных автомобилей. Одним из главных источников обогащения маркиза стала лицензия на импорт из Италии мотороллеров "Веспа". За это злые языки прозвали Мартинеса-Бордиу "маркизом Веспаверде", а также "маркизом Вайавида" от vayavida, что значит "красивая жизнь". Маркиз не был одинок в своей страсти к красивой жизни. Жена диктатора — донья Кармен с увлечением коллекционировала антиквариат и драгоценности. Правда, она не тратила на свое хобби государственные деньги. Она просто брала в магазинах то, что ей нравилось, поэтому ювелиры Ла-Коруньи и Овьедо, услышав, что донья Кармен появилась в городе, срочно закрывали свои заведения. Говорили, что ювелиры Мадрида и Барселоны даже создали негласные страховые фонды для возмещения убытков от налетов первой леди.
Сам Франко тоже не был чужд страсти к коллекционированию. Он собирал масонские святыни и регалии, что было не так уж трудно, поскольку масоны в Испании подлежали аресту, масонство — искоренению, а регалии — изъятию. Видимо, давал о себе знать неизжитый эдипов комплекс, ведь его нелюбимый отец относился к масонству с подчеркнутым уважением. Были у каудильо и другие радости. Он любил прогулки на яхте, с удовольствием посещал корриду и, как многие другие диктаторы, обожал охоту. Однажды, например, постаревшего и отяжелевшего Франко свита чуть ли не на руках внесла на какой-то утес, где, по сведениям егерей, объявился олень. Генералиссимуса подняли на скалу, показали оленя, вручили ружье, а он, вместо того, чтобы стрелять, решил немного передохнуть. По счастью, олень проявил сознательность и оставался на месте, пока каудильо не соизволил его застрелить.
И все же перемены начались и в Испании. В 1930-1940-е годы, когда в моде был фашизм, Франко изображал из себя испанского Муссолини. Он создавал вертикальные профсоюзы, объединявшие рабочих и предпринимателей, организовал все правые партии в единую "Испанскую фалангу", наладил тоталитарную пропаганду, словом, старательно маскировался под железного фашистского вождя. После войны каудильо начал постепенно отказываться от фашистского имиджа, что давалось ему без труда, ведь твердых политических убеждений у него не было. Он стал постепенно разворачивать страну в сторону международного сообщества, и начал он с того, что в 1947 году провел референдум по восстановлению монархии. Народ проголосовал за монархию, но короля не получил. Франко остался регентом с правом выбрать себе венценосного преемника по вкусу.
В экономике в это время стал заметен прогресс. Наконец стали видны результаты деятельности Института национальной индустрии. К 1956 году были достроены несколько электростанций, и страна стала вырабатывать 11,2 млн кВт ч вместо 3,7 млн в 1940 году. Начался рост производства, в страну потянулись туристы, которые привозили с собой валюту. Теперь Франко решил, что с диктатурой в экономике можно покончить, ведь экономические механизмы, наконец, были запущены. В отличие от многих других диктаторов, он никогда не был идейным сторонником планового хозяйства. Зато он любил красиво пожить, а рыночная экономика оставляла для этого массу возможностей.
В 1957 году Франко ввел в правительство нескольких министров-технократов, которые не были связаны ни с армией, ни с "Фалангой". С 1959 года в руках реформаторов сосредоточились основные рычаги управления экономикой, причем каудильо, по легенде, дал им полную свободу действий, заявив: "Делайте что хотите". А хотели они финансовой стабилизации и дерегулирования рынка. Был отменен завышенный курс песо, что позволило установить реальный обменный курс по отношению к доллару и сделать испанскую валюту конвертируемой. Многочисленные государственные дотации предприятиям были отменены или сокращены. Ведомства лишились возможности бесконтрольно тратить средства по собственному усмотрению. Жесткая монетарная политика, разумеется, вызвала недовольство рабочих и мелких предпринимателей, но режим Франко все еще не забыл своих традиций, и волнения были быстро подавлены. Результаты реформ превзошли все ожидания. За год производство выросло на 11%, а выплавка стали — на 20%. В 1960-х годах в Испании начался настоящий экономический бум, которому способствовал также постоянный приток туристов. Прибыль от туризма быстро стала для Испании чем-то вроде нефтедолларов: если в 1961 году туристы оставили в стране только $385 млн, то через 10 лет — уже $2,5 млрд. Но все эти победы были достигнуты, когда большинство генералов, пришедших к власти вместе с Франко, были уже либо в отставке, либо в могиле. Режим силовиков действительно способствовал восстановлению страны после гражданской войны, правда, если бы они не начали эту войну, не пришлось бы и восстанавливать разрушенное. Когда же период восстановления окончился, Франко хватило сил убрать от управления экономикой "старую гвардию", что и проложило Испании путь в клуб развитых стран.
23 июля 1969 года Франко провозгласил своим преемником внука Альфонсо XIII принца Хуана Карлоса Бурбона. Правда, диктатор дал понять королевской семье, находившейся в изгнании, что Хуан-Карлос получит корону, только если пройдет курс воспитания под его личным надзором. Согласие было получено, и престарелый каудильо взялся за воспитание будущего короля. 20 ноября 1975 года генералиссимус Франко умер. По слухам, врачи искусственно поддерживали жизнь безнадежно больного диктатора до этой даты, а потом отключили от аппарата. Дело в том, что 20 ноября 1936 года был расстрелян Хосе Антонио Примо де Ривера — основатель партии фалангистов, считавшийся во франкистской Испании мучеником и национальным героем. А 22 ноября на испанский трон взошел Хуан-Карлос II, и мрачные времена правления силовиков начали постепенно забываться.