В 1990-х годах власти России при реформировании политической системы активно использовали западный опыт. В нынешних условиях, когда политическая система стала по сути однопартийной, на первый план выдвинулся опыт китайский.
Накануне думских выборов единственный кандидат в общефедеральном списке партии "Единая Россия" Владимир Путин, в настоящий момент занимающий должность президента РФ, неоднократно подчеркивал, что значение выборов 2 декабря состоит в создании основ новой политической системы страны. Согласно логике президента, избиратели должны были прийти и поддержать единороссов именно затем, чтобы дать им мандат на осуществление масштабных преобразований. А большой отрыв, на который рассчитывал Владимир Путин, гарантирует, что в центре этой политической системы окажется одна лишь "Единая Россия".
Между тем, как выяснила "Власть", интересоваться передовым опытом выстраивания эффективных однопартийных режимов единороссы начали задолго до ожидаемой победы на выборах. Причем учиться они решили у партии, больше других преуспевшей в таком начинании,— у Коммунистической партии Китая (КПК). 18-19 ноября в китайской провинции Шаньдун прошла российско-китайская конференция, целиком посвященная вопросам партстроительства.
О том, что опыт КПК крайне интересует "Единую Россию", лидер партии Борис Грызлов говорил еще в середине мая, посещая Пекин в качестве спикера Госдумы. После встречи с высшим китайским руководством он заявил, что "у наших китайских друзей есть чему поучиться". Единороссы сотрудничали с КПК и до этого, приглашали их на свои съезды и всевозможные встречи с зарубежными партиями, однако подлинная учеба началась лишь в конце мая. Тогда в Москве прошел политический форум "Российско-китайские отношения под мировым и региональным углом зрения", организованный по инициативе "Единой России" и КПК в рамках Года Китая в России. Суть отношений двух партий тогда предельно четко сформулировал член высшего совета "Единой России" и заместитель председателя Госдумы Артур Чилингаров: "Прямые контакты между политическими партиями имеют особое значение в контексте международных отношений, а КПК и "Единая Россия" — партии большинства, берущие на себя ответственность за развитие Китая и России, способны реально влиять на судьбы мира".
Особенно активизировался обмен идеями перед стартом думской кампании. Уже в конце сентября в Пекине прошла закрытая конференция под названием "Китай и Россия: демократическое строительство в международном контексте", главными соучредителями которой стали орготдел КПК и генсовет "Единой России" (см. "Власть" N42).
Впрочем, тогда большинство видных китайских партийцев были заняты подготовкой к XVII съезду КПК, который состоялся в середине октября, а потому общаться с российскими единомышленниками были отряжены в основном "научные" кадры — сотрудники Высшей партийной школы и Центра институциональных инноваций (ЦИИ) при Пекинском университете, одного из главных мозговых центров ЦК КПК.
На следующей, ноябрьской конференции в Шаньдуне был похожий состав участников. На этот раз не приехали официальные представители "Единой России", зато, как рассказал "Власти" один из членов российской делегации, участвовавших в подготовке и проведении конференции, там были многие ученые и политологи из лояльных Кремлю и партии научных центров, прежде всего Санкт-Петербургского госуниверситета, который окончил лидер партийного списка "Единой России" и многие члены генсовета партии.
Как рассказали "Власти" некоторые из китайских организаторов, основную роль в подготовке конференции сыграл отдел переводов ЦК КПК — с момента прихода к власти председателя Ху Цзиньтао это скромное доселе подразделение стало одним из центров изучения и разработки новых моделей власти. С гостями из России встретился и замглавы отдела, параллельно возглавляющий ЦИИ, товарищ Юй Кэпин, который считается в Пекине одним из ближайших и наиболее публичных советников Ху Цзиньтао. По своему влиянию он, скорее всего, превосходит известного кремлевского политтехнолога Глеба Павловского, хотя никаких передач по телевизору не ведет.
Опыт, которым китайские товарищи активно делились с российскими, для удобства гостей забыл изложен в виде "белой книги" под названием "Китайская система политических партий", изданной отделом информации госсовета (правительства) КНР за два дня до начала конференции. "Белые книги" выпускаются только по самым животрепещущим вопросам китайской политики, а сразу после публикации их положения рассматриваются как стратегическая правительственная программа. Например, начиная с 1991 года правительство издало шесть книг о ситуации в Тибете, столько же — о национальной обороне и контроле над вооружениями. Тайваньскому вопросу посвящена всего одна выпущенная в 1993 году "белая книга": проблема была изложена настолько исчерпывающе, что дальнейших разъяснений не потребовалось. Кстати, изданная в ноябре книга стала первой по партийному строительству в истории КНР.
Основная мысль этого документа, который два дня штудировали россияне, ясно изложена уже в преамбуле: "Поскольку условия в разных странах разные, то и пути формирования политических систем у различных народов не могут быть одинаковыми. Условия конкретной страны определяют, какую именно систему следует в ней принять". При этом, как полагают товарищи из КПК, "слепое копирование западной политической системы неизбежно обречено на провал, а потому необходимо разрабатывать свои модели демократии". Многие китайские ученые в кулуарах говорили, что этот тезис партия вынесла из опыта постсоветской России. "Мы многому у вас научились: западная демократия в постсоветском обществе всегда приводит к расколу. Пора и вам у нас поучиться и создать новый политический режим",— говорили они.
Главная положительная особенность партийной системы КНР, по мнению китайских товарищей,— то, что в этой "полностью демократической стране" всем управляет одна партия, из рядов которой назначаются все чиновники на местах и в правительстве, губернаторы и даже сам глава государства.
При этом правящая партия не должна полностью запрещать оппозицию. Например, в Китае еще с 1949 года официально разрешены восемь демократических партий, правда, их работа жестко контролируется спецслужбами и сотрудниками КПК. С такими партиями можно даже сотрудничать, допуская их в парламент (в КНР он называется Всекитайским собранием народных представителей и собирается раз в год), организуя с ними закрытые межпартийные консультации или назначая специально отобранных функционеров демпартий на малозначимые должности в правительстве. По-настоящему же оппозиционные и внесистемные объединения (вроде запрещенной Демократической партии Китая — аналога коалиции "Другая Россия") необходимо изолировать и подавлять. "КПК управляет страной, а демократические партии помогают ей в соответствии с законом, но не приходят ей на смену. Система многопартийного сотрудничества в нашей стране заменила борьбу и соперничество между партиями, устранив политическую нестабильность и частые смены правящего режима",— говорили многие китайские участники, наизусть цитируя "белую книгу".
Есть у китайских товарищей и ответ на вопрос, можно ли подобную систему власти называть демократической: "Судить о том, демократична политическая система или нет, можно только по тому, довольно ли этой системой большинство населения. А у нас недовольных нет". Многим российским гостям это определение демократии пришлось особенно по душе. Что неудивительно: при таком понимании российская демократия с почти поголовной поддержкой населением "Плана Путина" оставила далеко позади страны Запада и лишь немного отстает от Китая. И, что особенно приятно, это отставание стремительно сокращается.