Специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ вчера полдня пробыл с председателем Центризбиркома Владимиром Чуровым — в его машине, в его кабинете и, уже можно сказать, в его шкуре — и узнал, что в Южной Осетии желающим проголосовать не хватило 100% приготовленных для них бюллетеней; что Владимир Чуров не удержался и сравнил Гарри Каспарова с Пэрис Хилтон, до последнего боролся за партию Сажи Умалатовой, чувствовал себя виноватым перед Леонидом Гозманом... И наконец — что главу ЦИКа вчера обвинили в нарушении правил предвыборной агитации.
Вчера, примерно в 15.20 председатель Центризбиркома Владимир Чуров приехал в здание московской мэрии, чтобы сделать свой сознательный выбор. Один такой выбор он уже сделал, когда, взяв открепительный талон (он зарегистрирован в Петербурге), решил голосовать именно на этом участке. Владимир Чуров когда-то жил в доме, который стоит напротив здания мэрии, бывшего СЭВа.
Владимир Чуров объяснил журналистам, что его дед был репрессирован, но что деду повезло и что он вышел из тюрьмы в 1940 году и даже получил квартиру в этом доме.
Как только глава ЦИКа отошел к урне для голосования, одна пожилая женщина в черном (я подумал даже, что, может, она оделась так, потому что шансы своей партии расценивала как нулевые) громко сказала:
— Ну все! Чуров нарушил закон. Так и запишем!
— Как нарушил? — я подумал, что чего-то недоглядел.
— Начал говорить про аресты! — возмутилась она.— Про деда своего! Эта агитация. Это противозаконно!
— А за кого он агитировал? — не понял я.— За деда?
— Не за кого, а против кого! — возмутилась она.— Я как наблюдатель фиксирую.
— А вы от кого наблюдатель?
— От КПРФ! — она выкрикнула мне в лицо это слово с таким чувством, словно ненавидела и эту организацию.
В машине я пересказал председателю ЦИКа эту историю.
— Так я против кого агитировал? — переспросил и он.— Против Сталина?
В машине на заднем сиденье у него лежала подушка, пуфик такой. Он сказал, что ему удается поспать с ним. Предыдущую ночь он провел в ЦИКе, спал пять часов. Я был у него этой ночью. Примерно в половине одиннадцатого вечера из его кабинета вышли человек 20 иностранцев. Он объяснил, что это журналисты и представители неполитических организаций Европы. Он сидел с ними не меньше двух часов.
— И вот они меня в третий раз спрашивают про Каспарова! — всплеснул он руками.— Опять интересуются, почему преследуется кандидат в депутаты. А я им уже говорил, что он же отказался от участия в избирательной кампании. То есть он не кандидат. И тут уж я не выдержал: "Ну чем гражданин Гарри Каспаров отличается от гражданки Пэрис Хилтон?!" Они примолкли. "А тем, что одну за нарушение общественного порядка задержали на месяц, а другого — на пять дней".
Он сказал, что ни один из них даже не вспомнил о том, что одного кандидата в ходе избирательной кампании расстреляли, кандидата от "Яблока" Фарида Бабаева, это было в Дагестане, и он звонил министру МЧС Сергею Шойгу, потому что раненого отвезли в госпиталь МЧС, и начальник госпиталя потом звонил ему, Чурову, каждые полчаса и с самого начала говорил, что ранение в голову и шансов на то, что выживет, почти нет.
Владимир Чуров рассказывал, что все, наверное, чуть не сошли с ума, прежде чем поняли, почему ЦИК не зарегистрировал именно "зеленых", партию Сажи Умалатовой и партию Сергея Бабурина,— чуть не сошли, прежде чем вынуждены были смириться с тем, что все три партии сняли за подписи, оформленные с нарушениями.
— И никто же не знает, что над последними 102 подписями партии Сажи Умалатовой весь ЦИК два часа сидел, пытался найти ей эти подписи. Ей 102 не хватало! Уже все, что можно было, трактовали в пользу партии. Нет, не хватило. А Бабурин звонил каждый час...
Он говорил о том, как всегда во всем виноватые журналисты переврали его слова после "Марша несогласных". Он им сказал, что "от кандидата Гозмана жалобы с медицинской справкой не поступало", а они написали, что Чуров просил эту справку ему предоставить, но сказал, что ему не дали.
— И Гозман (член правления РАО "ЕЭС России".— А. К.) обиделся,— тяжело вздохнул глава ЦИКа.— Я тогда позвонил Белых (лидер СПС.— А. К.) и сказал, что если вы хотите продолжать эту историю, то давайте вашу справку. И он мне сказал, что ко мне никаких претензий нет.
Потом он вспомнил, как ЦИК был заподозрен в том, что шар с номером 10, который доставала "Единая Россия" во время жеребьевки, был тяжелее всех, и поэтому единороссы знали, из чего и, главное, что выбрать. А тяжелее шар стал после того, как его перед голосованием остудили в холодильнике.
— Но я же физик,— поделился глава ЦИКа.— Взял похожий шар, принес домой, положил в холодильник. День держал, два. Достаю — едва холодный. А через пять минут — обычный. Ну ладно, думаю, я же все-таки не в морозилке держал. Положил в морозилку. Через два дня достал — а на нем вот такой слой инея! А когда иней стаял — лужа! Так что ерунда.
За полночь я зашел в "демонстрационный зал", информцентр "Выборы-2007", где утром должны были встречать журналистов и наблюдателей. Подготовку программного обеспечения системы доверили Дмитрию Орешкину, который раньше был членом ЦИКа и именно за это отвечал. Теперь он кандидат в депутаты от СПС и согласился, подозреваю, с еще большим удовольствием.
Он показал мне два десятка компьютеров, которых не увидят журналисты. Мне, наверное, тоже не следовало их видеть, потому что я сразу обратил внимание на то, что на одном них было показано, как в тестовом режиме проголосовали системные, как объяснил мне господин Орешкин, администраторы. Это была просто ни к чему не обязывающая картинка. Люди, которые отлаживали систему, просто понажимали кнопочки, чтобы у них получились хоть какие-нибудь результаты, на которые можно было посмотреть в виде графиков.
Но, видимо, они все-таки успели подумать, прежде чем понажимать. Иначе "Единая Россия" с 4,5% голосов не оказалась бы на своем законном 10-м месте.
И вот теперь Владимир Чуров ехал в ЦИК вместе со своей женой, которая проголосовала вместе с ним, и радовался, какая высоченная явка получается.
— Ирина Владимировна беспокоится за твою бороду...— вздохнула жена.
Месяца три назад назад Владимир Чуров дал телеинтервью Тиграну Кеосаяну и сказал, что если выборы будут нечестными или хотя бы непрозрачными, то он обязуется сбрить бороду.
— Я ведь даже не знаю его без бороды...— задумчиво говорила Лариса Николаевна Чурова (в девичестве Ефремова).— Когда мы познакомились, он уже носил бороду... Даже не могу представить, какой он без бороды...
Она как будто готовила себя к этому моменту.
— А я помню, когда она у меня появилась! — сказал Владимир Чуров.— В 1970 году! Когда я поступил в институт!
Я спросил, сколько бюллетеней уже обработаны.
— 0,4%,— сказал он.— Но никто, кроме меня, результатов не знает.
— Зачем же вы это сказали...— пробормотал я.
— А он специально,— ласково улыбнулась жена.— Чтобы набить себе цену.
Машина шла по Моховой улице в плотном потоке.
— У вас что-то даже сопровождения нет,— сказал я.
— Ни сопровождения, ни охраны. Мне не нужно.
— Сегодня, может, и нужно,— предположил я.
— Сегодня? — переспросил он.— Мне тут уже передали, что все подъезды к ЦИКу в день выборов похожи на линию Мажино. Но я ответил, что это не так, потому что у меня ни одного стационарного бетонного сооружения нигде на подходах нет. Некорректное сравнение.
— Послушайте,— сказал я,— а вы в курсе, что к вам час назад хотели пробиться люди, которые хотят проголосовать, но не получили открепительных талонов, и поэтому их нигде не принимают? Командированные там в основном.
— Знаю,— он с досадой махнул рукой.— Это флэш-моб. Потому что организованная акция. Потому что командированные берут открепительные, уезжая в командировку. Вы можете себе представить, чтобы несколько десятков командированных по своей воле собрались в одном месте и перед тем, как обратиться к нам, начали бы давать интервью? Это флэш-моб.
— А вы знаете, что и в на прошлых выборах, в 2003 году, была такая же ситуация?
— И на прошлых был флэш-моб.
Я подумал, что в 2003 году и слова-то такого не было, а явление, значит, уже было.
В его кабинет сразу вслед за нами вошли два генерала. Одного из них, замминистра обороны Николая Панкова, я знал.
— Чукотка завершила,— доложил им Владимир Чуров.— Начался подсчет голосов в Якутии. Явка повсеместно выше.
— И по вооруженным силам выше,— отозвался Николай Панков.— Мы по округам явку дали 95%.
— Куда бы они делись с закрытого гарнизона...— пожал плечами глава ЦИКа.
— Мы знаете чего опасались,— сказал ему замминистра.— У нас в этот раз голосует очень много контрактников, они у нас рассеяны, живут на квартирах... Но мы им накануне все объяснили. И они пришли. И вот еще что-то. Есть вопросы по Южной Осетии. Разбираемся.
— А что такое? — насторожился Владимир Чуров.
— Да бюллетеней там не хватает,— признался генерал.
— А что, больше 28 тыс. пришло проголосовать?
Из объяснений генералов я понял, что ситуация и правда, мягко говоря, непростая. По представлению российского МИДа для граждан РФ, проживающих в Южной Осетии, с учетом расквартированных здесь российских миротворцев, было напечатано 28 тыс. бюллетеней — в соответствии с количеством выданных паспортов. И вот их не хватило. То есть получалось, здесь проголосовали больше 100% избирателей.
— Им там тысячи бюллетеней вроде не хватает,— сказал генерал.— Они стоят, не уходят...
— Может, из имеющихся добавить? — предположил глава ЦИКа.— Из тех, что для Северной Осетии печатали. Там же, наверное, из Северной Осетии на выходные в Южную много народу приехало, вот и не хватило. И из Грузии.
— Да там текст другой,— сказал подошедший сотрудник ЦИКа, отвечающий за голосование граждан РФ за рубежом.
— А файлы с правильным текстом отправить?
— Незаконно. Это бюллетени без марок будут, самопальные.
— Да отпечатали уже самопальные. Просто чтобы успокоить людей,— сказал один из генералов.
Люди в Цхинвали и правда, видимо, были взволнованы тем, что им не дают проголосовать по российским паспортам. Они так ждали этого мгновения. Особенность ситуации была в том, что здесь людское волнение могло закончиться стрельбой. Поэтому, видимо, их и решили успокоить, дав им проголосовать по бюллетеням, которые никто не будет рассматривать.
— В общем, боимся, что на президента России выкатит кто-нибудь за это все...— как на духу признался генерал.
— А в Абхазии? — упавшим голосом спросил глава ЦИКа.
— Да,— обрадованно подтвердили ему.— Там хватает. Багапш (президент Абхазии.— А. К.) проголосовал.
— Он что, тоже гражданин России? — удивился глава ЦИКа.
— А как же.
— Понятно, что цифра 28 тыс.— среднепотолочная,— сказал Владимир Чуров.— Что делать? Мы на зарубежных участках все равно разрешаем проголосовать.
— Зюганов (лидер КПРФ.— А. К.), кстати, предупреждал, что в Южной Осетии будут, по их данным, многократные передвижения избирателей на автобусах...
— Да там всего три участка...
— В общем, извиниться перед ними надо,— произнес наконец глава ЦИКа.— Сообщить, что к 2 марта учтем ошибки.
— Конечно! Подстрахуемся! — обрадовались все.— Это же еще и очень хорошая позиция ЦИКа! Очень принципиальная. Никаких новых бюллетеней, чтобы не наделать ошибок.
Когда генералы ушли, на столе главы ЦИКа зазвонил телефон.
— Вроде бы первая часть праздника состоялась! — сказал он своему собеседнику.— Явка высокая. Ты займись, пожалуйста, Электрогорском, а?
Ситуация с Электрогорском, где были сорваны выборы мэра, волновала господина Чурова еще со вчерашнего вечера. Были украдены бюллетени, предназначенные для местных выборов, и не тронуты те, которые привезли для выборов в Госдуму (см. стр. 2). То, что и так было предрешено, похитителей не интересовало. А вот несколько мешков местных бюллетеней пали жертвой реальной политической борьбы в какую-нибудь реку.
— У меня там член ЦИКа Ермакова персонально с утра,— сказал глава ЦИКа.— Федеральные выборы мы там проведем. А за срыв местных они ответят. Так, мне пора на сцену...
По плану у господина Чурова теперь стоял телемост с избиркомом Чечни в информцентре.
— Потом у меня жена космонавта, потом сам космонавт на связи...— мечтательно проговорил он.
Это было уже в информцентре. Пока председатель ЦИКа ждал своей очереди, мы сели в одном из задних рядов. Генералы, только что говорившие с ним, заканчивали доклад на телекамеры. Потом выступили наблюдатели из ОБСЕ.
— Голосование происходит демократическим путем. На нас не было оказано никакого давления,— говорил один и выглядел при этом как бывший министр обороны Ираклий Окруашвили, признававшийся в подготовке заговора против своего народа.
— А говорит так, как будто под давлением,— поделился я своим наблюдением с Владимиром Чуровым.
— Да, такие уж они,— вздохнул он и снова вспомнил, как они его пытали насчет Каспарова.
Эта история запала ему в душу.
Вице-мэр небольшого французского городка рассказывал, сидя за столом, что больше всего ему понравилось, что "на участках можно поесть всякие вкусные вещи".
— А, пирожки Чурова! — громко обрадовался глава ЦИКа, так что несколько человек в зале оглянулись на нас.— Я же говорил, что выборы для меня ассоциируются с двумя пирожками с рисом в детстве, съеденных на избирательном участке...
Пока мы ждали его очереди, я спросил, что это за история с рабочей группой из членов "Единой России", которая будет подсчитывать итоговые бюллетени вместо ЦИКа.
— Да глупость какая-то,— поморщился он.— Мы всегда создаем рабочие группы из членов ЦИКа. По разным вопросам, в том числе и по приему итоговых протоколов. И вот нас спросили, почему мы ее создали постановлением председателя, а не постановлением ЦИКа. Да и так, и так можно. Я меньше всего думал, чтобы там оказались члены "Единой России": Вавилов, Райков и еще кто-то. Но это ерунда, кто там будет, потому что они же только принимают протоколы, это формальная вещь, а подсчитывать все равно все члены ЦИКа будут. Вот, мне пора...
Телемост с Чечней состоялся. Поговорили о том, что нет нарушений, что главное — это стабильность. О погоде, конечно, поговорили. В Чечне было сыровато.
Когда мы вернулись в кабинет, Владимир Чуров показал мне белого мышонка, спавшего в соседней комнате в большой клетке. "Крысика"ему недавно подарили.
— Днем всегда спит,— нежно улыбнулся он.— И никакого дела ему до наших проблем... Хотя у нас вроде все идет нормально! — спохватился глава ЦИКа.
Когда мы снова пришли в кабинет, сюда вошел и член Общественной палаты, телеведущий Николай Сванидзе. У него сегодня был несъемочный день, он хотел познакомиться с главой ЦИКа и вот наконец-то выбрал, как говорится, денек.
Тот сразу спросил о его впечатлениях от кампании.
— Смешанное,— подумав, сказал Николай Сванидзе.— По-моему, административным ресурсом все-таки пережали в пользу одной партии, сами знаете какой.
— И между прочим могут наоборот проголосовать! — горячо поддержал его Владимир Чуров.— Меня вчера иностранные наблюдатели спросили, видел ли я огромный плакат в поддержку "Единой России" рядом с Госдумой. И я сказал, что если бы руководил их кампанией, то этого плаката не было бы. Количество переходит в качество, знаете ли, очень сложным образом.
Напоследок он озабоченно сказал мне:
— А вы знаете, что я сегодня в космос на два часа позже выхожу?
Предполетную подготовку и правда можно было считать законченной.