Артист Станислав Говорухин, некогда съездивший к Солженицыну в Вермонт и там им совершенно очаровавшийся (фильм "Россия, которую мы потеряли" являл собой дайджест по обзорным главам "Красного колеса"), впоследствии, по его словам, "полностью разочаровался" в писателе, но теперь "и то же в Вас очарованье, и та ж в душе моей любовь". Говорухин отметил, что продвижение Солженицына к Москве проходит в информационном вакууме, и потребовал принять постановление Думы "о прекращении информационной блокады" писателя.
Сам писатель, по его словам, занят изучением российской жизни и в основном слушает своих собеседников, дабы лучше понять, куда идет Россия. Таким образом, Солженицын на недостаток информации (свойственный блокаде) отнюдь не жалуется, а сам информацию тоже не производит, ибо не говорит, а слушает. Конечно, можно было бы принять постановление о прекращении информационной блокады собеседников писателя. т. е. о тиражировании их адресованных писателю сообщений во всех казенных и частных СМИ, однако не совсем понятна выгода такого постановления. Солженицын, будучи гением, претворяет немудрящие высказывания собеседников в свои гениальные прозрения (впрочем, пока им скрываемые), но большинство читателей газет, телезрителей и радиослушателей гениями не являются, и неясно, какую пользу принесет им снятие информационной блокады с солженицынских собеседников.
Удивительность говорухинского пожелания особенно наглядна при сравнении двух опытов изучения России посредством приезда из Америки. Вслед за Солженицыным из-за океана приехал знакомиться с русскими директор ФБР Луис Фри, который никакой информационной блокаде не подвергался — и однако же никакой пользы ни ему, ни читателям отечественных газет это не принесло. Читателям осталось только ломать голову над загадочным сообщением фэбээровца, который сказал, что после визита в Москву ему "стал более понятен указ президента РФ о борьбе с бандитизмом". Ранее Фри, по его словам, указа совершенно не понимал, ибо судил о нем только на основании публикаций в американской прессе.
Фраза "стал более понятен" означает, что говорящий открыл в предмете доселе им не замечаемые положительные стороны. Иначе говоря, когда Фри глядел из-за океана, указ ему не нравился, а затем Фри приехал в Россию, с него сняли путы информационной блокады и указ тут же понравился. Но тут и загадка: что же нового мог узнать в Москве специалист по расследованиям? Возможно, он перестал читать американскую прессу (которая, как явствует из контекста, ругала указ) и стал читать российскую — но ведь и она сволочила указ совершенно ужасными словами. Возможно, встретившись с коллегами из МВД и ФСК, глава ФБР услышал от них, что строгие правовые процедуры только мешают в полицейской работе, и проникся глубиной этой мысли — но непонятно, зачем для этого надо было ездить в Москву. Все полицейские мира всегда считали и считают, что с неограниченными полномочиями работать сподручнее — Ерину, Степашину и Фри для установления своей полной солидарности в данном вопросе совершенно не нужно было обмениваться ценной информацией, и даже встречаться было не нужно.
Зато проблемы информационной блокады остро встали перед руководителями сразу двух крупнейших фракций Государственной Думы — Егором Гайдаром и Владимиром Жириновским. Подвергнуть Жириновского информационной блокаде потребовал начальник пресс-службы Калужского ГУВД Игорь Коротков. По мнению калужских милиционеров, журналистам не следует "публиковать без тщательной проверки ни одно заявление, исходящее от пресс-службы ЛДПР".
Калужане имели в виду реакцию Жириновского на довольно обыденное, хотя и неприятное происшествие — водитель встречного автомобиля нарушил правило "не уверен — не обгоняй", пошел на слепой обгон и "поцеловался" с либерально-демократическим автомобилем (сходной неприятности подвергся зимой автомобиль Партии экономической свободы, ведомый Константином Боровым). Подобно Боровому, Жириновский увидел в том не общий стиль русской автоезды, но преступное покушение и в гневе сорвал с инспектора ГАИ погон и укусил его за палец. Калужские орудовцы обиделись за разжалованного и покусанного товарища и в отместку подвергли лидера ЛДПР информационной блокаде.
Кровь рождает кровь, и месть рождает месть — уязвленная калужанами пресс-служба ЛДПР решила отыграться на лидере "Выбора России" Егоре Гайдаре, который сравнил лидера ЛДПР Жириновского с лидером НСДАП Гитлером, отчего мнимый Гитлер тягается с ним в суде. Пресс-служба истца настроена крайне оптимистично и указывает, что "в случае выигрыша этого дела у Гайдара надолго пропадет охота сравнивать Владимира Жириновского с кем-либо".
Неясно, как поведет себя пресс-служба ЛДПР, если Гайдар (по аналогии — и любой другой политик или журналист) сравнит Жириновского с каким-нибудь положительным персонажем отечественной или всемирной истории. Казалось бы, лидеру ЛДПР должно быть только приятно, если его сравнят со св. блгв. князем Александром Невским или, допустим, с Ильей-пророком — однако даже и подобострастные сравнения отныне строжайше запрещены. Вероятно, пресс-служба ЛДПР приняла решение о формальном обожествлении своего лидера — в этом случае запрет понятен, ибо всякое сравнение божества с простым (хотя бы и выдающимся) смертным является несомненным кощунством.
Другое грубое кощунство уязвило чувства премьера Черномырдина. После того как ведущий аналитической программы "Итоги с Евгением Киселевым" Евгений Киселев сообщил о грядущей отставке Рэма Вяхирева с поста руководителя концерна "Газпром", Черномырдин опроверг аналитика и указал, что те, кто запустили такую утку, "вредят не лично Черномырдину и Вяхиреву, а вредят интересам России, стране, народу".
В какой степени Киселев руководствовался вредительскими соображениями, сказать трудно, ибо нет свидетельств о его глубоко враждебном отношении к стране и народу. Для понимания мотивов, руководивших аналитиком-вредителем, более полезной была бы информация о том, что по пятницам аналитик получает интересные темы для анализа у президента группы "Мост" Владимира Гусинского, а по понедельникам отчитывается в аналитических успехах. Поскольку Вяхирев без Черномырдина не так интересен, а Черномырдин без Вяхирева интересен еще менее, расклинить двух друзей посредством глубоких аналитических суждений интересно было бы тому, например, кто находится с Черномырдиным в конкурентных отношениях и собирается соперничать с ним в борьбе то ли за премьерское, то ли за президентское кресло. Среди таковых называют московского мэра Юрия Лужкова, который по случайному совпадению патронирует Гусинского, а тот — Киселева. Легко убедиться, что все вышеназванные лица глубоко преданы "интересам России, стране, народу", но так ли они преданы Черномырдину и Вяхиреву, сказать труднее.
Гораздо более интересные аналитические разыскания обнародовал чеченский историк Леча Салигов, установивший, что "сын Хасбулата Черкасского — Хороший, в крещении Борис, был фактически командующим русской армией в 80-90-х годах XVI века. Он находился в прямом родстве с Романовыми, и его сын Иван Хорошаевич Хасбулатов являлся двоюродным братом первого царя из династии Романовых — Михаила". Потомок Ивана Хорошаевича Руслан Имранович Хасбулатов одобрил генеалогические опыты Салигова: "У меня нет ни одного критического слова". Затем председатель ВС РФ признался в своей родовитости, указав, что в его семье к вопросу о взаимоотношениях с царствовавшим домом России относились иронически, "но вообще-то об этом знали".
Мало кто заметил, как богато наше время на генеалогические открытия. Сперва артист Никита Михалков и его поэт-родитель перестали гордиться семейным гимнотворчеством и стали гордиться родовитостью, требуя, чтобы славную фамилию произносили с ударением на втором, а не на третьем слоге. Затем (весной 1992-го) вице-президент Александр Руцкой оказался потомком славного с XV века рода бояр Руцких. Естественно, что не мог более скрывать своих предков и наследник Ивана Хорошаевича. К открытию чеченских историков следует присовокупить, что поскольку род Романовых пресекся в 1762 году со смертью Петра III, председатель ВС РФ по праву должен взять венец и бармы Мономаха, а боярин Руцкой — как и в дни октябрьского сидения — пойдет в услужение к законному хозяину земли русской.
МАКСИМ Ъ-СОКОЛОВ