Зачем вы, девочки, чекистов любите?

рассказывает Татьяна Ъ-Кузнецова

"Это самая лучшая и дорогостоящая постановка в моей жизни",— заявил десять лет назад перед премьерой "Красной Жизели" петербургский балетмейстер Борис Эйфман, и действительно, за истекшие с того времени годы ничего более эффектного не поставил. Именно "Красная Жизель" сделала хореографу имя на Западе, обеспечив регулярные гастроли его труппе в Европе и Америке на годы вперед. Этот спектакль, основанный на реальных фактах биографии балерины Спесивцевой, вывел формулу коммерческого успеха. Формула универсальна, от качества хореографии не зависит, состоит из точно дозированных приемов и сюжетов, давно опробованных другими видами искусства, так что даже удивительно, почему до сих пор ни господин Эйфман, ни его коллеги не поставили изготовление подобных балетов на поток.

Сюжет "Красной Жизели" замечателен и синтезирует сразу несколько беспроигрышных тем. Героиня — балерина бывшего императорского театра, что дает возможность показать публике тайны закулисья: контуры балетного класса, очаровательные строгости муштры и милые причуды балерин (вроде привычки читать книжки, сидя на шпагате). Герой-любовник — Чекист. Благодаря этому персонажу вечный мотив красавицы и чудовища получает политическую окраску с эстетическим оттенком: влюбленный злодей ломает точеные линии балерины точно так же, как Власть калечит Искусство. Для усугубления кошмара большевизма живописуется разгул пролетарской черни, сцена насилия чекистами балерин (в результате чего нежные создания в белых тюниках приучаются маршировать и отдавать честь) и эпизод мордобоя, которому подвергают балетного Учителя прямо в танцзале. Уже этого было бы достаточно, чтобы западные критики признали господина Эйфмана "хореографом ХХI века".

Но постановщик припас и более актуальные темы. Чудовище отпускает свою красавицу в эмиграцию — в Парижскую оперу, что позволяет ввести в спектакль насущную тему гомосексуализма. Глава тамошней труппы — прекрасный гей, танцовщик и хореограф (хотя его класс Борис Эйфман представляет более чем убого — вероятно, из патриотизма). Не разобрав истинной природы нового Партнера, балерина неосмотрительно в него влюбляется. И получает страшный удар, когда ее избранника уводят (программа обозначает разлучника тактичным эвфемизмом Друг, а господин Эйфман весьма целомудренно рисует мужские взаимоотношения, лишь однажды позволив Другу помассировать ляжки и чресла Партнера). Дальше следует дивертисмент салонных танцев (нехитрый чарльстон и прочие развязности, изображенные в духе "их нравы") — Балерина пытается забыться в вихре разгула. Тут ее настигает призрак Чекиста: адажио с его мертвой головой, высовывающейся из дыры в черном заднике, прекрасный образчик балетного хоррора.

Для снятия зрительского стресса, на время присмирив свою фантазию, господин Эйфман предлагает дайджест первого акта настоящей "Жизели": по легенде, признаки сумасшествия проявились у Ольги Спесивцевой именно во время исполнения этого балета. Щадяще урезанный классический текст позволяет зрителям расслабиться ровно настолько, чтобы с новыми силами облиться слезами во время прощального дуэта безумной Балерины с Партнером, внезапно презревшим свою ориентацию. Финал тоже щемящий: в лабиринте зеркал балерина находит щель, чтобы окончательно ускользнуть от тяжелой жизни.

Жестокая мелодрама "из жизни великих", приправленная политико-эротическим соусом, с душой исполненная артистами, не может не пробрать зрителя. Разве что циничная молодежь да эстетствующие снобы останутся глухи к народному балету.

Международный центр культуры и искусств / 7-8 (19.00)