Сегодня едва ли кто-нибудь станет всерьез оспаривать лидерство Москвы как крупнейшего финансового центра страны. На начало второго квартала 1994 года в Москве и Московской области было сосредоточено более половины всех банковских активов России (56,1%), а индекс концентрации активов почти в два раза превышал среднероссийский (182,53), в то время как никакой другой регион до этого среднего уровня не дотягивал. Однако динамика ряда показателей свидетельствует об уменьшении отрыва Московского региона от других районов России, и не исключена возможность того, что в будущем мы станем свидетелями существенного перераспределения сил между региональными банковскими элитами.
Прежде всего необходимо отметить, что в последний год (с апреля по апрель) средние темпы прироста банковских активов в Московском регионе были едва ли не самыми низкими в России (медленнее прирастали активы банков только в слаборазвитом в финансовом отношении Центрально-Черноземном районе) и заметно отставали от среднероссийского показателя.
Разумеется, велико искушение объяснить этот факт исключительно тем обстоятельством, что в Москве и области сконцентрированы огромные активы в абсолютном исчислении, и поэтому каждый новый процент прироста дается все труднее. В пользу такого объяснения свидетельствует и то, что в числе "отстающих" помимо Москвы оказались Западная Сибирь (индекс роста активов также ниже среднероссийского) и Урал, то есть наиболее развитые в финансовом отношении регионы.
Тем не менее есть основания полагать, что за замедлением темпов роста банковских активов Москвы стоят и иные, весьма серьезные причины. Низкая скорость роста активов лидеров связана также с тем, что в крупных финансовых центрах сравнительно высока доля чисто финансовых операций, операций на вторичных денежных рынках, не связанных непосредственно с обслуживанием реального производства или физических лиц (типичным примером такого рынка является рынок межбанковских кредитов). Соответственно высока и доля банков, специализирующихся на таких чисто финансовых операциях и в гораздо большей степени зависящих от причуд конъюнктуры, чем, скажем, банки, обслуживающие производство (особенно конкурентоспособное).
Укрепление государственного контроля за ростом денежной массы и вызванная этим относительная финансовая стабилизация поставили банковскую систему России, привыкшую к "инфляционному дотированию", на грань кризиса. И в менее выгодном положении оказались именно регионы с высокой концентрацией наиболее специализированных учреждений, занимающихся чисто финансовыми операциями, то есть финансовые центры России. Не секрет, что банки Московского региона — именно из-за развитости финансового рынка — в наибольшей степени специализированы и в наименьшей степени связаны с обслуживанием реального производства. Именно поэтому в Москве сравнительно быстро растет число неплатежеспособных банков. Практическим следствием этого становится значительное увеличение числа выставляемых на продажу столичных банков и появление среди них тех, которые имеют длительную для России кредитную историю и уставной фонд, превышающий 500 млн.руб.
Нам могут возразить, что относительное сжатие спекулятивных финансовых рынков столицы должно было бы опосредованно сказаться и на состоянии банков других регионов страны. Ведь ни для кого не секрет, что в Москву иногородние банки приходят не для того, чтобы отбирать у московских коллег московских же клиентов (хотя лучшим из региональных банков это и удается), а для использования более развитой инфраструктуры и выхода на развитые финансовые рынки, которые даже в сегодняшнем кризисном состоянии представляют значительно больше возможностей для эффективной работы, чем рынки провинциальные.
Однако есть еще одно обстоятельство, неблагоприятное для Москвы и благоприятное для регионов. Это выход на мировой рынок крупнейших региональных банков. Их клиенты — региональные предприятия, занимающиеся внешней торговлей, перестают нуждаться в услугах московских банков и понемногу переориентируются на местные банки, ими же когда-то и учрежденные. Видимо, именно этот процесс обусловил ускоренное развитие банковской системы Дальнего Востока, обслуживающей внешнюю торговлю со странами Азиатско-Тихоокеанского региона.
Еще более показательным может стать пример Тюменской области. Сегодня до 85% платежей за вывозимую из Тюмени нефть идет через московские банки, зачастую со значительными задержками. Переориентация на собственную банковскую систему (поговаривают о том, что в рамках создаваемой Тюменской нефтяной компании может быть учрежден и банк, который возьмет на себя значительную долю "нефтяных" расчетов) может нанести серьезный удар московским банкам и даже подорвать их лидерство на российском рынке банковских услуг, в корне изменив соотношение сил между Московским и Западно-Сибирским регионами. Таким образом, относительно большая ориентация региональных банков на обслуживание реального, в том числе экспортного, производства, в принципе, может компенсировать потери от сокращения объемов чисто финансовых операций.
Что же могут предпринять в этой ситуации банки крупнейших финансовых центров, где рынок существующих банковских услуг уже в значительной степени насыщен? Эти банки могут быстро расти лишь за счет "освоения" новых территорий. Однако, как мы уже отмечали, при сегодняшнем уровне затрат на создание филиальной сети такое освоение рентабельно в среднесрочном плане лишь для регионов, обладающих мощными финансовыми потоками. А в таких регионах уже сформировались достаточно сильные местные банки, борьба с которыми чрезмерно удорожает создание филиальной сети.
Кроме того, развитие региональной сети может затруднять политика местных властей. Примером регионального протекционизма является политика нижегородской администрации, справедливо полагающей, что филиалы московских банков могут перекачивать в Москву нижегородские финансовые ресурсы. В итоге в Нижнем Новгороде — одном из признанных провинциальных финансовых центров России — действуют лишь четыре филиала крупных московских банков.
Таким образом, региональная экспансия оказывается отнюдь не таким легким и прибыльным делом, как это казалось на излете банковского бума летом 1993 года. Сегодня ее, скорее, следует рассматривать как стратегическое вложение средств, которое не может и не должно приносить быструю прибыль. Исключения связаны в основном с налаживанием связей с государствами СНГ, в чем, по имеющимся данным, особенно преуспел "Российский кредит", а также с организацией всероссийских межрегиональных рынков кредитов (краткосрочный сегмент такого рынка готовится заполнить тот же "Российский кредит").
МИХАИЛ Ъ-ДЕЛЯГИН