— Вы, как сельхозпроизводитель, согласны с экономической обоснованностью роста цен на минудобрения?
— Основная составляющая затрат при производстве минудобрений — это газ, поэтому, думаю, отчасти рост цен на них обусловлен ростом цен на газ. А при прогнозах дальнейшего роста цены на него цена удобрений будет только расти. Также производители минудобрений закладывают в цену инфляционные ожидания. Присутствует и повышение логистических издержек. Однако можно предположить, что, видя, насколько сильно выросла цена на зерновые и масличные, производители удобрений тоже заинтересованы в том, чтобы получить свой кусок пирога от роста цен. То есть увеличение наценки на удобрения — не факт конкуренции внутренних цен с мировыми, а просто желание больше заработать на конъюнктуре зернового рынка.
— Как это отразилось на рентабельности работы агропромышленных компаний?
— Прогнозная прибыль, на которую могли рассчитывать колхозники в конце прошлого года, очевидно, в этом году будет ниже. Уровень рентабельности на следующий маркетинговый сезон также будет существенно скорректирован в сторону понижения. При наличии той же цены реализации за тонну производимой продукции, себестоимость ее производства год от года только увеличивается.
— Как вы намерены с этим бороться?
— Мы постепенно переходим на технологию No Till (минимальная обработка почвы.— Ъ), которая, правда, подразумевает не столько снижение потребления минудобрений, сколько единиц техники, персонала, ГСМ и ряда других позиций. Но повышение цен на внутреннем рынке на удобрения однозначно выльется в уменьшение их использования мировыми хозяйствами.
— Может быть, рост цен на удобрения на внутреннем рынке связан с их дефицитом?
— Удобрения — продукт, ориентированный на экспорт. Время начала весенних полевых работ, как правило, совпадает с моментом экспортных отгрузок. Поэтому весной действительно ощущается дефицит на рынке, и внутренний потребитель не всегда может получить необходимый ему объем в срок.
— Как на рынке решают эту проблему?
— Те, кому хватает средств и кто имеет необходимые для хранения мощности, закупают удобрения в конце предыдущего года — уже начиная с сентября. С одной стороны, это выгодно, так как после Нового года транспортная составляющая повышается примерно на 13%, а к началу посевной обычно удобрения еще дорожают. С другой стороны, если бы мы были уверены, что сможем получить необходимые объемы в любое время года, нам было бы выгоднее оплатить удобрения в феврале, а не сентябре. Так мы выводим деньги из компании на полгода, а получать отдачу от вложенных средств начинаем только через год — в июле--августе. Мы могли бы эти средства направить на другие цели, которые нам бы компенсировали все повышения железнодорожных тарифов, банковских процентов — и дали бы еще дополнительную прибыль.
— Возможно, в таком случае имеет смысл ввести экспортные пошлины на минудобрения, чтобы внутренний спрос на них всегда был стабильно обеспечен?
— Любое введение ограничений путем пошлин или квотирования, будь то удобрения или зерно, должно быть взвешено, проанализировано и своевременно как принято, так и отменено. К сожалению, в нашей действительности мы не видим четкого механизма управления этими рычагами со стороны государства. Что касается введения ограничений на экспорт удобрений, то в первую очередь надо смотреть на внутреннего потребителя, который своим нелегким трудом выращивает сельхозпродукцию. На сегодня предусмотрена компенсация двух третей ставки по кредитам, направленным на приобретение удобрений. Но этого мало. Надо разработать дополнительные механизмы, которые будут стимулировать хозяйства покупать и вносить удобрения. Но данный механизм должен быть разработан с учетом интересов обеих сторон, как производителей минудобрений, так и потребителей. И когда этот механизм будет создан и уравновешен, ограничения будут применяться только в самых крайних ситуациях.