Санкт-Петербургский Фестиваль фестивалей уже одарил призами своих победителей. Однако, помимо официальных лидеров, в программе определились и теневые фавориты. Покуда светская публика созерцала узаконенные шедевры Джармана, Гринуэя и Блие, киноманы сбивались в стаи, чтобы сообща пересмотреть картину малоизвестного у нас англичанина Майка Ли (Mike Leigh) "Обнаженный" ("Naked"). Рассказывает обозреватель Ъ СЕРГЕЙ Ъ-ДОБРОТВОРСКИЙ.
Если приплюсовать кулуарный рейтинг "Обнаженного" к шумному, хотя, на мой вкус, и необоснованному успеху гринуэевского "Дитя Макона", получится настоящий триумф английского кино. А заодно — наглядная иллюстрация к его главным тенденциям. С одной стороны, окажется кино парадоксальное, эстетское, активно вторгающееся на сопредельные территории. От музыки, как в композиторских кинобиографиях Кена Рассела и "битлс-фильмах" Ричарда Лестера, до пластических экзерсисов Джармана и Гринуэя, наследующих и стиль викторианской эпохи и прерафаэлитские теории Рескина и Морриса.
С другой стороны, в британском кинематографе не ослабевает линия социального реализма. Линия критическая, ангажированная, проблемная, но художественно не менее состоятельная, поскольку подпитывается навыками классической сатиры и традиционного английского бытописания. Может быть поэтому, в отличие от иных национальных кинокультур, англичане не расплескали свою демократическую новую волну, а адаптировали ее, закрепили и вот уже много лет скрещивают с новыми реалиями и мифами, получая в итоге то черные памфлеты раннего Стефана Фрирза, то почти соцреалистические кинороманы зрелого Кена Лоуча. А то и такой экзотический цветок, как супермодные "Игры плача" Нейла Джордана.
"Обнаженный" очевидно укоренен в социальной традиции. И вместе с тем, доказывает, что правильно понятая традиция вовсе не мешает, а то и способствует персональному авторскому взгляду. Почти ровесник Джармана и Фрирза (родился в 1943 году), сценарист и режиссер Майк Ли дебютировал в 1971 году, уже успев побыть актером, художником и театральным постановщиком. И хотя его первая картина "Печальные моменты" ("Bleak Moments") получила награды в Чикаго и Локарно, на большой экран он вернулся только 17 лет спустя. В 1988 году появились "Высокие надежды" ("High Hopes"), в 1990 году — "Жизнь сладка" ("Life is Sweet"), своеобразная пролетарская дилогия, где сквозь классическую призму "семьи — ячейки общества" проступал срез современной Англии с ее устойчивыми ценностями, абсурдистскими саморефлексиями и низовой философией выживания.
Тот же срез присутствует и в "Обнаженном". Герой Дэвида Тьюлиса (David Tulis) Джонни — отщепенец, гуру и сексуальный гигант, без устали пророчествующий конец света. Фигура, кстати, вполне узнаваемая. Таких, как он, можно встретить в любой английской и, особенно, ирландской пивной. Шляясь по лондонским трущобам, Джонни, обладатель сильного ирландского акцента, обходит пабы стороной. Он предпочитает случайные встречи и халяву в домах одиноких женщин. Где и излагает свое учение, подкрепляя его выпивкой, марихуаной и брутальным сексом.
Генетически образ "отвязанного" философа восходит, конечно, к "рассерженной" новой волне с ее апологией аутсайдерства, социальными неврозами и ностальгией по истине. Но не только. В первых же кадрах фильма Джонни люто насилует случайную подружку, взламывает первый попавшийся автомобиль и мчит на нем по ночному хайвею. В заключительной сцене, избитый, покалеченный, он тайком выбирается из дома и на длинном проезде камеры ковыляет прочь. Прямая, хотя и ужесточенная, цитата свидетельствует о том, что Джонни претендует на родство с Мишелем Пуакаром из годаровского "На последнем дыхании". В той же мере неистовая и неопрятная физиология сближает его с "вальсирующим" Блие, с "беспечными ездоками" и героями Белоккио. С теми, кому все равно куда — в рай или в ад. Но только немедленно. Прямо сейчас.
Словом, герой знает свою экранную родословную, что ничуть не мешает ему пребывать в безудержной конфронтации с реальностью. В мире, добровольно поделившемся на волков и овец, он предпочитает оставаться голым, злым и уязвимым (на фирменном буклете "Naked" перевели как "Беззащитный"). Джонни спекулирует, юродствует, соблазняет, кормит своих жертв ядовитой кашей из Ницше, Чернобыля, экологического кризиса — как будто назло, из вредности. Одинокий волк, он не может воспользоваться добычей, потому что его витальная энергия "героя рабочего класса" больше никому не нужна. Как пародийная тень за ним по пятам следует некий мистический двойник — плейбой, яппи, сексуальный маньяк, залезающий в постели только что соблазненных Джонни женщин и ничуть не уступающий ему по части любовной неутомимости.
В любом, даже самом подробном, пересказе фильм Майка Ли может показаться очередной вариацией на тему беспредела в нынешней обесцвеченной и политически корректной жизни. Таких фильмов в пост-социальном и пост-историческом мире сделано великое множество, и мода на них постепенно заглохла еще в начале 90-х. Но язвительная ирония и несымитированная сила "Обнаженного" как раз в том и состоит, что нынешняя Англия, не перестающая усмехаться по поводу своего консерватизма и тотальной замифологизированности, предстает местом социальных стычек и сословных коллизий. Так что, глумясь месте с подонком Джонни над коллективными ценностями, Майк Ли имеет дело с вполне содержательными вещами. И, как результат, снимает тонкий и злой памфлет, свободно звучащий в регистрах от "Бунтовщика без причины" до "Тетки Чарлея". Что на фоне повального энергодефицита европейского кино не так уж и мало.