На этой неделе в одном из арбатских магазинов (Арбат, 11) появилась роскошная ваза французского фарфора рубежа XIX-XX веков, которая, несмотря на странности стилистики, а точнее — именно благодаря им, — стала одной из самых интересных вещей легального столичного рынка.
Высокие интерьерные вазы были популярны всегда — и в XVIII, и в XIX, и XX веках. С 1910-х годов предпочтение все больше отдавалось старинным вазам. Публика довольно четко разделилась на знатоков, предпочитающих лапидарные формы стиля ампир или же, напротив, — обтекаемые модерна, и любителей, удовлетворяющихся вычурными монументальными изделиями 1870-1890-х годов, эпохи, когда мастера тщетно пытались воспроизвести изящную роскошь ваз в стиле Людовика XVI. Прототипы одобрялись всеми, но ввиду их редкости — по большей части платонически.
Ваза, появившаяся на этой неделе в магазине на Арбате, 11, по датировке и, на первый взгляд, по виду принадлежит к числу дорогих, нарядных, но нелюбимых коллекционерами эклектичных образцов конца прошлого века. В ту пору они в изобилии выпускались всеми крупными европейскими фарфоровыми заводами. Особенно отличались французы, выбравшие образцами знаменитые севрские вазы XVIII века с цветными фонами. Наряду с "авторскими повторениями" королевского Севра широко известны и немаркированные изделия других мануфактур. Однако реальное число их невелико — производство таких ваз требует грамотной технологии и мощного производства. Так что дороговизна таких ваз, вызывающая иронию снобов, предопределена не только безвкусием массового потребителя, падкого до золота и роскоши, но и трудоемкостью производства.
Однако арбатский образец ценен для специалистов отнюдь не как еще один пример технологических удач фарфористов конца прошлого века. Классическое для ваз такого рода яйцевидное тулово на золоченой бронзовой подставке, пышные лепные ручки растительного вида и нежно-голубой фон, ориентированный на знаменитый севрский bleu leger, сочетаются с композицией в стиле art nouveau, однозначно списанной с работ Альфонса Мухи (Alphonse или Alfonso Maria Mucha; Моравия, 1860 — Прага, 1939) — одного из самых ярких художников-графиков стиля модерн.
Пути становления нового стиля в искусстве фарфора были много сложнее, чем принято считать, — по причине обилия фарфоровых изделий стиля модерн, в поистине в индустриальных масштабах производимых после 1905 года. Теоретики нового художественного направления (программно возвращающегося к доиндустриальной, в идеале — средневековой, неповторимости) из всех керамических материалов изначально предпочитали майолику — материал самый древний и самый органичный. И потому первые опыты нового стиля в фарфоре, например, вазы с поливными глазурями Императорского фарфорового завода времени Александра III, зачастую обескураживают поклонника модерна, привыкшего к тонким змеистым линиям "удара бича". Ведь их формы тяжелы, а декор слишком цветен. Лишь впоследствии под влиянием японцев и таланта Крога художники-фарфористы выходят на легкий облачный подглазурный кобальт или же воспроизводят в формах, рельефном декоре и живописной орнаментике вещей стилистику модных графических прототипов. В авангарде — никому не известный прежде Копенгаген, Рестранд и Императорский фарфоровый завод, а также пластика того же Севра, всегда гордившегося уровнем своих модельмейстеров. И вот уже повсюду эклектичные формы третьей четверти века сменил эстетствующий модерн.
Ваза, неожиданно появившаяся на Арбате, служит великолепной иллюстрацией этого "темного периода" — когда в заурядных, не располагавших собственными стилистами центрах, на уровне обывательского вкуса происходило замещение привычных эклектических традиций формами нового стиля. В этом ее интерес, и, можно сказать, уникальность.
Судя по размерам, тщательности исполнения и лаконичной маркировке — FRANCE — ваза является заказной подарочной вещью. Место выполнения можно уточнять, но, судя по графике надписи, это скорее всего Лимож. FRANCE — составляющая клейм многих здешних заводов, напоминающих о времени, когда наиболее старый из них — Houte-Vienn, основанный в 1736 году, принадлежал Людовику XVI и, следовательно, имел в 1784-89 гг. статус "фарфоровой мануфактуры Франции". Художник, выполнивший интригующую подпись — Cottinet — не принадлежит к числу известных. Иначе вряд ли на легальном рынке появился бы такой раритет — самым эклектичным образом свидетельствующий о распространении нового стиля, программно отрицающего всякий эклектизм.
НАТАЛИЯ Ъ-СИПОВСКАЯ