Замедление темпов инфляции вселило в российское правительство уверенность в том, что ему по плечу любые проблемы. Сейчас, судя по заявлениям правительственных чиновников, они намерены одновременно решить две прямо противоположные задачи: санировать промышленность за счет вывода неэффективных производств и не допустить взрывного роста числа безработных. Вчера трехсторонняя комиссия в основном одобрила комплекс предложений по дополнительной социальной поддержке работников предприятий-банкротов. Днем ранее в официальную рассылку поступила Федеральная программа обеспечения занятости.
Строго говоря, необходимость избавления национальной экономики от неэффективных производств очевидна — только расходы на внеплановую финансовую поддержку предприятий могут в этом году составить от 4 до 8 трлн рублей. Убеждать общество в том, что банкротства неизбежны, стал даже руководитель президентской администрации Сергей Филатов. Правда, взгляд политика на эту проблему более эмоционально окрашен, чем холодный расчет экономиста: "этот процесс будет очень тяжелым". Руководство Госкомимущества и Федерального агентства по делам о банкротстве (несостоятельности) предприятий утверждает, что в соответствии с разработанными критериями могут быть признаны неплатежеспособными от 1500 до 2000 российских предприятий, бывших некогда "гордостью Советского Союза". Естественно, что обратной стороной банкротств является рост числа безработных.
Согласно опубликованной вчера Федеральной программе обеспечения занятости, уровень безработицы, определяемый по методологии Международной организации труда, может к концу года составить 8,7% экономически активного населения. Необходимо отметить, что из-за традиционной неповоротливости бюрократического аппарата сценарные условия этой программы безнадежно устарели, поскольку авторы исходили из давнего, сверхоптимистичного прогноза Минэкономики. Однако грядущие доработки документа, о которых заявляют сотрудники Федеральной службы занятости, вряд ли принципиально изменят набор методов, применяемых для обеспечения занятости. Прежде всего, немаловажную роль правительство отводит межрегиональному перераспределению средств в рамках государственного фонда занятости. В 1994 году в два раза (с 10% до 20%) увеличивается федеральная часть фонда. Цель такого финансового маневра очевидна — в то время как значительная часть служб занятости южных и центральных районов России испытывает дефицит средств, у большинства сырьевых регионов финансирование стабильно избыточно.
Другие методы, предусмотренные программой, также вполне соответствуют "социально ориентированной" модели борьбы за занятость любой ценой. Однако мировая практика свидетельствует, что любое расширение системы социального вспомоществования (увеличение минимальной заработной платы, например) приводит к замедлению формирования рынка труда (основной компонент которого — наличие временно свободных трудовых ресурсов). Таким образом, с экономической точки зрения, наиболее эффективным путем решения проблемы повышения эффективности национальной экономики является установление режима "предпринимательского произвола" — полное освобождение руководства предприятий от каких-либо обязательств по сохранению занятости на их заводах (как, кстати, и от решения экологических проблем). Государство в этом случае должно ограничиться выплатой лишь действительно минимального (и не бесконечного) пособия, и стимулированием перетока трудовых ресурсов в альтернативные сектора экономики. Главная проблема в этом случае, как нетрудно догадаться, состоит в наличии политической воли.
Впрочем, впечатляющие широкую публику цифры о возможных масштабах банкротств в России являются не более чем констатацией архаичности структуры национальной экономики. Как следует из подготовленного ГКИ Положения о порядке рассмотрения дел по приватизации неплатежеспособных предприятий (созданного в развитие указа президента о продаже госпредприятий-должников), абсолютному большинству из 2000 предприятий черного списка увольнение персонала не грозит.
Таким образом, реальные события в сфере занятости будут развиваться, как и прежде, стихийно. Основные направления бегства от работы в национальном промышленном секторе хорошо известны. Например, эмиграция персонала средней квалификации в поисках работы. Однако она, вследствие жестких мер контроля со стороны зарубежных правительств, не может принять значительных масштабов. Поэтому основную роль по-прежнему будет играть переток ресурсов в так называемый малый бизнес и в третичный сектор (торговлю и сферу услуг). Правительство вполне может примириться с этим, однако такой путь не способен решить проблему эффективности экономики в целом: малый бизнес по-русски в силу исторических причин по производительности труда мало чем отличается от промышленных гигантов.
ВЛАДИСЛАВ Ъ-БОРОДУЛИН