Российские политики мало-помалу преодолевают последствия апоплексического удара, испытанного ими от наблюдения восточнославянских президентских выборов. Сперва они были вовсе безмолвны, затем — как это и бывает при описанной тяжкой болезни — мычали нечто невнятное, а теперь восстановление речевых функций уже идет полным ходом. На поправку пошел и президентский советник Андраник Мигранян. "Российский Монро" прервал гробовое молчание и сообщил, что "яркими персонами стали для своих государств и, возможно, для СНГ Леонид Кучма и Александр Лукашенко. Они — новые символы, таящие в себе новые возможности".
Анализ ведущего специалиста по проблемам постсоветского пространства замечателен своей универсальностью. Кучма и Лукашенко (resp. Ельцин, Алиев, Тер-Петросян, Ниязов, Каримов, Акаев, Снегур, Назарбаев) в самом деле яркие персоны для своих государств постольку, поскольку они ими управляют. Всякий национальный лидер обязан исполнять определенные символические функции и потому по должности является в некотором роде символом (ума, глупости, благородства, низости, силы, слабости, гениальности, бесцветности — нужное выбрать). Каждый новый временной отрезок в жизни государства таит в себе новые возможности — так уж устроен ход времени. Явив такую универсальность мышления, Мигранян не должен ограничивать себя узкими рамками постсоветской реальности, а может смелее двигаться в пространстве и времени, изрекая фразы такого типа: "Яркой персоной стал для своего государства Ким Чен Ир (Фридрих Барбаросса, Юрий Андропов, Сильвио Берлускони, Гай Цезарь Калигула, Билл Клинтон etc., etc.). Он стал новым символом, таящим в себе новые возможности".
Новыми символами занят и президент Кучма, предлагающий династический подход к проблеме постсоюзной интеграции: "Нас с Россией связывают многовековые корни. Кстати, моя супруга — русская по национальности, у Виктора Степановича Черномырдина жена — украинка. Так что же нам делить?".
Кучма, Черномырдин и их жены все же не так стары, чтобы рассуждать о многовековых корнях — вероятно, брачный стаж русского премьера и украинского президента чуть короче, — однако матримониальный взгляд на интеграцию заслуживает внимания. Действительно, часто державы расширялись не посредством кровопролитных войн, а в результате выгодных брачных союзов, когда августейшая супруга в качестве приданого преподносила августейшему супругу какое-нибудь княжество или герцогство. Если бы Кучма был женат на русской царевне, а Черномырдин на малороссийской королевне (об этих деталях мы, вероятно, узнаем в ходе дополнительно обнародованных генеалогических изысканий), то интеграция, вероятно, пошла бы семимильными шагами — во всяком случае, переругиваясь по поводу просрочки платежей за поставки российского газа на Украину, Кучма и Черномырдин начинали бы кляузные письма торжественным обращением: "Возлюбленный брат мой!". Трудность, однако, в том, что Кучма и Черномырдин женаты не только на царевнах и королевнах, но еще и на хозяйственных отраслях. Бывший секретарь парткома завода "Южмаш" Леонид Кучма женат на ВПК, а бывший руководитель "Газпрома" Виктор Черномырдин — на ТЭК. Если Кучма полагает, что ТЭК и ВПК делить нечего, украинцев следует поздравить с большой удачей: в такое трудное время найти такого оптимистичного президента.
Белорусский же коллега Кучмы символы процветания намерен импортировать. Лукашенко рассчитывает на помощь видных экономистов Леонида Абалкина и Григория Явлинского.
Сюжет не новый — это уже было в Крыму: "человек ниоткуда", став президентом на волне беспощадной критики и популистских обещаний импортирует из России непристроенного экономического чародея, намеренного на экспериментальном полигоне показать, что реформа может с самого начала облегчать жизнь и приносить радость. Попав в положение Мешкова, Лукашенко, вероятно, решил, что Абалкин с Явлинским не прочь попасть в положение Сабурова. Кроме того, что, как видно теперь, сабуровский опыт вряд ли может кого-нибудь вдохновить, сообщение Лукашенко представляется сомнительным еще по одной причине. Имея в виду Явлинского, в 1991 году Абалкин писал: "Людям внушают: есть некое чудесное средство — а наш народ верит в чудеса, — есть безболезненный путь, без жертв и потрясений, без снижения жизненного уровня, без роста цен...". Считая такие внушения неправильными, академик дошел до того, что сравнил автора чудодейственных программ с психотерапевтом Кашпировским. Вряд ли Явлинский готов забыть Абалкину и эти слова, и всю историю с программой "500 дней". В то же время московские чародеи нужны Лукашенко именно для того, чтобы предъявить "чудесное средство", "безболезненный путь" и т. д. Впрочем, нужда ломает человека — возможно, Абалкин уже готов предлагать чудесное средство, а Явлинский — простить Абалкину сравнение себя с Кашпировским.
Но сдается, что восточнославянские братья процветут даже и без помощи Абалкина, Явлинского и Кашпировского. Такого мнения держится генерал Руцкой, указавший, что украинцы и белорусы, "проголосовав за Леонида Кучму и Александра Лукашенко, избрали путь к могуществу и экономическому процветанию своих республик". События в Минске и Киеве настроили обыкновенно желчного Руцкого на благодушный и даже умильный лад. Видя всюду любовь и дружбу, генерал риторически вопрошает: "Может ли быть какой-либо шовинизм, национализм, сепаратизм между славянами?".
Хотя Руцкой совершенно не жалует не только власть, но и оппозицию, именуя последнюю "политическим балаганом", поражает циническая беззаботность, с которой генерал лишает балаганных оппозиционеров одного из любимейших ими сюжетов, а именно балканского. Если "какой-либо шовинизм, национализм, сепаратизм между славянами" совершенно невозможны, тогда очевидно, что сербы, хорваты и боснийские мусульмане славянами никоим образом не являются. Вероятно, так оно и есть, но тогда не понятно, какое дело России до бывшей Югославии, где какие-то неведомые неславянские народы режутся и бьются. Будь сербы славянами — тогда, конечно, интерес России к тамошней войне был бы оправдан, но авторитетное суждение уже вынесено, и с генералом-славистом не поспоришь.
Покуда Руцкой сильно озадачивает славистов, его товарищ по борьбе Руслан Хасбулатов задает еще более непростую загадку историкам. Излагая мысли, посетившие его сразу после обнародования указа #1400, Хасбулатов пишет: "Основные действующие лица путча — это Ерин, Филатов, Илющенко, Батурин, Гайдар, Козырев, несомненно — Яковлев; Ельцин никогда бы не решился, не посоветовавшись с ним".
Если первые шесть фамилий указывают на однозначно идентифицируемых лиц (под Илющенко Хасбулатов, вероятно, имел в виду тогдашнего начальника контрольного управления Ильюшенко), то с последней персоной куда труднее. Вероятно, Хасбулатов прав, и Ельцин ни за что не решился бы на разгон ВС, не посоветовавшись с Яковлевым — но с каким именно Яковлевым? На момент издания указа #1400 в списке политически практикующих Яковлевых значились: правовед Александр Максимович, либеральный вельможа Александр Николаевич и председатель Высшего арбитражного суда Вениамин Федорович. Наряду с ними существует еще весьма немалое количество Яковлевых, прославившихся в газетном деле, бизнесе и даже в авангардной живописи, — так что список возможных наперсников Ельцина по путчу расширяется до бесконечности. Главная беда в том, что будущий историк, возможно, еще сумеет поднять источники и узнает, с каким Яковлевым советовался Ельцин и советовался ли вообще, — но проникнуть в лабораторию хасбулатовской мысли и понять, какого Яковлева тот имел в виду, уже никому не удастся.
Неизвестно, удастся ли понять и смысл сообщения пресс-службы ЛДПР, оповестившей мир о том, что Владимир Жириновский, будучи в Тольятти, посетил Храм Казанской Божьей Матери, где и покумился с народным депутатом местного совета, т. е. "вместе с отцом Гавриилом крестил двухлетнего ребенка — сына депутата Бурлакова".
Сообщение весьма радует, ибо в выигрыше оказались все. У депутата теперь есть замечательный кум, у младенца — godfather, а у народа многострадальной России — исполненный благочестия лидер, который в ходе таинства от имени младенца "отрицался сатаны и дел его", после чего с вдохновением подпевал о. Гавриилу: "Елицы во Христа креститеся, во Христа облекостеся". Трудно придумать более убедительный пример возрождения Святой Руси, чем отрекшийся от сатаны и облекшийся во Христа либеральный демократ.
МАКСИМ Ъ-СОКОЛОВ