Оратория со скуки
Гектор Берлиоз в исполнении Владимира Федосеева
рекомендует Сергей Ходнев
Оратории Гектора Берлиоза "Детство Христа", у нас мало кому известной, на Западе досталась судьба куда более удачная. Как легко предположить, в первую очередь это касается Франции, где "Детство" по давно уже сложившемуся обыкновению благочестиво исполняют в предрождественские и рождественские дни. Это, в конце концов, объяснимо, хотя и смотрится довольно иронично по отношению что к сомнительной религиозности самого композитора, что к едва ли не анекдотической истории создания этой вещи.
Если верить самому Берлиозу, первый набросок будущей оратории он сделал со скуки: на одном званом вечере все до одного играли в карты, каковому развлечению композитор был совершенно чужд, так что занять себя было и нечем. Получившаяся четырехголосная пьеска показалась Берлиозу такой трогательно-пасторальной и наивной, что ему представилась картинка в духе миниатюр в средневековых рукописях: вифлеемские пастухи, Святое семейство. Композитор тут же набросал слова, превратив пьесу в хор, и из озорства решил приписать ее выдуманному автору по имени Пьер Дюкре, якобы руководившему хором парижской La Sainte Chapelle в конце XVII столетия.
Из этого хора постепенно выросла трехчастная оратория. В первой части царь Ирод, напуганный сновидениями и пророчествами, приказывает истребить младенцев в Вифлееме. Во второй Святое семейство, предупрежденное ангелами, прощается с пастухами (тут звучит тот самый хор) и отправляется в Египет. В третьей Мария, Иисус и Иосиф после каверз со стороны местного населения все-таки находят дружественный кров в египетском городе Саисе. Свое авторство Берлиоз до поры до времени скрывал. Когда отдельные номера из оратории исполнялись под его управлением в концертах, композитор продолжал рассказывать интересующимся о "незаслуженно забытом Пьере Дюкре" и о тех усилиях, с которыми-де он расшифровывал старинную рукопись, якобы найденную в La Sainte Chapelle во время реставрационных работ. Все, что занятно, верили. Критика негодовала, что столь одаренный автор прошлого оказался забытым; многие с восторгом говорили о том, какую же все-таки замечательную музыку сочиняли раньше — не то что теперь: "Вот этот ужасный Берлиоз, например, наверняка бы не смог такое написать". Злорадствовавший композитор, доказавший публике во главе с критикой, что она дура, мог торжествовать — хотя и со смешанными чувствами. Уже прознав про его авторство, слушатели продолжали устраивать "Детству Христа" такие овации, каких удостаивалось мало что из "настоящих" сочинений Берлиоза. С другой стороны, деликатность, созерцательность и проникновенность "Детства Христа" слишком мало похожи на холодную, коварно продуманную фикцию, чтобы счесть такого Берлиоза ненастоящим.
Исполнить ораторию в Москве Владимир Федосеев собирался уже давно, и теперь, похоже, намерение все-таки будет осуществлено. Притягательность события в этом случае не только в самом появлении нерепертуарного, но интереснейшего произведения, но и в том, что нам сразу же обещают исполнение на без всяких скидок приемлемом международном уровне. Помимо собственного Большого симфонического оркестра и камерного хора Владимира Минина маэстро привлек к проекту французскую (точнее, франко-швейцарскую) команду певцов-солистов, которые всерьез могут поручиться за адекватное и бережное отношение к стилю берлиозовской оратории.
Большой зал консерватории, 5 февраля, 19.00