Полуостров Манхэттен опять стал объектом издевательств кинематографистов в фильме-катастрофе "Монстро". Теперь небоскребы громит гигантский звероящер, происхождение которого не объясняется, поскольку его бесчинства сняты с точки зрения нью-йоркской молодежи, слабо подкованной в естествознании, зато считающей своим долгом заснять происходящее "для истории". В том, что потомков заинтересует любительская видеозапись, которую представляет собой "Монстро", сомневается ЛИДИЯ "Ъ"-МАСЛОВА.
Оригинальное название "Монстро" — "Cloverfield" — позаимствовано у бульвара в Санта-Монике, где расположен офис выпустившей "Монстро" кинокомпании. Это одна из заслуг авторов, додумавшихся до вроде бы давно очевидной вещи: что, в принципе, фильм можно называть любым словом и восприятие его от этого не пострадает, потому что содержание очень многих фильмов так же условно и бессмысленно, как название. Содержание в "Монстро" сведено к минимуму, поскольку главное здесь стилистика — изобразительная бескомпромиссность ручной камеры, имитирующей любительскую съемку и придающей обыкновенным для блокбастера спецэффектам чуть менее фальшивый вид, чем всегда.
Личности четырех главных героев, которых играют, естественно, никому не известные актеры (иначе какое же home video со знаменитостями), тоже принципиального значения не имеют. Самый главный герой, он же рассказчик, в "Монстро" — это камера, найденная на том месте, где когда-то был Центральный парк. Сначала камера показывает проводы своего хозяина в Токио, где ему предложили работенку. Когда лучший друг отъезжающего обходит гостей отвальной вечеринки с просьбой наговорить в объектив поздравления и пожелания на дорожку, все говорят приличествующие случаю банальности, но одна девушка роняет настораживающую фразу: "Мы тут присмотрим за Нью-Йорком, и когда ты вернешься, все будет так же весело и безопасно". Все оставшееся время авторы "Монстро" безжалостно разбивают оптимистическую иллюзию, однозначно давая понять, что никогда уже в этом городе не будет ни весело, ни безопасно.
Самое жестокое, но, наверное, и самое удачное изобретение авторов "Монстро" — то, что в фильм включены воспоминания о былом веселье и безопасности, так что последний день жизни главных героев записан поверх самого счастливого. В камере оказалась не чистая кассета, а с записями месячной давности, дорогими хозяину по романтическим причинам, и иногда старые лирические обрывки вклиниваются в съемки с вечеринки, а потом — и в истеричный, снятый трясущимися руками репортаж о начавшемся кошмаре.
Сам по себе кошмар в визуальном плане содержит несколько эффектных моментов. Когда вырванная с мясом голова статуи Свободы катится по Бродвею, то и людей с поверхностно-туристическими представлениями о Нью-Йорке это способно впечатлить. А уж для аборигенов или постоянных гостей города, имеющих к нему личное отношение и хорошо знающих его географию, "Монстро", возможно, и вовсе не развлечение, а болезненное напоминание о пережитой 11 сентября травме. Тем не менее авторы (сами-то живущие в солнечной Калифорнии, включая продюсера Джей Джей Абрамса, известного культовым сериалом Lost) не наделяют жителей города особой чувствительностью: увидев отвалившуюся от Свободы башку, мужественные ньюйоркцы дружно начинают снимать ее на мобильные телефоны.
Нечто похожее на катарсис наступает в "Монстро", когда накувыркавшаяся до изнеможения камера долго отдыхает неподвижно и показывает непонятно что: то ли кусок чьей-то куртки, то ли фрагмент железки от гикнувшегося вертолета. Этот кадр приносит облегчение и умиротворение, но и некоторое опасение, а вдруг, если все персонажи наконец погибли и некому ее подобрать, она так и пролежит все оставшиеся 15 минут? "Вот камера живучая, блин", — с уважением сказали в этот момент сверстники главных героев, смотревшие "Монстро" рядом со мной. Камера (очевидно, японского происхождения, так же как и напавший на Манхэттен звероящер — родственник Годзиллы) действительно оказывается не только выносливее, хладнокровнее, отважнее, но и умнее людей, которые нужны в "Монстро" только для того, чтобы ткнуть пальцем в кнопку "Rec". С таким же успехом можно было повесить включенную камеру на шею дрессированному шимпанзе, выпустить его на улицы охваченного паникой полуразрушенного Сохо, и видеозапись получилась бы не менее цепляющей за живое.