Событие недели — "Глория" (Gloria, 1980) Джона Кассаветиса, фильм, не похожий ни на что, и меньше всего — на работу великого "независимого" реалиста, обладавшего уникальным даром вталкивать зрителей в эпицентр драм, завязки которых им приходилось домысливать (2 февраля, "Первый канал", 1.40 ***). Да, "Глория" — как бы гангстерская драма, единственный голливудский фильм режиссера, имевшего привычку монтировать в собственном гараже. Но не похожа она и на голливудский мейнстрим. Впрочем, спустя двадцать с лишним лет Люк Бессон успешно стащил у Кассаветиса сценарную идею, на основе которой снял "Леона" (1993). Только поменял главного героя. У Бессона девочку, выжившую после того, как гангстеры истребили ее семью, опекает киллер-аутист. У Кассаветиса — крайне несимпатичная, вздорная соседка, бывшая танцовщица варьете. Она мечтает лишь о том, чтобы ее оставили в покое, но вынуждена взять на себя ответственность за пуэрториканского мальчика, папа которого был бухгалтером мафии. И без лишней рефлексии пускает в ход револьвер, который хранит в старомодном ридикюле. В фильме не то чтобы концы с концами не сходятся, но Кассаветис просто пропускает какие-то важные для понимания моменты: не привык он разжевывать. Например, непросто понять, почему Глория накоротке с убийцами, преследующими мальчика: можно предположить, что она была любовницей "крестного отца". Да и как понять идиллический финал, тоже непонятно: то ли настоящий хеппи-энд, то ли сон мальчика, который успел полюбить колючую тетку-защитницу и грезит, что она выжила.
Необычен в контексте творчества великого Винсента Миннелли и один из его ранних фильмов — "Подводное течение" (Undercurrent, 1946) (1 февраля, "Культура", 20.40 ****). Миннелли прославился мюзиклами и мелодрамами, а "Течение" — помесь нуара и викторианской готики, блестяще разыгранная Кэтрин Хепберн, Робертом Тейлором и Джоном Митчемом. Скорее всего, продюсерам хотелось составить конкуренцию Альфреду Хичкоку, как раз снявшему в первой половине 1940-х несколько фильмов о странных браках, омраченных криминальными секретами жениха. Энн, старая дева из провинции, выходит по любви с первого взгляда за богатейшего промышленника. Все прекрасно, если бы не его неловко мотивированные вспышки гнева. Он бесится из-за того, что жена цитирует стихи Роберта Льюиса Стивенсона: книга, в которой она их вычитала, принадлежала его брату; как он уверяет, вору и ловеласу, якобы погибшему на войне. Скандалит, когда она играет Брамса: его мама якобы умерла, играя именно этот пассаж. Заброшенный особняк, за которым следит странный сторож. Зловещая собака, пугающая Энн. Миннелли не жалеет романтических красок.
"Вера Дрейк" (Vera Drake, 2004) Майка Ли, фильм-победитель Венецианского фестиваля,— идеальный образец нового британского реализма (6 февраля, "Первый канал", 1.20 ****). Хлопотливая мать двух детей, медсестра, в свободное время трепетно ухаживающая за матерью и больным соседом, идеальная домохозяйка и жена Вера Дрейк попадает в 1950-х под суд. Она делает запрещенные в тогдашней Англии аборты. Бесплатно, лишь бы помочь женщинам, оказавшимся в отчаянном положении. Майк Ли не навязывает зрителям никаких моральных выводов. Только нюансы актерской игры, только тщательно прописанный быт, только достоверность деталей и интонаций.
Ибай Чжан, автор китайского "Весеннего метро" (Kaiwang chuntian de ditie, 2002), тоже притворяется, что просто наблюдает за жизнью (1 февраля, "Культура", 20.40 **). История супругов, утративших свежесть чувств, разворачивается на фоне других микроисторий пассажиров метро. Вот странная девушка, торгующая в подземке сластями, в которую влюблен застенчивый клерк. Вот другой клерк, ищущий любовь по объявлению, но оказывающийся у разбитого корыта: например, девушка, с которой он договорился встретиться, попадает в больницу с ожогами лица. Все очень трогательно, но остается странное впечатление: словно режиссера эти сказы об одиночестве ничуть не волнуют, и он даже не слишком притворяется, что они его волнуют, но строго смотрит на зрителя, требуя, чтобы у того полились слезы умиления.