Общество внутреннего употребления
Новая социальная политика может стать и угрозой, и поддержкой бизнесу в России
Еще полгода назад вряд ли кто-то мог себе представить крупную экономическую конференцию в Москве, на которой не говорится о "социальной ответственности бизнеса". На форуме "Россия" это словосочетание не произнесли ни разу — не было необходимости, поскольку добрая половина дискуссий на деле была посвящена самым неожиданным аспектам связи общества и бизнеса. Новая социальная политика России, как выяснилось, не исчерпывается отношениями государства и населения. Напротив, от того, как корпоративный сектор будет реагировать на происходящее в обществе и государстве, может в итоге зависеть все: от капитализации рынков до политической стабильности.
В России дискуссия о "социальной политике" в применении к бизнесу до последнего времени развивалась настолько неудачно, что содержательное обсуждение подобных тем еще в 2006 году было просто невозможно. Некоторые попытки российской власти привлечь бизнес к решению выявляемых ею социальных проблем делались с середины 90-х, а с 2001 года риторика, провозглашавшая социальную ответственность бизнеса, стала едва ли не обязательным элементом любого выступления крупного чиновника. Еще в январе 2005 года проведение экономической конференции, где не было бы произнесено множество по большей части пустых слов на эту тему, было невозможно: это было бы сравнимо с нелояльностью. Но риторический интерес к "социальной ответственности бизнеса" почти полностью исчез после того, как стали очевидны акценты на "социальную" тему в программе кандидата в президенты Дмитрия Медведева.
С 2005 года, открыв кампанию нацпроектов, стабилизировав посредством прессинга Федеральной налоговой службы долю "серых" зарплат в экономике, существенно увеличив социальные расходы, сделав вливания в сектор здравоохранения, правительство, как можно было бы предположить, в основном отказалось от идеи силового привлечения бизнеса к социалке, дав понять, что берет эти проблемы на себя. Уже в ситуации с сентябрьским всплеском инфляции и последовавшим давлением на ритейловые сети с целью заморозки цен было понятно, что активная роль бизнеса в решении социальных проблем в значительной мере лукавство. По крайней мере, о сколько-нибудь равноправном партнерстве в этих вопросах речи не идет. Именно поэтому отсутствие заглавной социальной темы на форуме "Россия" вряд ли кого-то удивило. Удивительно другое: в прямой противоположности логике происходящего околосоциальные дискуссии в самых неожиданных аспектах стали наиболее важной частью ежегодной конференции "Тройки Диалог".
В первый же день гвоздем программы стала дискуссия с участием замглавы Минэкономразвития Анны Поповой и главного экономиста ЕБРР Эрика Берглофа, посвященная теме среднего класса, неожиданно возникшей после перерыва в несколько лет. Средний класс, в существовании которого имелись серьезные сомнения, по оценкам МЭРТа, составляет сейчас 21%***НЕУЖЕЛИ НАСЕЛЕНИЯ СТРАНЫ???!!!. Расчеты МЭРТа не противоречат оценкам ЕБРР. При этом ожидается, что в ближайшие годы число представителей среднего класса существенно увеличится: к 2010 году — до 30%**ЧЕГО???, к 2020 году — до 50-52%. Традиционные дискуссии на тему, что же такое средний класс, уже никого почти не занимают. Однако едва ли не впервые в истории подобных дискуссий высказывались мнения о том, как этот процесс влияет на стратегию компаний.
До последнего времени потребительские предпочтения среднего класса в сравнении с остальным населением интересовали лишь специалистов-маркетологов. Однако взрывное развитие рынка потребительского кредита, бум в строительстве, сверхбыстрое развитие рынка финансовых услуг населению, банковского ритейла сделали свое дело — "средний класс" стал представлять интерес уже не на словах. Именно это на следующий день подтвердил президент "Аптечной сети 36,6" Джерри Калмис, говоря о том, как средний потребитель меняет запросы к качеству предлагаемой продукции. В дискуссию "Самая большая в Европе армия потребителей" (именно ею обещает стать российский "средний класс" к 2010 году) немедленно включились главы Mars, X5, Bosco di Ciliegi, "Вимм-Билль-Данна". Потребителей и их социальные перспективы и положение в тот же день обсуждали и автопроизводители — примерно в том же ключе, что и представители рынка ритейла и FMCG.
Такого рода обсуждения случались и раньше, однако на этот раз отказ от "политического" акцента дискуссии был в общем невозможен. Невозможно игнорировать тот факт, что, с одной стороны, изменения, интересующие топ-менеджмент крупных компаний, являются итогом их работы в последние 15 лет: госсектор экономики в России начали реанимировать лишь 5-6 лет назад, и он по-прежнему не занимает ключевых позиций на большинстве рынков. С другой стороны, невозможно не обращать внимания на то, что часть изменений является следствием трансформации социальных приоритетов власти.
На сегодняшний день эти процессы идут практически параллельно друг другу, но не пересечься уже в ближайшие два-три года они не могут. И очевидно, что происходящее может вылиться в многоплановый конфликт власти и бизнеса: слишком многие обсуждавшиеся на форуме "Россия" темы — от макроэкономических до чисто деловых — социально окрашены. Так, социальная тема буквально висела в воздухе на панельной дискуссии о состоянии корпоративных финансов в России, на которой обсуждался, собственно, ожидаемый кризис. И глава Сбербанка Герман Греф, и старший вице-президент РЖД Федор Андреев, и CFO "Роснефти" Антон Кожинов старались ее обходить.
Дело даже не в не обсуждавшейся идее поддержки котировок акций "Роснефти" и Сбербанка, проводивших "народные" IPO за счет фонда национального благосостояния. Понятно, что с макроэкономической точки зрения выбор между поддержкой госсектора экономики бюджетными средствами и борьбой с инфляцией — это выбор в рамках лишь формулируемой "новой социальной политики". Таковым же является в значительной мере выбор новой модели налогообложения в нефтяной отрасли — ей была посвящена закрытая сессия форума с участием топ-менеджмента BP, ЛУКОЙЛа, Минфина, ФАС. Разговор о перераспределении нефтедоходов уже не идет в формате дискуссии о "нефтяной ренте", показавшей свою бессмысленность многими месяцами ранее, но в форме обсуждения выбора между макроэкономическими приоритетами правительства и возобновлением роста в нефтяной отрасли. "Социальные" аргументы в большом количестве имелись у всех сторон этого обсуждения, а не только у Минфина.
Есть ли смысл уточнять, что на форуме вообще было сложно найти кого-либо из выступавших, у кого не было бы "социальных" аргументов, причем не надуманных, как в 2005 году, а действительно актуальных? В конце концов, согласно всем опросам, которые проводил "Ъ" среди будущих участников форума, ключевой "текущей" проблемой российских компаний до появления признаков будущих проблем в корпоративных финансах являлась деформация рынка трудовых ресурсов, оборачивающаяся на практике острейшим кадровым голодом, ростом затрат компаний, некоторыми проблемами с ростом производительности труда и просто с расширением бизнеса. При этом финансовые проблемы обещают сделать "кадровый голод" в 2008 году еще более острым, и в кулуарах форума всерьез обсуждалось, что в этом случае отсутствие взаимопонимания с государством выльется в новое давление на предпринимателей, по своим масштабам беспрецедентное даже для России.
Впрочем, пока аргументы такого рода предъявляются государству не очень активно. Не хватает слишком многого — от общих формулировок до желания сторон договариваться друг с другом: ни для бизнеса, ни для государства компромисс не будет бесплатным. Тем не менее уже сейчас очевидно, что формулирование "новой социальной политики" в России происходит под пристальным взглядом и при некотором беспокойстве корпоративного сектора. И без кредитного кризиса???? эти темы будут подниматься все чаще — хотя бы в силу того, что обе стороны чувствуют себя обделенными ???на этот счет практикой, складывавшейся еще в начале 90-х???. При этом дискуссию о "новой социальной политике" бессмысленно вести формально — и топ-менеджменту бизнеса, и команде Дмитрия Медведева. Пока крайне осторожные обсуждения социальных тем на форуме "Россия" свидетельствуют лишь об одном: без перехода к содержательному разговору придется считать пострадавших, но не выигравших.