Детство шоу-бизнеса

В Венеции, где сейчас оперный театр один — La Fenice, когда-то их было несколько. И не по государственной инициативе они тогда, триста пятьдесят лет назад, множились, а по самым что ни на есть заурядным коммерческим соображениям. Опера была универсальным аттракционом, любовь к которому примиряла всех, от патрициев до голодранцев, и странно было бы не попытаться заработать на этом — так, благодаря сметливости венецианских импресарио, и появился шоу-бизнес в его первом издании. Довольны оставались все: кто-то наслаждался звучными голосами и чувствительными мелодиями, кто-то — изысканной и ученой поэзией либретто, кто-то — шуточными вставными эпизодами, кто-то — декорациями, костюмами и машинерией; все это доводилось до такой степени совершенства, что несколько позже, в самом конце XVII века, петровский стольник Толстой наивно восторгался в своих путевых записках: "Нигде больше в целом свете таких предивных оперов не бывает".

Больше других своими "предивными операми" прославился в Венеции Пьер Франческо Кавалли, которого теперь потихоньку открывает для себя и современный слушатель. Одну из знаменитейших опер Кавалли, его "Дидону" (1641), уже записывали, но из видеозаписей эта — первая. Сделана она в том самом La Fenice, а музыкальной частью этой постановки руководит один из главных итальянских специалистов по старинной музыке, скрипач Фабио Бьонди. Его ансамбль Europa Galante, соответственно, располагается в оркестровой яме вместо штатного оркестра "Фениче".

Либретто "Дидоны" основано на событиях вергилиевской "Энеиды". Троянец Эней, сын Венеры, спасается из захваченного греками Илиона — ему надлежит доплыть до Италии и обосноваться на месте будущего Рима. В результате интриг на Олимпе его корабли пристают к африканскому побережью, к Карфагену, где правит царица Дидона. Благодаря проискам Венеры царица немедленно влюбляется в Энея, но счастье ее недолговечно: Юпитер приказывает наконец Энею плыть в Италию. Брошенная Дидона собирается покончить с собой, но затем, передумав, выходит замуж за своего давнего неудачливого воздыхателя, соседнего царя Ярбу. (Это уже совсем не вергилиевская концовка, но тогда считалось неприличным заканчивать оперу смертью главной героини.)

Что до музыкального уровня, то претензии к нему если и есть, то довольно частного характера. Скажем, довольно скуповата и аскетична сделанная Бьонди оркестровка; неожиданны купюры — их немного и они невелики, но часто вырезанными оказываются важные в мелодическом или в текстовом плане пассажи. Среди солистов есть работы поярче (прекрасно подходит к партии Энея увесистый, но гибкий тенор Магнуса Ставеланда), есть побледнее (сопрано Клэрон Макфэдден для партии заглавной героини явно недостаточно выразительно), но в целом уровень где-то на четверку с минусом. Что для сложного материала, в общем, не так и плохо — но только и этот уровень, увы, лучше оценивать с выключенным изображением. Ставить оперу поручили местным студентам, наваявшим в результате нечто столь беспомощное, наивное и жалобно-малобюджетное, что за пределы учебного процесса этот продукт выпускать вообще-то не стоило бы. Троянцы наряжены японскими крестьянами и вяло пытаются изображать что-то вроде ритуального театра, Юпитер кутается в буржуазный халат, Нептун — в подобие французской шторы, и у всех в глазах вместо античных страстей сплошное замешательство.

P.F. Cavalli: "La Didone" (2 DVD)

Europa Galante, F. Biondi (Dynamic)

Распространение аудиозаписей в MP3 (легальное и нелегальное) тому виной или что-то еще, но издания академической музыки на CD стали время от времени претендовать теперь на особый статус. Мол, это не просто пластиночка с музыкой, а еще и нечто отдельное, особое, что должно прослушивание музыки превратить в специальный опыт и специальное переживание. Вот пример — ярче не придумаешь. Собственно, это запись "Семи последних слов Христа" Гайдна (в оригинальной, оркестровой версии), произведения достаточно известного. Композитор сочинил его по заказу духовенства кафедрального собора в испанском Кадисе: семь оркестровых пьес должны были исполняться в Страстную пятницу, сопровождая размышления молящихся о страданиях Христа. Здесь "Семь слов" исполняют Жорди Саваль и его оркестр Le Concert des Nations; при этом не только использованы аутентичные инструменты, но и запись проходила в том самом кадисском храме, а между пьесами отдельными треками следует чтение соответствующих отрывков из Евангелия на латыни. Казалось бы, чего ж вам еще — особенно если учитывать, что исполнение-то и само по себе первоклассное? Ан нет, слушателю предлагается, во-первых, велеречивое эссе о гуманизме с цитированием Достоевского, а во-вторых — аж два художественно-публицистических комментария, написанных нобелевским лауреатом Жозе Сарамаго и католическим публицистом Раймоном Паниккаром. В чувствительных этих комментариях о Гайдне и его музыке почти и слова нет (да и религиозная сторона произведения подана как-то обобщенно-гуманистически, если уж на то пошло). Все это, пожалуй, очень хорошо рифмовалось бы с традиционным исполнением музыки Гайдна, тяжеловесным, слезливым и нудноватым. Но это другое исполнение: чистое, концентрированное, деликатно сбалансированное, почти акварельное по колористике, однако и не лишенное при всем том какой-то сангвинической живости, которая нет-нет да и мелькает в интонациях, во фразировке, в тонкой сладости тембров. И впечатляет музыка в итоге самой своей безоблачной, совершенно самоценной, несколько даже замкнутой в себе красотой — при которой любой внешний комментарий кажется по меньшей мере ненужным.

Светские кантаты Баха ("Кофейная" не в счет) вообще исполняются редко, что обычно объясняют самими условиями их создания. Они в значительном большинстве были произведениями на случай, созданными по частным заказам, и — в отличие от церковных кантат — звучали обычно лишь единожды. Такова судьба и двух записанных здесь кантат, написанных, соответственно, в честь производства в дворяне одного саксонского чиновника и в честь назначения в Лейпциг нового профессора права. Однако интересны отнюдь не сами эти эпохальные события, а приоткрывающаяся "кухня" композитора. Музыка этих кантат частью использовалась ранее, частью стала эскизом более поздних (и более известных) пьес, благодаря чему запись и может быть любопытна при минимальном знакомстве с творчеством Баха — на уровне хотя бы "Бранденбургских концертов". Работа четверки заслуженных баховских певцов и почтеннейшего маэстро Густава Леонхардта приятно напоминает образцово-показательные баховские записи где-нибудь так двадцатилетней давности.

Назови альбом как-нибудь вроде "Оперные арии 1720-1750 годов" — и кто на это польстится? Другое дело "Карестини: история кастрата" — досужий глаз уж точно остановится. Впрочем, амбициозность не только в названии. Альбом действительно посвящен одному из величайших певцов-кастратов XVIII века, чьи сверхчеловеческие вокальные способности, казалось бы, остались достоянием легенд. Но молодой французский контратенор Филипп Ярусски все-таки берется в этом альбоме за самые яркие из написанных для Карестини арий — а писали для певца, например, Георг Фридрих Гендель, Никола Порпора, Иоганн Адольф Гассе и Кристоф Виллибальд Глюк. Виртуозность и солидный диапазон, достигающий вполне сопрановых высот, для Ярусски не проблема вовсе; при любой степени сложности он поет абсолютно уверенно и с непоколебимым чувством стиля. Другое дело, что сам тембр его голоса, бесплотный и бесполый, всю эту колоритнейшую музыку несколько обескровливает. Как, впрочем, и аккомпанемент от очень способного в принципе оркестра Le Concert d`Astree, которому все же недостает здесь жилистости и витальности.