Выставка графика
В Музее современной истории России проходит выставка "История в плакатах "Аэрофлота"". В трех залах представлены рекламные образы советской гражданской авиации — от листов Родченко до продукции безымянных советских промграфиков. Комментирует МАЙЯ Ъ-СТРАВИНСКАЯ.
История начинается до советской власти. Кончается после. От самых первых, проникнутых жюльверновским духом изображений аэропланов до современных рекламных макетов авиакомпании "Аэрофлот". Под развешанными по стенам плакатами организаторы выставки протянули хронологическую ленту, на которой поместили сопроводительный материал, распечатанный на простой бумаге мелким шрифтом. Читается тяжело. Но истории, описанные там, не менее интересны, чем сами плакаты.
Про первых российских авиаторов, про конкурентные войны первых советских авиакомпаний в 20-х годах, про советских красавиц стюардесс, про Владимира Высоцкого, летавшего в Париж за полцены и восхвалявшего за это "Аэрофлот" в своих песнях. Но даже если не вчитываться, можно узнать главное. По плакатам 20-30-х, 60-х годов становится ясно, что гражданская авиация в СССР всегда была параллельным небесным миром, не соприкасавшимся с земным, советским.
Земля была обязана лишь обеспечивать полет. Мускулистый пролетарий с кувалдой в одной руке и самолетиком в другой настаивает: "Стыдитесь, вашего имени еще нет в списке акционеров "Добролета". За этим списком следит вся страна". На плакате 1925 года суровый авиатор тычет в зрителя пальцем: "Что ты сделал для воздушного флота?"
Военные самолеты строили на государственные деньги, а гражданскую авиацию должны были финансировать граждане. И по всей стране с подачи Льва Троцкого стали возникать "Общества друзей воздушного флота", которые потом переименовали в "Добровольные общества воздушного флота" — "Добролет". Совсем уж добровольными эти общества назвать было бы трудно. На выставке представлено газетное объявление в жанре легкого доноса, в котором жертвователь на дело самолетостроения приглашает своих знакомых добровольно сделать то же самое, подробно перечисляя их имена, профессии и адреса. Но раз были плакаты, значит, советских граждан не просто заставляли, а сначала зачем-то убеждали. В стихах неуклюжих, но очень доходчивых вроде знаменитой работы Александра Родченко "Тот не гражданин СССР, кто "Добролета" не акционер".
Открытый агитационный пафос — лишь в нескольких экземплярах показанной в музее коллекции ("Ленину воздушному, как и Ленину земному, не будет конца", 1924 год). Большинство плакатов трактует идею полета практически. Во-первых, с помощью самолетов можно быстро добраться; во-вторых, можно победить вредных насекомых; в-третьих, можно переслать открытку авиапочтой, можно погоду узнавать, можно пожары тушить. И вот на листовке, иллюстрирующей агитчастушки, стоит крестьянин, с бородой, в косоворотке, глядит на выжженное пшеничное поле, чешет репу и сетует на то, что вот, мол, не внес взнос в Добровольное общество воздушного флота и погорел.
Интересно понаблюдать за тем, как меняется стилистика плаката, когда "Добролет" из псевдоакционерной превращается в государственную компанию "Аэрофлот", а от конкурентов не остается и следа. С призывной реклама меняется на статусную. Пассажирам выбирать не приходилось, так что на плакатах 60-х годов бесконечно комбинировали самолеты, пассажиров, чемоданы и, разумеется, красавиц стюардесс. В сопроводительном материале к экспонатам сказано, что на своих крыльях самолеты занесли в СССР эмансипацию: на плакатах появлялись женщины — красивые, стильные, независимые.
Стюардесса — героиня кино 60-х. Татьяна Доронина в "Еще раз про любовь", которая сделала эту профессию самой романтичной в глазах советских женщин. Кино вообще было мощным рекламным агентом "Аэрофлота". Из "Иронии судьбы" следовало, что билет на самолет может изменить судьбу человека; из первого советского фильма-катастрофы "Экипаж" мы узнавали, как человечны герои воздуха. Постер к этому фильму тоже показан в Музее современной истории России — как свидетельство того, что самолеты ассоциировались со всем самым лучшим в жизни: с Сочи, с кино, с заграницей. В целом складывается впечатление, что "Аэрофлот" смотрел на Советский Союз с другой точки зрения. Несколько свысока.