Танцы на подъеме

Два вечера с Национальным балетом Грузии

В советское время неимоверной популярностью пользовалось высказывание композитора Михаила Глинки (кстати, нигде им собственноручно не записанное, а цитируемое вроде бы с его слов, а потому, вполне возможно, являющееся мистификацией чистой воды) о том, что, дескать, главный и единственный сочинитель — народ, а профессионалы могут претендовать разве что на роль аранжировщиков. Естественно, Глинка имел в виду композиторов и музыку, однако суждение это экстраполировалось советскими идеологами на все искусство, включая художников, танцоров и писателей.

Легендарный балет Илико Сухишвили и его супруги Нино Рамишвили стал идеальным воплощением глинкинской идеи "аранжированной народности" — когда все самое лучшее и настоящее пробивало себе дорогу только под видом фольклора, хотя на самом деле было плодом воображения и мечты артиста. В этом грузинский балет Сухишвили — родной брат российского ансамбля народного танца Игоря Моисеева или же подобного украинского коллектива имени Павла Вирского.

Эти ансамбли, до сих пор с триумфом выступающие на лучших сценах мира,— явление и правда выдающееся, возможно даже, это одно из самых неоспоримых и крупных достижений канувшей в Лету советской страны. А их история, если не лень в ней покопаться, могла бы дать обширный материал исследователю, занимающемуся изучением проблемы отношений художника и власти. Например, по слухам, когда в 1945 году Илико Сухишвили выступал со своими танцорами перед Сталиным, то на царское предложение Иосифа Виссарионовича "проси, что хочешь" стал умолять "вождя народов" подарить ему фотокарточку с автографом.

С небольшой натяжкой, Национальный балет Грузии, основанный в том же 1945-м, можно считать своеобразным автографом Сталина, как и символом возрождающегося искусства послевоенных лет — духоподъемного, взвинченно эмоционального, бескорыстно патриотичного и, что самое характерное, вознесшего пляски с "национальным колоритом" на недосягаемый уровень монументальных хореографических полотен. Даже сопряженные с запредельным физическим страданием фирменные номера ансамбля вроде мужских танцев на большом пальце ноги или длинных серий прыжков на коленях не снижали высокого пафоса, а наоборот, придавали искусству народного танца едва ли не черты античной драмы по-советски: через добровольную, граничащую с пыткой боль и ничем не заслуженное унижение — к огромному счастью и светлому будущему.

Философия эта настолько сильно въелась в общественное сознание, что до сих пор пользуется спросом. Вот и грузины с гордостью продолжают украшать свои программки и афиши рекламным штампом невесть какой давности: мы, мол, единственный фольклорный ансамбль, выступавший в миланском La Scala, где после грузинских танцев занавес поднимался 14 раз — больше, чем для Энрике Карузо. Карузо этому уже, конечно, не позавидует, но, может быть, стоило бы поинтересоваться, не побит ли этот рекорд и не снискали ли на прославленной сцене за прошедшие десятилетия успех и другие коллективы.

Признаем, что, расхваливая себя, Национальный балет Грузии имеет для этого основания. Создатели ансамбля, насчитывающего сейчас семьдесят танцоров и оркестр народных инструментов (музыканты обычно располагаются не в оркестровой яме, а за спинами кордебалета), Илико Сухишвили и Нино Рамишвили первые уроки танца брали у итальянской балерины Марии Перини. Их единственный сын Тенгиз, руководивший труппой до самой смерти (он умер в марте 2007 года), тоже прошел школу классического танца. Теперь Национальный балет Грузии снова возглавляет Илико Сухишвили — внук основателя. И, кажется, реформируя и обновляя стиль ансамбля, он возрождает традиции деда, сумевшего некогда обмануть не только Сталина, но даже свой народ, "аранжировав" для него собственные фантазии.

Национальный дворец "Украина" / 16, 18 (19.00)