ДЕНЬГИ ВЗРЫВОВ НЕ БОЯТСЯ
В России произошла самая масштабная с начала века техногенная
катастрофа: взрыв на шахте «Ульяновская» в Кемеровской области унес
жизни более ста шахтеров. Владельцы бизнеса практически не
пострадали. Текст: Николай Гришин
 |
Взрывы газа в угольных шахтах не редкость. До недавнего времени крупнейшей считалась катастрофа в шахте «Зыряновская», унесшая жизни 67 человек. На предприятиях «Южкузбассугля», в состав которого входит «Ульяновская», за 2004–2005 годы только в двух катастрофах – на шахтах «Тайжина» и «Есаульская» – погибли 72 человека. Впрочем, рискуют жизнью не только углекопы. Из-за прошлогоднего пожара на Магнитогорском металлургическом комбинате (ММК) погибли семь человек, а затопление шахты «Уралкалия» в Березниках хотя и обошлось без человеческих жертв, но поставило под угрозу экологическую безопасность всего города. По оценке ректора Института исследования природных и техногенных катастроф Владимира Колодкина, в условиях повышенных рисков работает значительная часть российской промышленности – угольная, металлургическая, электроэнергетическая, машиностроительная отрасли. Причем, как правило, страховые компании не готовы страховать от подобных проблем – все затраты вынуждены брать на себя владельцы «рискованных» бизнесов.
ММК смог пережить пожар относительно безболезненно: убытки в 775 млн руб. практически не повлияли на компанию с оборотом около 150 млрд руб. А котировки акций комбината с ноября прошлого года, когда произошла катастрофа, даже выросли с $20 до $26. В отличие от них цены на акции «Уралкалия» на РТС после затопления шахты за несколько дней упали на 25% – с $2 до $1,5. Оправиться от удара предприятию так и не удалось: на прошлой неделе «Уралкалий» торговался на уровне $1,7.
По подсчетам аналитиков, на ликвидацию последствий аварии на «Ульяновской» потребуется около $200 млн. Тем не менее в остальном Evraz Group, на паритетных началах с менеджментом компании владеющая ЗАО «Южкузбассуголь», оказалась в гораздо менее сложной ситуации, чем «Уралкалий». Сумма, ставшая бы для другой компании фатальной, вполне по силам Evraz Group, оборот которой в прошлом году составил около $6,7 млрд. Не будет проблемой и найти на замену «Ульяновской» альтернативный источник поставок 1,5 млн тонн угольного концентрата в год. Более того, хотя депозитарные расписки Evraz Group на торгах в Лондоне в прошлый понедельник упали более чем на 10%, вскоре падение прекратилось и даже обернулось небольшим ростом. Несмотря на убытки от катастрофы, уже утром следующего дня Evraz смогла заявить о намерении направить 4,18 млрд руб. на консолидацию 100% акций Нижнетагильского металлургического комбината (сейчас ее дочерней компании Mastercroft Ltd. принадлежит 94,997% акций НТМК). «От катастроф никто не застрахован,– считает аналитик „Антанты капитал” Владимир Попов,– но подобные риски уже заложены в текущей стоимости компаний, работающих в таких отраслях».
САМ СЕБЕ ОПЕРАТОР
После нашумевших войн с поставщиками телефонов «Евросеть» решила
вторгнуться на территорию других своих партнеров: ритейлер стал
виртуальным оператором и уже сообщил о подключении 62 абонентов.
Текст: Оксана Царевская
 |
Впервые концепция MVNO была разработана британским регулирующим органом в области телекоммуникаций Oftel. Такая организация предлагает подписку на услуги мобильной связи и сами услуги, но не владеет необходимым радиочастотным ресурсом. При этом компании-MVNO порой даже самостоятельно развивают базовую сеть – то есть, по сути, просто арендуют частоту.
Считается, что виртуальные операторы позволяют увеличивать емкость рынка услуг связи. «При практически полном охвате населения операторам уже трудно развиваться вширь, завоевывать новых абонентов. Поэтому им приходится двигаться вглубь, наращивая доход с одного абонента»,– объясняет генеральный директор компании CTI Андрей Володин. А компании-MVNO, как правило, обладают высокой маркетинговой активностью и нередко более поворотливы, чем традиционные операторы.
Первые MVNO появились в Европе и США в конце 1990-х, сегодня их насчитывается уже более 250. В некоторых европейских странах на их долю приходится до 20% рынка, а, например, во Франции «виртуалы» обслуживают каждого четвертого абонента. Значительная часть MVNO – розничные компании, в том числе такие, как английская сеть супермаркетов Tesco, немецкие Aldi, Lidl и торговый концерн Quelle, французский Auchan, шведская IKEA. Но наиболее финансово успешен, по оценкам Володина, британский сотовый ритейлер Carphone Warehouse: его MVNO-подразделение обслуживает 3 млн абонентов, в прошлом году выручка составила 459 млн фунтов стерлингов (около $900 млн), а прибыль – 48 млн фунтов. В России тоже есть виртуальные операторы – «Матрикс мобайл», «Мегател» и «Корбина телеком». Но крупные ритейлеры до сих пор этот рынок игнорировали.
У операторов «большой тройки» операторские амбиции ритейлера пока беспокойства не вызывают – хотя все отдают себе отчет в том, что «Евросеть», которой принадлежит более 5 тыс. сотовых салонов в России и СНГ, является крупнейшим продавцом контрактов. «Конфликта интересов мы не видим,– говорит пресс-секретарь МТС Ирина Осадчая.– Пока все договоренности соблюдаются».
Интерес же СМАРТС к этому проекту, по мнению Андрея Володина, объясняется усилением конкуренции в родном для него Поволжском регионе. «Кроме того, оператор может смело рассчитывать на „нестандартную” маркетинговую активность „Евросети”»,– заключает Володин. И планы «Евросети», несмотря на скепсис лидеров рынка, амбициозны: до конца года ритейлер собирается подключить 100 тыс. абонентов Поволжья. При этом компания обещает не демпинговать по отношению к базовым операторам, а привлекать абонентов прежде всего за счет неголосовых сервисов. «Мы будем стремиться к показателям крупнейших операторов стандарта 3G, у которых на долю неголосовых сервисов приходится до 70% доходов»,– говорит президент «Евросети» Элдар Разроев.
Впрочем, энтузиазм «варяга» сотового рынка может разбиться о совершенно прозаические вещи – например, госрегулирование. В большинстве стран регулирующие органы активно поддерживают деятельность MVNO. Например, во Франции операторов даже обязывают предоставлять им свои эфирные мощности. В России же полноценный бизнес по схеме MVNO пока невозможен. Дело в том, что у нас не определен правовой статус виртуального оператора и формально все абоненты будут принадлежать сотовым компаниям, сотрудничающим с «Евросетью». Компания не сможет менять тарифы полностью по своему усмотрению или активно участвовать в развитии базовой сети, поэтому ей приходится рассчитывать прежде всего на дополнительные сервисы. «„Евросеть” фактически пока просто еще один поставщик мобильных сервисов»,– говорит Андрей Володин. Да и сам Разроев не скрывает, что речь идет не о полноценном MVNO, а о «компромиссном решении».
Впрочем, даже такой фундамент может пригодиться «Евросети» в дальнейшем – за день до официального запуска нового проекта министр связи Леонид Рейман пообещал, что возможность получать операторские лицензии без предоставления радиочастоты появится уже в 2007 году.