Российские компании все чаще сталкиваются с незнакомой проблемой: их руководители уходят на покой. Во всем мире бывшие «акулы бизнеса» заранее ищут занятие для второй половины жизни. Секрет фирмы выяснил, в какие сферы уходят российские топ-менеджеры.
 |
«Если бы вы видели, какую капусту я сам посадил, то не стали бы приставать ко мне со своим предложением». По легенде, именно так отреагировал на просьбу вернуться во власть римский император Диоклетиан, в 60 лет добровольно променявший трон на крестьянскую мотыгу.
Две недели назад известный предприниматель Михаил Гуцериев совершил похожий поступок: он решил выйти из всех своих бизнес-проектов, включая «Русснефть», и заняться наукой. Хотя его решение было отчасти вынужденным, такому выбору позавидовали бы многие топ-менеджеры. С начала 1980-х годов на Западе заговорили о «кризисе среднего возраста руководителя». По достижении определенного возраста (обычно 40–45 лет) традиционные факторы мотивации топ-менеджеров — деньги и власть — для многих стали терять значение.
Бизнес-гуру Питер Друкер проанализировал корни этой демотивации в работе «Управление собственной жизнью» и пришел к выводу, что ее причина — скука. «К 45 годам карьера большинства менеджеров достигает пика,— пишет Друкер.— Занимаясь на протяжении 20 лет одним и тем же, они отлично справляются со своей работой, однако перестают получать новые знания, воспринимать свою деятельность как вызов и получать от нее удовлетворение».
Друкер полагает, что наилучшее лекарство от скуки — построить «карьеру второй половины жизни»: уйти из бизнеса и реализовать себя в другой сфере. Логика такого решения проста: если бизнес больше не удовлетворяет ваши потребности, значит, нужно найти новые потребности и новые способы их удовлетворения. Вторая карьера должна быть тесно связана с внутренним «я», поэтому ее стоит планировать заранее.
Многие российские руководители, начинавшие путь в бизнесе в начале или середине 1990-х годов, уже приближаются к критическому возрасту, когда впору задуматься о новой карьере. Однако далеко не все могут решиться на уход. Ведь такое решение ставит топ-менеджера в драматическую ситуацию: расставаясь с креслом руководителя, человек неизбежно теряет все выгоды, которые оно дает, и нет гарантии, что вторая карьера принесет новые преимущества.
«Секрет фирмы» опросил более десяти бывших и действующих руководителей, которые уже строят или пока планируют карьеру второй половины жизни. Как оказалось, чем сильнее менеджер разочаровался в бизнесе, тем больше его вторая карьера будет отличаться от первой.
Поиски утраченного времени
 |
Разочарование в бизнесе как таковом — пожалуй, самая тяжелая форма кризиса руководителя. С точки зрения отчаявшегося топ-менеджера, бизнес забирает самое важное в его жизни — свободное время,— почти ничего не давая взамен. «Все мое время отнимало управление компанией,— вспоминает бывший владелец и генеральный директор ИК „Проспект” Михаил Винчель (46 лет).— Выглянул в окно офиса — утро, выглянул второй раз — уже ночь». Винчелю, создавшему бизнес «Проспекта» с нуля, было неинтересно его поддержание: натура просила чего-то творческого. И мириться с тем, что нелюбимое дело отнимает все личное время, Винчель не захотел.
Кажется, что в таком случае единственно верное решение — развод с бизнесом и самореализация в какой-то более приятной сфере. Людей, выбравших подобный путь, принято называть дауншифтерами. В 2003 году их армию пополнил и Михаил Винчель, продав свою компанию инвестиционной группе «Русские фонды». Впрочем, сам он уже не помнит, когда это произошло. «Из бизнеса я вышел то ли три, то ли четыре года назад,— говорит бывший собственник ИК „Проспект”.— Сейчас для меня срок один год особого значения уже не имеет».
Избавившись от бизнеса, Михаил Винчель взамен получил свободное время для новой карьеры. В 2003 году он прошел обучение на курсах и попытался стать профессиональным фотографом. Даже сделал себе визитки с соответствующей надписью. Правда, гениального мастера из него не получилось. «Художник должен быть бедным, голодным и несчастным, чего не скажешь обо мне»,— утверждает Михаил Винчель. А средним уровнем Винчель не довольствовался. По его словам, он мог бы зарабатывать фотографией несколько тысяч долларов в месяц, но это отнимало бы слишком много времени. Сейчас Винчель для души снимает пейзажи, рассматривая это как своеобразную компенсацию за годы офисной работы, когда он был лишен возможности созерцать природу.
Тем не менее опыт Винчеля говорит о перспективности дауншифтинга как карьеры второй половины жизни. Дело в том, что дауншифтера интересует лишь контроль над своим личным временем, а успех в новой сфере его беспокоит гораздо меньше. К тому же карьеру можно начать снова, было бы время. Например, в этом году Михаил Винчель решил поступать на психологический факультет МГУ. «Хочу разобраться в психологии личности,— поясняет он.— О неврозах я знаю много, а вот позитивная психология личности для меня — белое пятно».
Воз вторых карьер
Западным бизнесменам, в
отличие от российских, не приходится ломать голову над тем, стоит
ли начинать вторую карьеру — это явление очень распространенное.
Скорее им нужно задуматься над тем, какую карьеру выбрать из
изобилия возможностей.
Пожалуй, хрестоматийный путь — уход в частную благотворительность.
Ему последовали два до недавнего времени самых богатых человека
мира — Билл Гейтс и Уоррен
Баффет, решившие пожертвовать большей частью своих
состояний. Причем Баффет передал $30,7 млрд в Bill & Melinda
Gates Foundation --- благотворительный фонд Билла Гейтса.
Однако есть и более экстремальные варианты. Например, один из
основателей компании Apple и творец ее первых компьютеров
Стив Возняк (сам себя он называет просто Воз)
реализовал сразу несколько параллельных карьер. После
автокатастрофы в 1981 году он покинул компанию и продолжил учебу в
Университете Беркли. Однако в 1983 вернулся в Apple простым
инженером. В 1987 году Возняк ушел из компании навсегда, чтобы
заниматься благотворительностью в сфере образования и
преподаванием. Сейчас Воз преподает информатику в средних классах
школы и занимается поддержкой своего сайта woz.com.
Путеводное «я»
Если первую карьеру выбрать непросто, то со второй дело обстоит еще
сложнее — немолодому менеджеру не хочется совершить ошибку и пойти
по ложному пути. Успех же приходит в том случае, если вторая
карьера соответствует «идеальному „я”» человека, то есть его
представлениям о том, кто он на самом деле. Чем больше идеальный
образ расходится с реальными занятиями, тем сильнее раздражение,
неудовлетворенность, чувство вины и подавленность. А если они,
наоборот, близки, то жизнь и работа кажутся стоящими и приносят
радость.
Американский психолог Гарри Левинсон в своей статье «Новая карьера:
мечта, которую можно воплотить в жизнь» (впервые опубликована в
выпуске Harvard Business Review за май–июнь 1983 года)
сформулировал несколько правил определения своего «идеального „я”»
и выбора второй карьеры.
На первом этапе нужно определить собственные
потребности. Чтобы справиться с этой задачей, менеджер
должен обсудить с каким-нибудь собеседником следующий круг
вопросов. Каковы жизненные ценности ваших отца и матери? Кто был и
остается для вас образцом для подражания? Когда у вас была
возможность сделать выбор, то каким он был? В каких ситуациях вы
были исключительно довольны и ощущали душевный подъем? Что вы
хотели бы увидеть написанным на своем могильном камне или в
некрологе? Ответы на эти вопросы помогут менеджеру осознать
основную задачу своей жизни.
Следующий шаг — определить, какая вообще работа подходит
вашему характеру. Для этого надо опять-таки ответить на
ряд вопросов. До какой степени вы можете управлять своей агрессией?
Насколько в вас сильно чувство привязанности? Насколько в вас
сильно чувство зависимости?
Наконец, необходимо оценить возможные варианты новой
карьеры. Если то, чем вы занимаетесь сейчас, близко к
вашему «идеальному „я”», имеет смысл выбрать вторую карьеру,
которая расширяет прежнюю сферу деятельности. Если же по
результатам диагностики окажется, что в прошлом у вас осталось
много нереализованных интересов, стоит попробовать себя в
совершенно новой области.
Бизнес по душам
 |
У Марии накопился длинный список претензий к прежней работе. «Ценилось лишь умение договариваться, разрешать конфликты и находить выход из непростых ситуаций,— рассказывает Мария Чураева.— Мне так не хватало творческой составляющей, что я даже начала рисовать по вечерам». Разорвать порочный круг она решила лишь после того, как встретила своего будущего мужа Сергея Орешкина. Он заразил ее любовью к даосской философии. В 2004 году Чураева ушла из «Пиоглобала» в малый бизнес, основав вместе с Сергеем центр даосских практик «Восточный дом „Шен”».
Управляющий партнер адвокатской конторы «Раппопорт и партнеры» Александр Раппопорт тоже перевел жизнь в другое русло, правда, не так резко отличающееся от прошлого. Четыре года назад он сменил инвестиционный бизнес, которому отдал более десяти лет, на юриспруденцию. «Шесть поколений моей семьи были адвокатами,— объясняет Александр Раппопорт.— Для меня приход в юридический бизнес стал возвращением к корням». Однако, возможно, эта смена карьеры не станет для Раппопорта последней: помимо бизнеса он серьезно увлекается творчеством особого рода — кулинарией. «Я могу приготовить блюдо французской, тайской или узбекской кухни на 60 человек»,— говорит Александр Раппопорт. Не исключено, что мы еще увидим его в роли ресторатора.
И Мария Чураева, и Александр Раппопорт относятся к типу топ-менеджеров, которые разочаровались не в бизнесе как таковом, а в своей роли в нем. Здесь суть внутреннего конфликта в том, что место руководителя, которое до определенного момента приносило желанные деньги, власть и славу, по мере удовлетворения этих потребностей превращается в золотую клетку. Менеджер начинает думать не о преимуществах, которые дает руководящая позиция, а об ограничениях, которые она накладывает.
Так, в свое время первый заместитель генерального директора «Аэрофлота» Александр Зурабов (51 год) обнаружил, что в его ежедневном графике почти нет встреч, которые ему были бы интересны. «Я стал за собой замечать, что использую деловой тон даже в общении с близкими,— рассказывает Александр.— Мол, говори быстрее, формулируй короче». Поэтому Зурабов задумал постепенно отойти от бизнеса, а претворение задумки в жизнь ускорил конфликт с генеральным директором «Аэрофлота» Валерием Окуловым.
Наилучшее решение для руководителей, недовольных своей бизнес-ролью,— поменять ее. Зурабов так и поступил. Уйдя из «Аэрофлота», он развил невероятную активность на ниве мелкого бизнеса. А недостаток общения с интересными людьми восполнил, взяв на себя роль бизнес-ангела. «Я даю деньги на развитие проектов, авторам которых банк непременно отказал бы»,— говорит Зурабов. Критерий выбора --- его личный интерес. Например, он решил создать в Санкт-Петербурге сертифицированный по всем международным стандартам банк стволовых клеток. Коммерческая составляющая основана на том, чтобы брать у клиента деньги за размещение и хранение стволовых клеток, которые потом будут использоваться при лечении донора.
Есть у Зурабова и несколько уже реализованных проектов. Это агентство по индивидуальному подбору подарков «Клуб друзей Буратино», а также бизнесы, связанные со здоровым питанием: пекарни «Еврохлеб» и компания Club Z (доставка высококачественных продуктов питания). «Риск, например, сломать ногу невелик. А вот ест человек каждый день. Нет ничего более опасного, чем употребление некачественных продуктов»,— рассуждает Александр Зурабов. Особой любовью Зурабова пользуются продукты, над рецептами которых трудилось не одно поколение. В частности, он заметно оживляется при упоминании о французских фермерских сырах. «Это продукт с более чем двухтысячелетней историей, ему служат как божеству, растят его как ребенка»,— говорит Зурабов. Финансируемые им бизнесы, по словам самого предпринимателя, растут не слишком быстро, но он и не заинтересован в сверхприбылях. В чем же тогда мотивация Зурабова? И почему и он, и Мария Чураева все равно остались бизнесменами, а не превратились в меценатов?
Видимо, Зурабов и подобные ему менеджеры так воспитаны бизнесом, что не признают никаких других способов оценки своей работы, кроме рыночной. «Бизнес — это своеобразный индикатор успешности в новой деятельности,— считает Мария Чураева.— Если люди готовы платить за наши услуги деньги, значит, мы делаем что-то действительно важное».
Бегство с потолка
 |
Например, стать чиновником. Так, в марте этого года генеральный директор компании «Нижфарм» Андрей Младенцев (39 лет), возглавлявший бизнес девять лет и имевший репутацию одного из лучших управленцев фармацевтического рынка, стал заместителем руководителя Росздравнадзора. Второй путь — передача своего опыта другим. К примеру, через консалтинг или преподавание. Первые преподаватели, прошедшие аттестацию реальным бизнесом, в России уже появились. Пожалуй, самый известный из них — Станислав Шекшня (43 года), в свое время занимавший руководящие посты в Otis, «Вымпелкоме» и «Альфа-групп». Сегодня он преподаватель INSEAD и партнер Ward Howell International.
Переход из бизнеса на госслужбу или в консалтинг — весьма рискованный вариант второй карьеры. Ведь политика, консультанта или преподавателя оценивают внешние наблюдатели. Чтобы избежать провала, логично начинать вторую карьеру, не бросая первую. По крайней мере, будет время передумать.
Например, глава компании «Тройка Диалог» Рубен Варданян (39 лет) фактически подготовил себе «запасной аэродром». «Я понимаю, что бизнес — это не навсегда, рано или поздно придется уходить»,— поясняет Варданян. Сейчас он выбирает между несколькими вариантами будущей карьеры. Два из них бизнесмен уже отверг: он не видит себя ни в роли чиновника, ни в роли преподавателя. «Мои отец и дед были преподавателями, но я к этому не готов»,— говорит Рубен Варданян. Как признается сам предприниматель, ему интересна роль учредителя общественных институтов. И первым серьезным проектом в этой сфере стала бизнес-школа «Сколково». Варданян уговорил многих известных бизнесменов стать соучредителями и даже вложил в нее $5 млн из собственных средств.
Впрочем, преподавание Варданян совсем не отвергает: он готов читать курс совместно с кем-нибудь из штатных профессоров. А следующей сферой применения его организаторских талантов, возможно, станет медицина. «У нас много хороших врачей, но не хватает эффективных общественных институтов в области здравоохранения»,— полагает Варданян.
Диванные инвестиции
«Мое место — на диване». Такой фразой заканчивает свою еще не
опубликованную автобиографию основатель компании «Вымпелком»
Дмитрий Зимин (74 года). В 2001 году он отошел от
управления бизнесом и продал «Альфа-групп» принадлежавший ему пакет
акций.
Главной причиной ухода стал возраст — тогда Зимину исполнилось 68
лет. «Когда дети вырастают, родителям, как бы они их ни любили, не
стоит заниматься опекой,— объясняет Дмитрий Зимин.— Когда
„Вымпелком” из маленькой компании превратился в большую, стал
„взрослым”, опека основателя стала излишней». Еще одним стимулом,
подтолкнувшим основателя к уходу, стал так называемый частотный
конфликт, который изрядно потрепал Зимину нервы. В результате
Дмитрий Зимин дал своим родным и близким торжественный обет больше
никогда не браться за бизнес и не занимать руководящих постов.
Однако и на диван тоже не отправился.
Зимин основал благотворительный фонд «Династия», направленный на
поддержку фундаментальной науки. Сейчас он не очень любит
рассуждать о том, что мотивирует его в меценатстве. И считает, что
это естественный путь для бизнесменов его возраста. «Удивляться
моему уходу в благотворительность не стоит,— настаивает Дмитрий
Зимин.— Ведь мы не удивляемся тому, что пенсионеры не принимают
участие в массовой драке, а 25-летние бизнесмены не занимаются
благотворительностью».
Но, возможно, у Зимина были и другие причины. У менеджера
преклонного возраста возникает внутренний конфликт: он хотел бы
продолжить работу, но уже не чувствует в себе сил и дальше быть
успешным в бизнесе. Из этой ситуации есть, пожалуй, только один
выход — попытаться найти аналог предпринимательской деятельности,
который не связан с большими рисками. Дмитрий Зимин пошел как раз
по этому пути. По сути, благотворительность является своеобразным
продолжением предпринимательства. «Благотворительность — это те же
инвестиции, только дивиденды получаешь не деньгами,— утверждает
предприниматель Андрей Коркунов.— Представляю,
какое удовлетворение получит Зимин, если кто-то из его стипендиатов
станет, например, нобелевским лауреатом». «Мы не просто тратим
деньги, а инвестируем в развитие российского общества,—
соглашается Дмитрий Зимин.— При этом мы надеемся, что эти
инвестиции помогут не только сохранить, но и увеличить, усилить
интеллектуальную прослойку общества, повысить ее влияние на жизнь
страны».
Уход российских топ-менеджеров из бизнеса ради второй карьеры
неизбежен. Возможно, их компании от этого пострадают, но экономика
в целом только выиграет. По крайней мере, страна получит то, чего
ей так не хватает: частную благотворительность, бизнес-школы
мирового уровня и профессиональных чиновников.