Американский служащий любит и умеет судиться. Директора крупнейших американских корпораций, небольших компаний и даже некоммерческих организаций настолько привыкли к потоку претензий со стороны наемных работников, что массово страхуют риск быть разоренными персоналом. В России страхование от претензий персонала делает пока только первые шаги.
Под прикрытием покрытия
Родиной инструментов страхования рисков от претензий персонала принято считать Америку. Ее законодательство в сфере трудовых отношений сегодня одно из самых сложных, а суды присяжных чаще встают на сторону истцов-служащих, чем корпораций. В результате, по данным Ассоциации американского общества менеджеров по управлению человеческими ресурсами, каждый год судебным преследованиям работников подвергаются три из пяти компаний, ежедневно регистрируется около 450 подобных дел. А по материалам Калифорнийской торговой палаты, более 80% всех американских компаний становились жертвами злонамеренных исков со стороны сотрудников-вымогателей.
Ведение подобных дел требует от компаний значительных затрат. На досудебное разбирательство уходит около двух лет, сам судебный процесс также длится годами. Поэтому, даже если работодателю удается выиграть дело, по данным той же торговой палаты, судебные издержки для половины «счастливчиков» превышают $50 тыс., а для трети – $100 тыс. В случае проигрыша компания выплачивает работнику компенсацию, средний размер которой в 2003 году приблизился к $300 тыс., а для 15% компаний превысил $1 млн.
Классическим инструментом страхования ответственности директоров и должностных лиц считается полис D&O (Directors and Officers Insurance). Полис рассчитан на покрытие расходов, связанных с самыми разнообразными претензиями к руководству от акционеров, партнеров, регуляторов рынка и иных лиц, в том числе и от исков со стороны работников.
В середине 1980-х бум судебных разбирательств в сфере труда вызвал массовый ажиотаж на рынке D&O. Объем выплат по этому типу полисов вскоре оказался таким, что страховые компании стали нести убытки. Стоимость D&O начала резко расти, да и не всегда его покрытия хватало, чтобы удовлетворить требования в полной мере. Тогда на рынке появился новый специализированный инструмент – EPLI (Employment practices liability insurance) – страхование гражданской ответственности в сфере занятости. D&O и EPLI – независимые инструменты, наибольшее распространение получившие в США. Чаще всего фирмы приобретают один из них, причем, как правило, D&O. Однако на волне корпоративных скандалов компании все больше беспокоятся о том, хватит ли покрытия D&O для компенсации всех требований, которые могут на них обрушиться. В этом случае в дополнение к D&O компании приобретают и EPLI.
Работа, опасная для здоровья
В России практика применения D&O невелика, а классический вариант данного полиса предлагает пока только компания AIG. О прецедентах покупки EPLI отечественные страховщики и вовсе не слышали. Если уж российская компании и собирается страховать свои риски, то чаще всего она заказывает простые и понятные страховые продукты. Как правило, для удобства классификации виды ущерба, причиняемого работникам, делят на три категории. Это материальный ущерб, полученный в результате нанесения вреда здоровью по вине работодателя (производственная травма); материальный ущерб, не связанный с ущербом здоровью (потери в результате несправедливого увольнения или непродвижения по служебной лестнице, несоблюдения условий трудового договора), а также моральный ущерб (расовая и половая дискриминация, оскорбления, клевета и т. п.).
Из всех видов рисков, связанных с претензиями персонала, наиболее часто страхуется в нашей стране материальный ущерб, связанный с нанесением вреда здоровью. Но и тут богатой практикой российский рынок страхования похвастаться не может.
В отличие от государств с прецедентным правом в России отношения «работодатель-служащий» регулируются Трудовым кодексом. К тому же действует система обязательного страхования жизни и здоровья, из которой работнику выплачивается компенсация в случае нанесения соответствующего ущерба. Отчасти это вводит многих работодателей в заблуждение, позволяя считать, что все претензии удастся урегулировать согласно Трудовому кодексу.
Однако выплаты из фонда социального страхования невелики, часто не соответствуют реальному ущербу, нанесенному здоровью сотрудника. Поэтому работник, сочтя, что его права ущемлены, может обратиться в суд с требованием компенсации, действительно соответствующей понесенному ущербу.
Защищаться от подобных претензий компании могут с помощью дополнительного страхового покрытия. Эта практика стала нормой для многих западных фирм, ведущих дела в России. По словам Галины Гуляевой, директора центра страхования ответственности компании РОСНО, «при работе российских фирм с зарубежными контрагентами последние часто требуют добавочного страхового покрытия. В этом случае компании могут дополнительно страховать свою ответственность перед сотрудниками при получении ими травм на рабочем месте».
Кроме того, на фонд социального страхования не стоит рассчитывать и в случае, если человек работает не на основании трудового договора. Деятельность временных сотрудников статьями Трудового кодекса не регламентируется, поэтому и о выплатах из фонда социального страхования речи не идет. Работодателю остается только обращаться к страховщикам, чтобы застраховать свою ответственность перед такой категорией работников.
Вред моральный и материальный
Если речь не идет об ущербе, нанесенном здоровью служащего, все гораздо сложнее. В России сравнительно немного компаний, занимающихся страхованием ответственности работодателя за нанесенный человеку материальный ущерб, не связанный с вредом для его жизни и здоровья. Допустим, ущерб, связанный с непродвижением по службе или порчей имущества служащего на рабочем месте. Однако, как свидетельствуют специалисты, примеры выплат по делам такого рода уже были.
Владимир Кремер, андеррайтер финансовых рисков компании AIG Russia, утверждает: «Гражданский кодекс никто не отменял. У сотрудника компании всегда есть возможность подать иск о возмещении должностным лицом, злоупотребившем своим служебным положением, финансового ущерба. И данный риск можно страховать».
Как говорит Ольга Савченко, специалист отдела страхования ответственности предприятий ОСАО «Ингосстрах», «был случай обращения в суд работника, которому во время ремонта офиса испачкали костюм, мирно болтавшийся на вешалке. Страховщик, не протестуя, выплатил возмещение».
Чаще всего в российской судебной практике встречаются иски, связанные с несправедливым увольнением, непродвижением по служебной лестнице или невыплатой зарплаты.
В западной практике подобные иски и вовсе стали заурядным явлением. Недавно ушедшие на пенсию работники крупной американской нефтегазовой корпорации обвинили менеджмент компании в том, что при составлении их пенсионного плана были допущены нарушения и бывшие служащие недополучили деньги, причитающиеся им по договору с работодателем. В результате разбирательства счастливые пенсионеры получили свои деньги, а компания оплатила еще и судебные издержки. Пенсионеры обошлись корпорации «всего» в $1,25 млн.
Ужас расизма
Если иски работников о возмещении материального ущерба в российской судебной практике редко, но встречаются, то нанесение морального вреда пока что не считается нашими соотечественниками серьезным поводом для обращения в суд. В то время как в США иски, связанные с дискриминацией по половому или расовому признаку, оскорблениями служащего, предвзятым отношением к работнику, стали бичом компаний и некоммерческих организаций.
Наемный работник известной британской фирмы, служивший в ее американском отделении, подал иск о том, что столкнулся с проявлениями расизма на рабочем месте, был несправедливо обвинен в сексуальном домогательстве. Молодой темнокожий парень заявил, что долго не получал прибавку к заработной плате и добавочные выплаты, тогда как его «бледнолицые» коллеги регулярно добивались и того и другого, а в конце концов и вовсе оказался уволенным. Иск был направлен против руководителя филиала корпорации в США.
Хотя доказать, что именно цвет кожи, а не недостаток профессиональных качеств стал решающим фактором «дискриминации» не просто, суд взял сторону работника. Компенсационные выплаты составили $525 тыс. Расходы покрыл полис D&O.
Такие дела для России настоящая экзотика. Эксперты сходятся на том, что если служащий обратится в суд с иском о возмещении подобного ущерба, разбирательство, скорее всего, затянется более чем на год, результат его будет неясен, и, даже если дело решится в пользу служащего, впоследствии ему окажется довольно сложно найти работу. К любителям судиться в нашей стране отношение откровенно негативное.
Поскольку иски о возмещении ущерба, не связанного с нанесением вреда здоровью, в отечественной практике единичны, редки и случаи страхования такой ответственности работодателя перед служащими. По словам Владимира Кремера, «некоторые российские корпорации при покупке полиса D&O просят исключить из него схему страхования ответственности директоров и должностных лиц перед служащими».
Следствие ведут страховщики
Условия страхования от претензий служащих определяются индивидуально. Они зависят от сферы работы компании, числа работников, наличия отделений в США (самый рискованный с этой точки зрения рынок) и т. д. Но все же главным критерием при оценке рисков, а значит, и размера премии становится эффективность корпоративной системы управления персоналом.
Для оценки ее качества представителю страховой компании приходится анализировать самую разнообразную информацию. Предположим, какими документами регламентируются отношения руководителей компании и сотрудников, какова политика компании в отношении найма на работу, проводится ли корпорацией ежегодная оценка качества работы служащих и т. д. А подчас и проявлять изрядную долю изобретательности. В анкете, предлагаемой страховщиками клиентам, есть и такие вопросы: «Довольны ли сотрудники руководителями?» или «Не злоупотребляют ли начальники своим служебным положением?». Одного изучения документов или собеседования с руководством компании для ответа на такие вопросы недостаточно. Маловероятно, что директор, положа руку на сердце, признается, предположим, в регулярном притеснении сотрудников на основании личной неприязни или в сексуальных домогательствах.
Можно, конечно, прибегнуть к сбору информации из неформальных источников – воспользоваться инсайдом, провести собственное расследование. Но чаще всего страховщики применяют другой инструмент, простой и надежный. AIG Russia предлагает в анкете, подписываемой генеральным и финансовым директорами, указать, известно ли им что-либо об обстоятельствах, которые могут привести к претензии по предлагаемому виду страхования. Если после наступления страхового случая выясняется, что руководство знало о проблемах в системе управления кадрами и скрыло это от страховщиков, то в страховых выплатах отказывается.
У страха проценты велики
Специфика бизнеса по страхованию ущерба в связи с претензиями персонала и «особые» методы определения риска приводят к тому, что премии при страховании услуг такого рода значительно варьируются в зависимости от конкретного случая. Стоимость комплексного полиса D&O в России колеблется в широких рамках, достигая 9–10% от лимита ответственности. Теоретически размер покрытия может быть и небольшим, скажем несколько сот тысяч долларов (соответственно и страховая премия несколько десятков тысяч). Но чаще клиентами этой услуги выступают крупные корпорации. Для них «классической» можно считать сделку с лимитом ответственности в $20 млн и страховой премией около $1 млн (т. е. около 5%). При этом долю страхования ответственности перед служащими в комплексе полиса D&O, по словам Владимира Кремера, выделить в российских условиях очень сложно. Но примерно ее можно обозначить на уровне 5%.
Эксперты уверены, по мере развития российского рынка труда, повышения правовой культуры наемных работников количество исков в сфере трудовых отношений в России начнет расти. Страховые инструменты, защищающие работодателей будут все популярнее, а уровень страховой премии приблизится к американским 2–3%. Правда, основная тенденция данного рынка, наметившаяся в середине 1980-х, пока не меняется: страховые премии в сфере трудовых отношений постоянно растут.