15 вещей для российского бизнеса

Исключительная (хотя и исторически закономерная) концентрация административных, финансовых и кадровых ресурсов в Москве с каждым годом выглядит все более архаичной и все менее эффективной и справедливой – в особенности если смотреть на проблему из Новосибирска, Самары, Нижнего Новгорода, Екатеринбурга или Питера. Рассредоточение деловой активности с некоторых пор происходит, но, увы, крайне медленно. Темпы прироста столичного богатства и влияния пока значительно выше.

2. Контрактные производители
Контрактное производство – скучная, однако крайне полезная стратегия. Здесь не требуются цветистые слоганы, эффектный брэндинг и «великие маркетинговые идеи». Такое чистое (и притом практически анонимное) ремесло – плод современной организации экономики, в которой услуги и производство сливаются в новый сектор «услуг по производству». Выстраивание подобных связей между заказчиком и исполнителем в нашей отсталой промышленности могло бы стать мощным стимулом ее развития.

Крупным компаниям, работающим с конечным потребителем, зачастую в чем-то выгоднее закупать компоненты у местных узкоспециализированных поставщиков, чем производить самим. Не говоря уж о тех, кто вовсе лишен производственно-технической базы. Для них наличие контрактного партнера – едва ли не единственная возможность превратить идею в продукт. Качественный контрактный бизнес способен прокормить немало российских предприятий средней руки при условии, что наше технологическое отставание от стран Восточной Европы и прежде всего Юго-Восточной Азии будет неуклонно сокращаться. Правда, технологии и качество – это еще не все. Успех контрактного производителя во многом зависит от того, верно ли он понимает современную систему разделения труда и видит в ней свое место («Что я умею делать по-настоящему хорошо и в соответствии с мировыми стандартами?»). А рынок между тем поистине огромен. Еще в 1992 году Еврокомиссия подсчитала, что европейские контрактные производители выпустили товаров и услуг на общую сумму более $127 млрд. Пять лет назад таких компаний в Европе насчитывалось около 300 тыс. России о подобных цифрах пока приходится только мечтать, но отдельные позитивные примеры есть и у нас (см. СФ № 13/2004).

3. Пропаганда предпринимательства
Недавно ROMIR Monitoring попытался выяснить отношение россиян к условиям ведения бизнеса в нашей стране. Опрос показал: для почти двух третей опрошенных честность предпринимательства в России несовместима с прибыльностью. Между тем коррупция и налоги не дают исчерпывающего объяснения нежеланию многих наших соотечественников иметь собственное дело. Пробудить у населения интерес к занятию предпринимательством у нас толком никто не пытался (если не считать правых политиков, одно время рассматривавших бизнес-агитацию как часть предвыборной). Задача могла бы оказаться по плечу авторитетному бизнесмену, умеющему одновременно делать деньги и удерживать внимание аудитории, желательно самой обширной – телевизионной. Словом, нам нужен свой Дональд Трамп.

Очевидно, что для американского миллиардера предпринимательство – не только источник богатства. Это призвание, религия, образ жизни и мысли, а заодно и тема реалити-шоу The Apprentice («Подмастерье») на NBC, которое он ведет и которое пользуется бешеной популярностью у миллионов американцев. В книге «Искусство заключать сделки» Трамп рассуждает о «рыночном чутье» и о том, что «большинство людей, от рождения наделенные этим инстинктом, могут даже не подозревать о своем даре». Всем им нужна помощь, считает пропагандист предпринимательства. А слов на ветер Трамп не бросает: за недавнюю лекцию на выставке элитной недвижимости в Нью-Йорке он получил беспрецедентный гонорар – $1,5 млн.

4. Кластеры
Расплывчатую фразу о необходимости повышения конкурентоспособности России на мировом рынке можно сформулировать предметнее: нам нужны кластеры. Главная сила в международной конкуренции – транснациональные корпорации, но это лишь вершина айсберга. «Под водой» мы видим отраслевые кластеры – группы географически соседствующих компаний и организаций (научных, учебных, правительственных), связанных общей сферой деятельности и взаимодополняющих друг друга, по определению Майкла Портера. По кластерной логике в мире действуют и процветают Голливуд, Силиконовая долина, лондонский Сити, а также множество других территорий, сумевших сконцентрировать и приумножить отраслевые ресурсы,– от финского телекоммуникационного кластера до португальского винодельческого. Реанимация проекта промокругов и инициативы власти по организации в России технопарков – лишь первые, хотя и очень важные, шаги по созданию инфраструктуры для отечественных кластеров. Ведь потребуются годы, чтобы этии площадки сумели эволюционировать в индустриальные центры мирового значения.

5. Сети бизнес-ангелов
О потоке качественных предпринимательских проектов, похоже, мечтают все – от инвесторов до госчиновников. Однако для массового воплощения перспективных бизнес-идей России нужна альтернативная банковской финансовая инфраструктура. Речь идет не об инвестфондах. Те крайне редко вкладываются в проекты на самой ранней и, соответственно, наиболее рискованной стадии. Это дело их «младших» коллег – частных инвесторов, или бизнес-ангелов. Однако откуда ангел узнает о проекте, на котором предположительно может заработать? И куда ткнуться предпринимателю с революционным бизнес-планом, чертежами или опытным образцом? Ответ на оба вопроса дают сети бизнес-ангелов, активно действующие на Западе. Они и сводят предпринимательские проекты с потенциальными источниками финансирования. Такие сети функционируют в США, Англии, Франции и Германии. Европейская ассоциация бизнес-ангелов EBAN несколько лет назад насчитывала более 125 тыс. активных частных инвесторов, а число потенциальных – около 1 млн. В Великобритании, где эта культура особенно развита, существует не менее полусотни сетей. В России – пока две.

6. Тотальная культура качества
России не хватает прорыва в области качества товаров и услуг ее предприятий. Этого прорыва нельзя добиться без распространения подлинной культуры менеджмента качества – и не в десятках, как сейчас, а в десятках тысяч российских компаний (с вовлечением всего персонала от гендиректора до рядовых сотрудников). Но столь радикальные перемены трудно себе представить в условиях относительной стабильности. Решительность в вопросах качества эксперты связывают с безвыходным положением. Путь к совершенству начинается с кризиса – психологического, производственного, сбытового или общеэкономического. Производственная система Toyota была задумана и внедрена вскоре после Второй мировой войны. Однако вплоть до нефтяного кризиса 1973 года она не привлекала внимание других производственных компаний. Японские руководители, многие из которых уже успели привыкнуть к инфляции и высоким темпам развития, неожиданно столкнулись с нулевым ростом и были вынуждены принять меры. «Именно в этот период чрезвычайного положения в экономике они впервые обратили внимание на результаты, которых добилась наша компания»,– в предисловии к своей книге «Производственная система Тойоты» пишет ее создатель Тайити Оно.

7. INSEAD
Хорошие бизнес-школы в России уже есть, однако до бизнес-образования мирового класса нам еще очень далеко. Если бы у нас была такая же кузница управленческих кадров, как INSEAD, где профессиональный уровень каждый год повышают около 900 менеджеров, то, наверное, конкурентоспособность нашего бизнеса могла бы выйти на новые рубежи. Идея назрела уже давно, и неудивительно, что нашлись люди, готовые ее реализовать. В конце 2005 года президент группы компаний «Тройка диалог» Рубен Варданян запустил масштабный проект по созданию новой российской бизнес-школы и рассчитывает привлечь деньги 20–25 крупных компаний. Все вместе они смогут собрать $200–250 млн, построить кампус в Подмосковье и пригласить лучших российских и западных профессоров. И тогда, наверное, лет через пятнадцать у нас будет свой, российский INSEAD, который займет достойное место в мировых рейтингах.

8. Бенчмаркинг
Российские компании развиваются в замкнутом мире, и по большому счету каждая варится в собственном соку. Но бизнес никогда не станет более эффективным, если не будет иметь перед глазами опыт лучших организаций. Бенчмаркинг, то есть сравнение эффективности своих бизнес-процессов с эталонными показателями, мог бы решить эту проблему, но добывать данные приходится буквально по крупицам. Проблема в том, что компании не любят раскрывать информацию, а бенчмаркинговых ассоциаций, которые облегчали бы этот процесс, у нас нет. Между тем на Западе программы бенчмаркинга развиваются при государственной поддержке. Там действуют своеобразные «индустриальные бюро знакомств», которые объединяют разные компании, готовые делиться информацией друг с другом. Это, например, такие крупные сети, как benchmarking.com, globalbenchmarking.com, benchnet.com и др. Появится ли в обозримом будущем ассоциация, чей сайт будет расположен в доменной зоне .ru, пока неизвестно.

9. Позитивный образ России на Западе
В глобальной конкуренции сегодня участвуют не только компании: за каждым бизнесом всегда незримо стоит страна. И то, какой имидж она имеет на международной арене, может помочь или, наоборот, помешать предпринимателю. В России, к сожалению, чаще случается второй вариант. «Вести бизнес гораздо легче, когда у страны есть мощная репутация,– сказал СФ один из бизнесменов.– Пока же все проблемы России партнеры вольно или невольно переносят на компанию, и приходится очень долго отстраиваться от этого негативного образа». На исправление ситуации требуются время и серьезные инвестиции, но плоды своих усилий уже пожинают Испания, Ирландия, Китай и другие страны. В России пока были лишь жалкие попытки создать позитивный образ за рубежом. Поэтому мало кто верит, что запущенный в этом году англоязычный информационный телеканал Russia Today сможет решить эту задачу.

10. Независимое общественное телевидение
Для нормального функционирования экономики нужно нормальное общество, в котором вслух обсуждают самые больные проблемы и не боятся преследований. Главный рупор такого общества – независимое телевидение, которое не контролирует ни одна из властных группировок или промышленных структур. Отчасти пример для подражания – британская вещательная корпорация ВВС. Это государственная организация, которая финансируется в частности из средств, собираемых в форме налога на телевизионный приемник. Творческие подразделения корпорации являются полностью независимыми и управляются советом из 12 человек, которых избирают на пять лет. Российское телевидение пока даже не приблизилось к высоким стандартам BBC и, наверное, еще долго будет выражать интересы не столько общества в целом, сколько своих владельцев.

11. Государственно-частные партнерства
По меньшей мере у одной из двух вековых российских проблем – у плохих дорог – есть понятное решение: государственно-частное партнерство (ГЧП). В развитых странах такой тандем с успехом решает сложные инфраструктурные задачи дорожного и железнодорожного строительства, связи, электроэнергетики, жилищно-коммунального хозяйства и проч. Очевидно, что в реализации подобных проектов, к которым уместна приставка «мега», наше государство сталкивается с множеством проблем. Финансовая – ключевая из них, но отнюдь не единственная. В России, где качество госуправления собственностью оставляет желать лучшего, результаты принесло бы одно только участие бизнеса в эксплуатации трудных объектов. Разговоры о ГЧП ведутся у нас давно, однако лед тронулся лишь в минувшем году. Принятый летом закон о концессиях снял последние серьезные барьеры на пути такого партнерства. Чтобы понять, насколько далеко оно может простираться, достаточно посмотреть на Великобританию. Там союз государства с предпринимателями достиг той стадии либерализма, когда в управление частным компаниям передаются тюрьмы и казармы.

12. Институциональные инвесторы
Негосударственные пенсионные и страховые фонды (так называемые институциональные инвесторы) – мощный стимул для роста рынков капитала. Именно они – главные инвесторы в IPO и основные игроки на рынках производных финансовых инструментов. И при этом именно от институциональных инвесторов исходит львиная доля инициатив, связанных с повышением качества корпоративного управления, уровня прозрачности и социальной ответственности современных корпораций. Наиболее яркий пример животворного воздействия институциональных инвесторов – Чили. Рынок ценных бумаг до 1982 года пребывал в зародышевом состоянии, пока на нем не появились частные пенсионные фонды. За десять лет они обеспечили пенсионное обслуживание населения, при этом вдохнув жизнь в фондовый рынок страны. Сегодня основной капитал фондов составляет приблизительно $23 млрд (половина ВВП Чили), и значительная часть этих средств обращается на чилийских биржах.

В России присутствие институциональных инвесторов пока не ощущается: общий объем вложений страховых компаний и пенсионных фондов в активы финансовых рынков в прошлом году не превышал 20% объема вложений банков. Сегодня 97% инвестируемой части пенсионных накоплений находится в распоряжении государственной управляющей компании – Внешэкономбанка, который инвестирует средства в российские еврооблигации и ОФЗ. Объем накопительной части пенсии, находящийся под управлением негосударственных управляющих компаний, составляет сейчас немногим более $100 млн. Негосударственным пенсионным фондам, получившим право управления пенсионными деньгами в 2004 году, пока также похвастаться нечем: по итогам 2004 года НПФ получили лишь $46 млн пенсионных средств обязательного страхования.

13. Непьющие рабочие
Возрождению российской промышленности во многом мешают кадровые проблемы. Много говорится о нехватке квалифицированных менеджеров среднего звена. Но катализатор роста производительности труда и повышения уровня качества на российских предприятиях – скорее даже не они, а дисциплинированные, ответственные и, главное, непьющие рабочие. Между тем квалифицированные специалисты стареют, им уже давно за 50, а молодежь страдает апатией и алкоголизмом. Работодатели готовы платить приличные зарплаты, на некоторых предприятиях можно зарабатывать до $1 тыс. в месяц, но далеко не все рабочие стремятся повышать уровень доходов: свой досуг они ценят больше, чем остальные стороны жизни. «Многие рабочие социально дезадаптированы, нам приходится уделять им пристальное внимание, чтобы они отказались от пагубных привычек и правильно планировали свой бюджет»,– пожаловался директор по персоналу крупной металлургической компании. И все больше компаний сегодня завидуют Китаю: о нечеловеческом трудолюбии тамошних работников ходят легенды.

14. Институт цивилизованного лоббизма
В России насчитывается не один десяток ассоциаций, которые предпочитают называть себя некоммерческими организациями (так положено по закону), хотя на деле они занимаются самым настоящим лоббизмом, способствуя принятию полезных и отклонению вредных для своей отрасли законопроектов. Самые заметные среди них – Мясной союз России, Союз российских пивоваров, Национальная алкогольная ассоциация, «Табакпром», Российская ассоциация рекламных агентств, Ассоциация предприятий мебельной промышленности, Ассоциация российских банков. Официально они занимаются «разъяснительной работой», неофициально – можно только догадываться. Практически у всех крупных ассоциаций есть свои люди в Госдуме, но никто из них не выступает от лица этих союзов, хотя к некоторым «приклеились» ироничные прозвища вроде «депутат „Балтики”». Между тем легализация лоббизма не просто позволила бы сделать его прозрачным. В первую очередь это способствовало бы подготовке рациональных законов, одновременно учитывающих интересы государства и бизнеса, тогда как сейчас российские лоббисты зачастую вынуждены заниматься «торпедированием» депутатских и чиновничьих инициатив. Вот пример: согласно германскому законодательству, депутат немецкого парламента имеет право отстаивать в Бундестаге интересы конкретной отрасли за определенное вознаграждение. Но перед началом обсуждения соответствующего вопроса он обязан официально объявить о своей заинтересованности. В США представители лоббистских организаций могут участвовать в заседаниях Конгресса. При этом они должны ежеквартально отчитываться в сенате и палате представителей о проделанной работе, указывая, сколько денег получили от своих клиентов и на что их израсходовали.

15. Российские гуру
Западный бизнес силен не только практиками, но и теоретиками. Они приносят огромную пользу тем, что генерируют новые идеи и заставляют менеджеров иначе смотреть на экономическую реальность. Сложно представить, как бы развивался менеджмент, если бы Питер Друкер не сформулировал в свое время идею децентрализации управления. И как бы выглядел современный маркетинг, если бы не книги Филипа Котлера, Дэвида Аакера, Джека Траута и многих других. Гуру замечают малейшие изменения рынка и предлагают новые управленческие решения. Так, Том Питерс, увидев, что ротация компаний в списке Fortune 500 резко увеличилась, предложил отказаться от долгосрочных планов и призвал компании упростить систему учета. Среди отечественных мыслителей гуру нет: авторы в основном пишут учебники или излагают западные управленческие концепции. Российскому бизнесу пока не удалось создать условия для мощного интеллектуального рывка.