Уравнение счастья

Личная жизнь. Без нее в этой вселенной достижение счастья вряд ли возможно. Совершенно неважно, о какой именно личной жизни идет речь. Семейной или безбрачной, моногамной или «многогранной», связанной с воспитанием детей или бездетной. Главное, чтобы это был выбор, который действительно востребован личностью, а не навязан обстоятельствами или принесен в жертву во имя достижения других целей.

Самореализация. По этому критерию мы сами оцениваем себя. Самореализация зависит от того, в какой фазе находится дело, которое для нас наиболее значимо. Это то самое «дерево, которое мы должны посадить», «дом, который должны построить». Таким делом может стать написанная книга, реализованный проект, созданный бизнес, разработанный продукт, идея, отдел, ученик, достижение. Что угодно – лишь бы это было действительно важным для нас, а работа над делом приносила бы личное удовлетворение.

Защищенность. Это удовлетворение от материальных благ, которые приносит труд, а также гарантии обретения их в требуемом объеме в будущем. Попросту говоря, деньги. Главная проблема здесь – подмена истинных целей ложными: атрибутами успеха, признания, внешней оценки, которые очень легко становятся доминантой, подавляющей все остальное.

Само же уравнение счастья строится на достижении гармонии между этими слагаемыми. Казалось бы, все просто, но в жизни это уравнение, состоящее всего из трех неизвестных, редко сходится. Да и сами слагаемые в большинстве случаев ведут себя как ярые антагонисты. Попытка обрести равновесие неизбежно ведет к конфликту.

Конфликт между «самореализацией» и «признанием». Как быть, если карьера требует поступиться мечтами, любимым делом, призванием? Хороня их в рутине и пожирая время, которое можно было бы им посвятить? Или, напротив, стремление к личной творческой реализации и путь «свободного художника» приводят к тому, что, когда наступает время подводить жизненные итоги, нет ни одного человека, который признал бы вас состоявшимся?

Другое противостояние – конфликт между «признанием» и «личной жизнью». Карьера разрушила не одну семью. Ситуация, когда «он» проводит на работе 50 часов в неделю, а «она» воспитывает дома детей, привела к появлению в США массового феномена «разводов после сорока»: дети вырастают и уезжают, и оказывается, что между людьми, считавшими себя семьей, уже нет ничего общего.

В уравнении счастья есть и другие проблемы. Сбалансировать его слагаемые непросто. СФ сформулировал четыре наиболее типичные ловушки, подстерегающие любого, кто решится пройти этим путем. Правда, другая проблема заключается в том, что другого пути нет.

ЭКСПЕРТ НОМЕРА: «„Трудоголизм” сегодня становится все более масштабным»
Павел НЕУМЫВАКИН, председатель правления КБ «Юниаструм банк»:
– Разделение приоритетов было, есть и будет главной задачей каждого человека, и научиться управлять собой и своим временем – это умение, которое, к сожалению, дано немногим.

Мне как руководителю крупного банка очень важно чувствовать себя комфортно, а это я могу получить только в том случае, если будет оптимальное сочетание всех составляющих моей жизни.

Я могу сказать, что чувствую себя счастливым, когда вижу, что результаты моей работы, если угодно, самореализации, приносят пользу и моему банку, и моей семье, а мои близкие счастливы. У меня появляется смысл и стимул идти дальше, и тогда с легкостью можно достичь новых горизонтов.

Но я согласен, что при таких темпах жизни, которых требует современный бизнес, многие в попытке угнаться за какими-то часто призрачными целями забывают об основах – и погружаются в карьеру. Такие люди подменяют личную жизнь работой и часто слишком чутко реагируют на неудачи, что затем выливается в срывы.

Поэтому как работодатель я испытываю двоякое отношение к таким сотрудникам и часто отдаю предпочтение тем, кто не только умеет хорошо работать, но и имеет широкий круг интересов, а следовательно, способен сохранять работоспособность и решать нетривиальные задачи, которые ежедневно встают перед нами.

Каждый рано или поздно сам приходит к пониманию оптимального сочетания работы и каких-то других сфер своей жизни, но не всегда желания человека соответствуют его возможностям. «Трудоголизм» сегодня становится все более масштабным, и сочетание личной и рабочей жизни становится вынужденной мерой.

Если говорить о корпоративных детских садах, то это действительно способно помочь сотрудникам в решении многих вопросов, но выделение 30% рабочего времени под личные цели приведет только к тому, что рабочий день сотрудника растянется до 24 часов, эффективность работы снизится, а ощущение усталости будет только нарастать.

Поэтому при разработке социальной политики в Юниаструм банке мы стараемся обеспечить своим сотрудникам максимально комфортные условия труда, у нас разработаны системы бонусов и поощрений. Однако при этом мы считаем, что сроки рабочего дня следует четко регламентировать, а сотрудники обязательно должны иметь возможность переключаться и отдыхать от работы.

Добравшись до верхней ступеньки карьерной лестницы, он испытал разочарование: ничего нового «олимп» ему не принес. Та же текучка, только более масштабная. Круг людей, на которых хватало Юрия, сузился. Скоро он понял, что практически не влияет на процесс принятия решений. Для того чтобы удержаться в своем кресле, приходилось подстраиваться под начальство, лавировать. И в один прекрасный момент, как рассказывает Юрий Смирнов, он осознал: «Психологические издержки оказались больше бонусов, которые я получал от карьеры. Я явно переплачивал за успех. Я понял, что качество жизни – гораздо больше, чем должность и деньги. И нашел в себе силы выскочить из этих „крысиных гонок”, rat race, как их называют на Западе».

Юрий сошел с дистанции не сразу. Уволившись из компании, долго искал новую работу, пока наконец не понял, что по инерции просто бегает по кругу. Ничего принципиально нового ему не предлагали. А повторяться было скучно. Вскоре он сделал для себя еще одно неожиданное открытие. Юрий понял, что изначально выбрал не ту профессию. «Оказалось, что выкладывался, карабкался по лестнице, приставленной не к той стене»,– признался он.

Жена Юрия работала коуч-консультантом, он стал ей помогать, втянулся, увлекся психологией, вошел во вкус жизни в свободном полете. «Это неправда, что мужчины не могут быть успешными и счастливыми вне офиса,– говорит Юрий.– Я вовсе не чувствую себя аутсайдером. И мне все равно, как оценивают мою жизнь друзья и бывшие коллеги. Это такое счастье – жить в соответствии со своей, а не навязанной кем-то извне системой ценностей и мерить успех по своим критериям».

Ловушка успеха держит крепко, карьера захватывает, вовлекает в конкурентную гонку, незаметно засасывает человека в воронку целиком, и уже ни на что другое его не хватает. Как заметил Манфред Кетс де Врис, «люди, приравнивающие счастье к успеху, никогда не станут достаточно успешными, чтобы стать счастливыми». Они похожи на Сизифа, вечно катящего камень в гору. Счастливые мгновения для Сизифа – это время, когда камень катится с горы. Есть возможность порассуждать. Но делать это ему меньше всего хочется, потому что выводы, к которым он бы пришел, оказались бы поистине угнетающими.

Ловушка №2. Отложенная жизнь
На поиски в себе Сизифа у Юрия Смирнова ушло почти 25 лет. Марина Савина, довольно успешный стартапер, поймала себя за попытками подмены понятий уже через 10 лет успешной карьеры. «Я всегда делала только то, что считала нужным, и никто не мог повлиять на мое решение: я выбирала друзей, даже если они не нравились маме, я пошла в мединститут, когда вся династия „надувала щеки” в инязе,– рассказывает она.– Я ушла из науки в бизнес, потому что сама так хотела. Причем ушла совершенно в буквальном смысле, глубоко погрузилась, как дайвер». Личная жизнь пошла под откос, друзья отдалились. Подъем испытывала, когда заканчивала очередной проект,– чтобы тут же начать новый. И вот однажды в редкий для Питера солнечный день, как Марина рассказывает, она возвращалась в офис с очередной встречи. Ехала по Дворцовому мосту и вдруг поймала себя на мысли, «что жизнь-то проходит мимо, я ее трусливо откладываю на потом, а сегодня, получая „отлично” на всех остальных экзаменах, бездарно проваливаюсь в жизни. Да, у меня офис класса А, дорогая машина, кабинет, 500 человек в управлении и профессиональное имя. Но сколько же можно продолжать себя обманывать компромиссными стратегиями и загонять в разные тупики?»

Марина поняла, что сильно перебрала с карьерой, что строила ее за счет личной жизни – с нулевой суммой. Дом и работа стали для нее двумя «матрицами», радикально отличающимися друг от друга. И тогда она решилась на эксперимент: начала работать консультантом со свободным графиком, смешав то, что всегда строго разграничивала,– личную жизнь и работу. Как выяснилось, этот «крутой фьюжн» и оказался тем самым проектом, в который стоило вкладываться.

«Когда я это сделала, это было так страшно, но дало невыразимое ощущение свободы,– вспоминает Марина.– Как будто ты был воздушным шариком, который надувают в комнате с низким потолком, тебя вширь распирает, вот-вот лопнешь, а вверх – нельзя, потолок, стучишь в него. Потом ты спускаешься чуть вниз и находишь форточку, а там – целый мир».

Жизнь не репетиция, а реальность. Финансовая независимость, ради которой многие бизнесмены отказывают себе в удовольствиях, а близким – в участии, не гарантирует завтрашнего счастья, как и дорогая машина или дом на Рублевке. «Пленники успеха» постоянно говорят, что скоро перестанут работать, займутся именно тем, чем хотели, будут уделять больше времени семье или заведут семью и родят ребенка. Только заработают еще денег, построят еще один дом, купят еще одну квартиру и машину. Но на счастье невозможно накопить, к нему невозможно подготовиться. Как однажды сказал Олдос Хаксли, «обычно счастье – это побочный эффект другой деятельности».

Ловушка №3. Кто за рулем
Взять ответственность за свою жизнь на себя, пересесть из общей лодки на индивидуальный плот, натянуть парус и без гарантии успеха рвануть на рифы – мероприятие довольно рискованное, но стоящее, как считает директор по развитию бизнеса коллекторского агентства «Пристав» Сергей Шпетер.

Внешне Сергей вполне вписывался в классическое определение Уильяма Уайта «человек организации», получившего в обмен на лояльность стабильную работу и социальную защиту. В начале 1990-х это было особенно актуально. Начинал он в PricewaterhouseCoopers, одной из немногих компаний с «белой» зарплатой, соцпакетом, внятной корпоративной этикой, перспективами роста и заманчивыми возможностями бесплатного MBA. Через пять лет Сергей дорос до младшего менеджера, а еще лет через восемь непременно стал бы партнером, как его однокашники. Но, как он сам объясняет, не захотел быть аудитором и перешел в Онэксимбанк, где ему предложили с нуля раскрутить новый бизнес. Финансовый кризис 1998 года обрушил банк, и многие служащие оказались на улице. Потом был еще один банк с западным капиталом, тоже свернувший свой бизнес в России, затем крупная российская финансовая корпорация. И опять нужно было раскручивать новое направление с нуля.

«И в один прекрасный момент я почувствовал насыщение,– рассказывает Сергей.– Я явно перерос ту позицию, которую занимал, и не захотел несколько лет ждать, когда освободится вакансия и я пойду на повышение. Да, я чувствовал себя защищенным, банк был успешным, но меня угнетала роль винтика в этом огромном маховике. Я ни на что не влиял, ничего не мог изменить. Корпоративная этика диктовала свои правила игры, и принимать их становилось все сложнее. Я знал, что могу сделать больше, но это было никому не нужно». Предложение приятеля создать собственное коллекторское агентство для Сергея оказалось спасением. «Я понимаю многих своих коллег, которым приятно осознавать себя членами большой команды, и они готовы всю жизнь плыть в общей лодке,– говорит Сергей.– И не осуждаю их за то, что они не хотят рисковать и пускаться в свободное плаванье. Я отдаю себе отчет в том, что по статистике из десяти человек, начинающих свой бизнес, девять проваливаются. Но я готов рисковать ради главного выигрыша – жить так, как хочу я, быть самим собой. Оценивать свой успех по своим критериям. В большой компании – не меньшие риски, как я убедился. А влиять на ситуацию ты не можешь, рулишь-то не ты».

Ловушка №4. Несостоявшаяся жизнь
Можно пытаться спастись от корпоративных гонок в семье. Но есть такое правило: если на работе не ладится, то вряд ли в личной жизни все будет благополучно. Как, впрочем, и наоборот: дрязги в семье непременно отражаются на карьере.

Есть и еще один радикальный выход – отказ от карьеры. «Пусть карьера не задалась, работа неинтересная, зато в личной жизни все о’кей. И я состоялся как муж, отец, друг, сын. Это – главное дело моей жизни»,– пытался убедить корреспондента СФ, а на самом деле самого себя, один великий мастер самообмана. Но «люди могут быть счастливы, только если чувствуют себя частью потока жизни», писал Бертран Рассел. Далеко не все дауншифтеры и домохозяйки, добровольно выбросившие себя из этого потока, счастливы.

Так, один успешный предприниматель, математик по образованию, отказался в свое время от карьеры преподавателя университета, чтобы в начале 1990-х обеспечить семью. Семью обеспечил. А к сорока годам остро ощутил пустоту. «У меня такое ощущение, что я прожил не свою жизнь»,– признается он.

Он получил все составляющие успеха, кроме одной – любимого дела.

Как успех не гарантирует счастья, так его не гарантирует и отказ от карьеры или принесенная в жертву во имя семьи самореализация. Уравнение опять может не сойтись.

Гузэль Фазуллина