Не все обладатели лицензий, госконтрактов и других труднодоступных ресурсов спешат использовать их по назначению. Кто-то заработает на перепродаже или сдаче в субаренду этих ценных активов. В легальную экономику они попадают по каналам экономики теневой.
Для этих физических и юридических лиц нет строгого определения в экономической теории. Зато на практике многим компаниям приходится иметь с ними дело.
В системе стандартной b2b-сделки их нельзя считать ни потребителями, ни продавцами. Можно было бы назвать их посредниками, а еще точнее – распределителями. С тем уточнением, что они не добавляют стоимости, а скорее отбирают ее у производителей товаров и услуг.
Их территория – отрасли, где действует «особый пропускной режим». Компаниям приходится платить этим частным контрагентам за пропуск в свой собственный бизнес – за лицензии, радиочастоты, квоты. А иногда покупать у них базовый ресурс (по сути, равносильный пропуску) – недвижимость, участки, инвестконтракты. Товары строго лимитированы, поэтому необычайно ценны.
Излишне говорить, что питательная среда для такого рода бизнеса – коррупция. У истоков посреднических ниш в разных отраслях стоят госрегуляторы. С их подачи перечисленные выше ресурсы время от времени достаются никому не известным «счастливчикам». Но примечательно другое: сам бизнес, для запуска которого, казалось бы, созданы все условия, посредников часто не интересует. Они переуступают право пользования ценным активом профессионалам, при этом не особо утруждая себя поисками покупателя или арендатора. К чему лишние телодвижения, если в твоих руках ресурсы развития целого рынка? В такой ситуации Магомет может не опасаться, что гора не почтит его своим вниманием.
 |
«Женский возраст – загадка, даже если он весьма почтенный,– с легким кокетством замечает Вероника Сергеевна, помнящая еще парад Победы 1945 года.– Главное, следить за собой, чего бы это ни стоило».
Чего бы это в действительности ни стоило, нашей героине это по карману. Клиентка элитных салонов красоты и столичных бутиков по несколько месяцев отдыхает в правительственных санаториях, а также имеет немало других приятных привилегий в этом мире, смотреть на который за последние годы привыкла из-за тонированных стекол Lexus. Называть свою официальную должность она не желает, однако дает понять, что свободно чувствует себя в коридорах власти – федеральной и муниципальной. А власть и собственность, как известно, имеют силу неизбежного взаимного притяжения.
Вероника Сергеевна распоряжается коммерческой недвижимостью сразу в нескольких районах Москвы. Учрежденное ею вместе с рядом физических лиц ООО – назовем его «Факел» – в свое время удачно приватизировало торговые помещения крупного пищевого предприятия столицы. Почти все магазины требовали капремонта. Но их новые владельцы справедливо посчитали, что с развитием рыночных отношений торговые площади притянут арендаторов, как магнит, независимо от состояния объектов. Так и вышло.
Чувствительную «прибавку к пенсии» Веронике Сергеевне приносит продажа прав аренды. «Факел» имеет договоры долгосрочной аренды нескольких муниципальных помещений. Ставки и условия нередко таковы, что позволяют с колоссальной маржой сдавать площади в субаренду конечным пользователям и не иметь при этом обязательств по сохранению социального профиля заведения. Появление бутиков и ресторанов на месте последних из уцелевших булочных и гастрономов в центре Москвы – наглядный результат популярности такой схемы.
Конечно, город регулярно выставляет помещения на продажу и объявляет конкурс арендаторов. Но так называемые открытые тендеры едва ли мешают распределять лакомые куски столичной коммерческой недвижимости в пределах узкой прослойки посредников. В конечном итоге именно они выступают поставщиками квадратных метров на перегретый рынок площадей по ставкам, сводящим с ума субарендаторов.
Впрочем, в свете новых масштабных столичных проектов Веронику Сергеевну и ее коллег по непыльному цеху можно рассматривать как мелких рантье. Перепродажа инвестиционных контрактов – ниша с более заманчивыми перспективами для теневых посредников. Типичная схема, по словам генерального директора Leeds Property Group Елены Флоринской, выглядит так. Структура, близкая к чиновникам, получает контракт на возведение объекта – допустим, делового или торгово-развлекательного центра. Документы оформляются на специально созданную для этого компанию, которую продают «на рынке» по цене из расчета $200–300 за кв. м площади будущего объекта. Достается она, как правило, не напрямую девелоперу, а другой посреднической организации, сбывающей контракт уже с пакетом согласованных документов и стройплощадкой с нулевым циклом работ (котлованом). Это увеличивает сумму еще на сотню-другую долларов за «квадрат».
Естественно, в зависимости от проекта и района застройки стоимость посреднических услуг сильно варьируется. Так, на этапе инвестконтракта по $9 тыс. за квадратный метр был перепродан предназначенный под снос дом на Остоженке – в районе «золотой мили», как его красноречиво прозвали риэлтеры. В то же время цена, заплаченная за переуступку прав на строительство многофункционального комплекса в Марьине (ЮВАО) площадью почти 200 тыс. кв. м, по данным газеты «Бизнес», составила не более $20 млн – или $100 за кв. м.
По оценке Елены Флоринской, по такой схеме (с некоторыми вариациями) начинается более 30% крупных строек на рынке коммерческой недвижимости.
 |
Один из наиболее популярных продуктов у посредников – лицензии. Их спектр варьируется от игорного бизнеса до разработки месторождений. К примеру, некий Евгений Р. в резюме, размещенном на интернет-сайте, предлагает потенциальному работодателю себя в качестве начальника «отдела по скупке и перепродаже лицензий на месторождения нефти и газа», отмечая среди своих профессиональных заслуг несколько проведенных сделок такого рода.
Комфортные условия для бизнеса посредников создаются и несовершенством государственной политики лицензирования и законодательства. Характерным примером является российский рынок слот-салонов. С 1997 года лицензию, дающую право открыть игорное заведение, сроком на пять лет за 1,5 тыс. руб. мог получить любой желающий. Причем, что характерно, лицензия эта была безадресной. Но в конце 2004 года Госкомспорт прекратил заниматься лицензированием, а заместившего его органа так до сих пор и не появилось. В таких обстоятельствах часть ранее выданных лицензий оказалась на рынке, и, разумеется, по совсем другой цене.
«Сдавать лицензии в аренду закон не запрещает. Совсем другое дело – этичность схемы. Выгодна она при „срубе денег”: затраты на открытие залов минимальные, никакой ответственности»,– отмечают в юридическом департаменте Российской ассоциации развития игорного бизнеса. Однако, по словам представителя ГК «Уникум» Анастасии Кожемякиной, из-за прессинга, которому игорный рынок подвергся за последний год, в бизнесе почти не осталось мелких игроков (по крайней мере в Москве и Санкт-Петербурге). А именно они составляли клиентуру перепродавцов лицензий.
Совсем другое дело – бизнес, требующий получения лицензии на вещание в определенном частотном диапазоне. Здесь покупателями выступают вполне солидные структуры.
Не все получают лицензии на вещание с целью запустить коммерчески успешную станцию. Иногда цель – перепродать ресурс настоящим участникам рынка (собственно радиостанциям). Например, Александр Полесицкий, возглавляющий European Media Group (EMG), в одном из интервью прямо говорил о существовании такой практики.
Дефицитные лицензии на частоты являются предметом бойкой торговли не только на радиорынке, но и в индустрии сотовой связи. Достаточно вспомнить громкий скандал с участием поволжской СМАРТС. Компания лелеяла планы выхода в Москву, но здесь все частоты GSM были уже разобраны операторами «большой тройки». Однако СМАРТС показалось, что она нашла лазейку. В июле 2002 года компания приобрела 60% акций московской фирмы «Трафик», созданной специально для получения частот бизнесменами, близкими к Минобороны. С помощью своих связей в армии владельцы «Трафика» провели экспертизу и «выяснили», что часть частот, на которых может вестись передача GSM-сигнала, военным не нужна и может быть использована для коммерческих целей.
Но крупным операторам был совершенно ни к чему четвертый игрок на столичном рынке услуг сотовой связи стандарта GSM. Мининформсвязи рассмотрело заявку «Трафика» и отказало в выдаче лицензии. СМАРТС подал на министерство в суд. Процесс продолжался почти два года, и все иски «Трафика» и СМАРТС были отклонены. В конце 2003 года глава СМАРТС Геннадий Кирюшин заявил, что московский рынок его больше не интересует.
На условиях анонимности глава небольшой телекоммуникационной компании рассказал СФ, что наиболее активно сегодня идет торговля лицензиями на частоты, необходимые для создания беспроводных сетей (Wi-Fi и WiMax).
Чтобы развернуть такую сеть в Москве, обращаться в соответствующие органы Мининформсвязи практически бесполезно. Заявитель наверняка получит ответ, что весь частотный спектр уже выкуплен. Проницательные предприниматели, разглядевшие перспективную технологию, прошли все необходимые разрешительные процедуры и получили лицензии на компании, выступающие сегодня в роли «хранилищ лицензий». Бизнес они не развивают либо развивают в той мере, какой хватает для отвода глаз чиновников Мининформсвязи (для этого достаточно иметь символическое число клиентов).
По различным источникам, такую компанию можно продать вместе с лицензией за $100 тыс. и более. «Этому бизнесу уже много лет,– говорит директор аналитического департамента J’son & Partners Борис Овчинников.– И он будет процветать до тех пор, пока не сформируются четкие критерии выдачи лицензий».
 |
Способом регулирования отрасли связи и одновременно прибыльным активом в России стала номерная емкость. Номера нужны абсолютно всем участникам телекоммуникационного рынка – интернет-провайдерам, операторам сотовой и фиксированной связи, компаниям, работающим с корпоративными клиентами. Проблема недостатка номеров теоретически решается добавлением одной цифры к телефонному номеру (допустим, в Москве из семизначного номера можно сделать восьмизначный). Однако в России не принято искать легких путей. «Вместо этого чиновники распределяют существующую номерную емкость по своему усмотрению: одному дают, другому нет, и все это без объяснения причин»,– говорит Александр Малис, вице-президент компании «Корбина телеком».
С «номерным кризисом» еще в сентябре 2003 года столкнулся «Вымпелком». Заявку компании на получение дополнительной номерной емкости Мининформсвязи тогда не удовлетворило. Оператор выступил с громкими заявлениями о том, что скоро лишится возможности подключать новых абонентов, и в конце концов чиновники пошли на попятную.
Но компаниям поменьше, в первую очередь альтернативным операторам, аналогичные проблемы приходится решать иначе. А именно, на вторичном рынке. Они арендуют емкость у посредников, получивших номера и готовых их «одолжить» за $3–7 в месяц. Учитывая, что основной массе операторов нужно минимум несколько десятков тысяч номеров, бизнес выходит интересный.
Номерную емкость сдают в аренду в основном телекоммуникационные компании, закупающие номера с избытком. Однако есть игроки, для которых торговля номерами – ключевое направление. Среди них участники рынка, в частности, назвали «Глобус телеком». Директор компании по развитию бизнеса Сергей Корденков в разговоре с СФ подтвердил, что «услуги подключения к сети телефонной связи и предоставление телефонных номеров являются одним из основных видов деятельности фирмы».
Статус-кво
К сожалению, теневой сектор статистика,
как правило, обходит стороной. В противном случае мы могли бы
выявить устойчивую корреляцию между степенью госрегулирования
отрасли и объемом совершаемых в ней посреднических сделок. Но в то
же время нет гарантии, что с либерализацией труднодоступных
секторов рынка подобный бизнес быстро пойдет на убыль. Связка
государства и компаний-распределителей успела стать системой. Она
имеет то же свойство «функционирующего зла», что и российская
коррупция в целом. Это принято называть «институциональной
ловушкой»: решительная реформа старого механизма может сделать его
неработающим, прежде чем удастся запустить новый.
 |
Надежда Копытина, президент группы компаний «Ледово»:
– Отчасти подобные проблемы связаны с дефицитом ресурсов – нехваткой нежилых помещений и коммерческой недвижимости, сложностью получения лицензий или квот, ошибками приватизации. Традиционно спрос рождает предложение. Но страшно здесь другое – коррупция, которая делает возможными подобные ситуации. И о которой так свободно говорят бизнесмены-перераспределители.
Получается, что законопослушная компания не может честным путем получить необходимые ее бизнесу ресурсы, а легализованные преступники такую возможность имеют. Ситуация губительна для новых направлений бизнеса, развития молодых компаний. Проигрывает и государство. Когда узкий круг чиновников и лиц, управляющих посредническими нишами, делят сверхприбыли от полулегального бизнеса, подрывается доверие к власти и законным методам ведения бизнеса. Я считаю, что подобные схемы, которые существуют на грани законодательства и решительно противоречат этическим нормам бизнеса, просто не имеют права на существование.
Способов решить эти проблемы не так много. Первый вариант – изменить правила деятельности подобных компаний. Они сами исчезнут, как только их услуги станут нерентабельны. Примеров тому много. Это и перераспределение игорного рынка, и, например, ситуация с перепродажами стремительно дорожающих земельных участков. Ведь в Московской области после утверждения новых ставок кадастровой стоимости, порой превышающих рыночную стоимость земельных участков, подобный бизнес практически исчез – он просто потерял экономическую целесообразность. А вот в других регионах цены на землю теперь динамично растут, открывая практически безграничные возможности для получения перекупщиками сверхприбылей. Чтобы не допустить беспорядочной перепродажи, следует жестко контролировать процесс выделения земельных участков.
Второй подход предусматривает «лобовое» решение проблем с перераспределением b2b-ресурсов. Этого можно добиваться с помощью судов.
Перепродажа лицензий в России часто нарушает все мыслимые и немыслимые нормы ведения бизнеса. Бесчисленные скандалы со сквоттерами – перекупщиками всемирно известных товарных знаков – наглядно показали, что для урегулирования вторичного рынка прав в законодательстве должны быть четко указаны условия и ограничения передачи лицензий.