Николай Пятков, владелец каменск-уральской компании «Пятков и К», произвел в прошлом году больше всех колоколов в России. Последние два года колокольное производство переживает настоящий бум на фоне постоянно растущего «поголовья» российских храмов. Свой бизнес литейщик Пятков начал случайно: 15 лет назад вместе с коллегами решил отлить колокол, что называется, для себя. А сейчас его компания держит около 40% «рынка колокольного звона».
 |
Это из телефонного разговора Николая Пяткова с томским заказчиком. Такой птичий язык, наверное, не всегда понятный даже клиентам, основатель колокольной компании «Пятков и К» осваивает с 1991 года, когда он начал свой колокольный бизнес. В прошлом году «маленький русский промышленник», как он сам себя называет, по его собственным подсчетам, произвел больше всех колоколов в стране. Правда, его главный конкурент Валерий Анисимов, глава воронежской компании «Вера», сомневается в том, что Пятков его обогнал. Но при этом свои объемы производства Анисимов не раскрывает.
В год компания Пяткова обслуживает около сотни храмов. Но свои первые колокола он начал лить из чистого энтузиазма: «Мне попалась на глаза статья, где было написано, что церковь возрождается, и должны возрождаться звоны. В статье заняться колоколами призывали всех – от композиторов до литейщиков. Дело в том, что лить колокола нужно. Если многие храмы как-то еще сохранились, то звонниц почти не осталось, большинство было переплавлено и продано за границу. Большие звонницы сохранились, пожалуй, только в Кремле, Псково-Печерской лавре и Ростове Великом».
Надо сказать, это открыло для колокольного рынка большие перспективы. Например, в Екатеринбургской епархии зарегистрировано 220 храмов, из них только 20 снабжены звонницами. И подобная картина наблюдается по всей России. «Европейские коллеги завидуют мне,– говорит Николай Пятков.– Практически все мастерские сидят там без заказов. Пожалуй, только в Австрии, у которой исторически сохранились отношения с Восточной Европой, дела идут хорошо: они выполняют заказы для возрождающихся храмов бывшего соцлагеря. Да еще в Испании, где льют колокола для Латинской Америки».
Компания «Пятков и К» появилась в 1991 году. Основным совладельцем и управляющим компании является Николай Пятков, которому принадлежит 70% акций. Первые годы Пятков арендовал участки на двух каменских заводах. Но в 2000 году начал строительство собственного производства, которое закончилось только в 2003 году. Инвестиции в этот завод составили около $1 млн. С помощью новых мощностей компания смогла в 2004 году увеличить объем производства с 40 до 125 тонн. В прошлом году оборот компании составил $1 млн. В «Пятков и К» работает 30 человек.
В конце 1980-х Пятков работал «простым советским начальником литейного участка» на Уральском алюминиевом заводе, который ныне принадлежит СУАЛу. Заразившись колокольной идеей, он начал экспериментировать с металлом. «По ночам и в выходные вместе с Модестом Васильевичем, который у нас сейчас работает инструктором-наставником, мы запирались в медеплавильном отделении и пробовали лить колокола»,– рассказывает он. 74-летний Модест Ощуков стал младшим партнером Пяткова (которому принадлежит 70% акций), вместе с художником Андреем Ворожейкиным и главным бухгалтером Ириной Тарабукиной.
– Вы искали нужные сплавы?
– Прежде всего, мы искали правильное зерно металла и пропорции колокола, которые могли бы обеспечить создание настоящего звука. Сами рисовали эскизы и экспериментировали с металлом. Дело в том, что основа в создании колоколов – металлургическая стадия, от которой зависит и долговечность колокола, и звук, то есть практически все. Металл с необходимым зерном мы искали целый год. А потом еще 1,5–2 года дорабатывали то, что получилось. Трудность этого процесса заключается также в том, чтобы добиться постоянного соблюдения технологических норм. Например, в Европе есть стандарт для производства колоколов: 18–22% олова, примесей – до 1,5%, из них свинца не более 0,5%, остальное – бронза. Мы заметно отклоняемся от европейских норм: у нас вы и 0,15% примесей не найдете. Ведь на Урале очень чистые исходные материалы, и в каждой деревне свой медеплавильный комбинат. Поэтому наши колокола, можно сказать, оборонного уровня.
– А когда начались первые продажи?
– Практически сразу. Мы с Андрюшей, нашим бессменным художником, поехали на колокольную ярмарку и продали все три первых колокола. Не помню, правда, почем. Как у всех…
Колокольные оказии
Первые годы Николай Пятков лил
примерно по 40 тонн в год, с 2003-го объемы значительно возросли. В
2003 году он отлил 80 тонн, в 2004-м – 125. Причины подобного
роста, как заключает Пятков, в буме строительства храмов, а также в
том, что к 2003 году он наконец достроил свой завод. «До этого мы
арендовали участки на каменских заводах, мощностей было мало, и
заказчики стояли в очередях по полгода»,– говорит он.
Инвестиции в собственное предприятие, под которое компании выделили участок рядом с церковью и старинным кладбищем, составили миллион долларов, и на все пришлось брать кредиты. «Нам очень тяжело было начать кредитную историю с нуля, ведь закладывать было нечего. Хорошо, каменские банкиры шли навстречу. Все три года строительства мы постоянно что-то покупали для завода и тут же закладывали. Сейчас нам осталось три миллиона рублей отдать»,– рассказывает Пятков.
Впрочем, завод мог бы так и не запуститься, если бы не деньги шахматиста Анатолия Карпова. В 2003 году, когда были истрачены и кредиты, и предоплата за колокола, выяснилось, что не хватает пяти миллионов рублей на последние технические работы. «Тогда я поехал к нашему владыке екатеринбургскому Викентию,– продолжает Пятков.– Говорю ему: все, встал, не знаю, где деньги взять. И он эти деньги для меня нашел. Их специально выделил из своего фонда Анатолий Карпов. Таким образом епархия дала нам деньги взамен будущих колоколов, которые мы с тех пор льем для нее по фиксированным ценам. Это был бы легкий кредит, если бы в 2004 году медь не подорожала в два раза, а олово – в полтора. Впрочем, епархии мы остались должны только миллион».
 |
Пустынная окраина города, бетонный забор с колючей проволокой. За ним – аккуратная кирпичная кладка, компактный современный цех, камерная обстановка. «Это фотография с Росселем, который приезжал к нам в гости,– стремительно перечисляет Пятков все, что развешено и расставлено вдоль лестницы, ведущей на второй этаж завода.– Это ваза с розами, которые наш кузнец Гриша выковал к Новому году, а это икона Неупиваемая Чаша. От пьянства. А что вы хотите, ведь из 30 человек у нас 29 мужчины! Для профилактики!»
Раньше Пятков лично участвовал в отливке колоколов, но в последнее время этого не делает. «Я эту стадию уже прошел,– объясняет он.– Сейчас я, наверное, уже не литейщик, а такой маленький-маленький, как комар, промышленник». Зато работать в его компании стремятся многие местные литейщики, в том числе потому, что зарплата по местным меркам немаленькая, 10–15 тысяч рублей. «Но больше мы никого брать не собираемся»,– говорит Пятков. Те, кто попал на предприятие, честно поддерживают корпоративный дух: ходят только в спецовках с надписью «Пятков и К». Этот же логотип, выполненный церковнославянской вязью, фигурирует повсюду – начиная с фасада здания и заканчивая кухонной мебелью.
Из окна кухни, равно как и из кабинета Пяткова, открывается обзор на все производство: подъемный кран для колоколов, печи для выплавки и всевозможные приспособления– для изготовления моделей, формовки и пр. Отдельно – зона художественной мастерской, где хранится банк орнаментов, икон и надписей и разрабатываются новые изображения из гипса – в последнее время русская церковь канонизировала около тысячи святых, поэтому их перечень постоянно пополняется. Мастера, сидящие рядом с художником, заливают гипсовые формы воском: в дальнейшем полученную «маску» налепят на модель, а после сушки воск испарится, оставив внутри формы барельеф с орнаментом, иконой и посвящением спонсору.
Несмотря на то, что формальными заказчиками обычно выступают батюшки, колокола льются на спонсорские деньги. «При этом зачастую самые крупные заказы, на два-три миллиона рублей, предназначены для совершенно неизвестных деревень,– добавляет Пятков.– Например, сейчас мы льем колокол весом полторы тонны для северного селения Агбаж, это подарок местному приходу выходца из этой деревни».
Между тем основной оборот компании – в прошлом году он составил миллион долларов – обеспечивают небольшие колокола. Они в два-три раза дороже крупных, до 20 евро за 1 кг. Цикл производства маленьких колоколов тоже более удобный. Скажем, если на колокол весом пять тонн нужно потратить три месяца, то шестикилограммовые «колокольчики» льются за трое суток.
Рекордсменом по производству крупногабаритных колоколов является воронежская «Вера» (по словам Пяткова, вместе с этой компанией он занимает около 80% рынка, который он оценивает в 300 тонн), запустившая свой завод раньше всех, в 1991 году, и уже имеющая опыт производства колоколов в 35 тонн. По мнению Пяткова, такие размеры менее выгодны. Правда, он признается, что они основательнее врезаются в память: «В прошлом году мы отправили под Москву колокол весом 8,6 тонн за два миллиона рублей. Это был наш первый колокол такого размера, мы его очень любим, провожали как живого, махали руками и плакали. Среди современных это, по оценкам экспертов, первый по-русски звучащий колокол большого веса. Он по звону получился настоящим, хотя внешне, может, и не слишком эффектен».
Несмотря на отсутствие у Николая Пяткова музыкального образования, о нюансах колокольных звуков он любит говорить больше всего. «Конкуренты меня постоянно критикуют за то, что между ударным тоном и тоном гудения у меня не октава, а малая септима,– объясняет он.– Но подобных колоколов негармонического строя (это когда, к примеру, вместо ожидаемого „до” идет „ре”) в России было подавляющее большинство».
Многие российские колокольные мастерские – всего их около 30 – больше ориентированы на производство европейских октавных колоколов, которые отличаются от русских колоколов. Если во время звона русские колокола остаются почти неподвижными, двигается только язык, октавные, напротив, раскачиваются «со скоростью своего звука». «Но мои европейские коллеги рекомендуют работать с русским звучанием. Ведь у каждой культуры свои особенности и свои музыкальные инструменты»,– говорит Пятков.
Поповская почта
На заводском складе висят
разнокалиберные колокола. Семь уже упакованы в ящики – для отправки
в Америку. Отливал колокола «Пятков и К» и для храма Василия
Блаженного в Москве, и для Храма-на-Крови, что построен на месте
Ипатьевского дома в Екатеринбурге, и для Мраморного дворца в
Петербурге. Но в основном Пятков ориентируется на деревенские
церкви и деньги, «пропахшие воском».
Сейчас он переложил управление производством на своего брата, на сына «повесил» снабжение вторсырьем, а сам полностью занялся продажами и маркетингом: «Мой духовник, который меня крестил, отец Иоанн из соседней церкви, сказал, что мой главный рекламный ресурс – это поповская почта. Дело в том, что священник скорее поверит другому священнику, чем рекламе». И хотя время от времени он все-таки размещает рекламу в православных СМИ, основную отдачу действительно приносит сарафанное радио. «Вчера приезжал батюшка из Орла. Два года назад его сосед покупал колокола. И вместо того чтобы покупать колокола в ближайших городах, он приехал к нам, за две тысячи километров!»– воодушевленно рассказывает Пятков.
Неожиданно в кабинет заходит вполне светский заказчик из челябинского Дворца спорта, он покупает небольшой колокол – как рынду для последнего круга конькобежцев. Светских заказов у Пяткова пока немного, но он предполагает, что в дальнейшем колокола могут стать предметом украшения офисов, а также сопровождать бой городских часов. Традиция нерелигиозного звона, судя по всему, уже возрождается. По словам Валерия Анисимова из «Веры», его компания уже отливала куранты и сейчас планирует приступить к изготовлению карильона для Саратова.
Предпринимает Пятков и настоящие маркетинговые исследования. Например, в 2004 году Московский колокольный центр изучил 289 пятковских колокола, висящих в пределах Московской области, и дал рекомендации на нескольких страницах. «В основном, со звуком у меня все в порядке. Надо только подкорректировать несколько колоколов. В частности, немного уменьшить вес двадцатикилограммового колокола – до 18 кг, чтобы его тон изменить с „ми” на „фа”»,– рассказывает Николай.
Прежде всего эксперты центра советовали ему обратить внимание на внешний вид колоколов – побольше херувимчиков, тонирование, патинирование и т. д. Рекомендовали ему также начать заниматься сервисом, например, подумать об услуге развески колоколов, которую уже предоставляет воронежская «Вера». Но Пятков считает, что пока это делать рано. По его наблюдениям, подавляющая часть заказчиков предпочитает развешивать колокола своими силами, то есть с помощью прихожан, экономя на «штучных мастерах», услуги которых (проект профессиональной развески, сама работа и обучение звонарей) стоят около $1,5–2 тыс.
Туризм про запас
Вдоль коридора на заводе висят
планшеты с проектом будущего офисно-музейного здания. Пятков
планирует им заняться, как только «отдохнет» от заводских кредитов.
Подобные музеи открыты практически при каждом европейском заводе.
«Туризм является сегодня основным источником дохода европейских
колокольных мастерских,– объясняет Пятков.– На одном заводе в
Нормандии в год бывает около 70 тыс. туристов, билет там стоит
восемь евро».
Впрочем, пока российский рынок колоколов далек от насыщения, Пятков пускает к себе на завод бесплатно. По его словам, к нему регулярно приезжают «гаишники, пожарники, железнодорожники, архитекторы, школьники». «Пока я только приучаю всех к нашему предприятию, так же, как музейщики приучают к „дубу, под которым сидел Пушкин”»,– делится своими соображениями Пятков. На руку его туристическому будущему играют и планы местной администрации. Губернатор области Эдуард Россель в последние годы продвигает идею уральского «Серебряного кольца», которое захватывает и Каменск-Уральский, где находится предприятие Пяткова.
Колокольный музей будет построен в стиле уральских заводоуправлений: с колокольней, каминным залом, бильярдной, конференц- и выставочными залами. «Я уже знаю, каким должны быть все экспонаты: мы соберем колокола из разных металлов, разных культур»,– говорит Пятков.
Но даже если «Серебряное кольцо» никогда не станет «Золотым», Пяткову беспокоиться не о чем: на его век колокольного рынка уж точно хватит.