Трасти-мордасти

Конторка на доверии
Траст – особая доверительная форма владения собственностью, порожденная юридической системой средневековой Великобритании. Схема такова: учредитель траста (сэтлор) передает управляющему (трасти) свое имущество в доверительную собственность, чтобы тот управлял этим имуществом уже от своего имени, а полученные доходы распределял между приобретателями выгоды (бенефициарами). Деятельность доверительного управляющего контролируют специальные наблюдатели (протекторы), полномочия которых могут быть весьма широкими. Но самое главное, что активы учредителя переходят в юридическую собственность трасти. И в этом принципиальное отличие траста от механизма доверительного управления, описанного в Гражданском кодексе РФ, когда управляющий распоряжается каким-либо имуществом по временной доверенности, а все права собственности на это имущество по-прежнему остаются у его владельца.

Трасты удобны тем, что учредитель траста может одновременно являться управляющим либо бенефициаром. Это позволяет ему сохранять негласный контроль над собственностью, формально не имея к ней никакого отношения. Однако основать траст можно не в любой стране. Доверительная собственность юридически признается лишь в государствах с общим (англосаксонским) правом: в Великобритании, США, а также в бывших и настоящих британских колониях, превратившихся в офшорные зоны. Страны же с гражданским (романо-германским) правом, в том числе и Россия, трастов не «понимают».

Самые захватывающие события развернулись после того, как американский суд потребовал от Андерсонов, чтобы они вернули все присвоенные ими активы, в том числе те $1,3 млн, которые осели в трасте на островах Кука. Дабы облегчить свою участь сотрудничеством с властями, супруги из тюрьмы отправили в AsiaCity факс с распоряжением перевести все средства в другую трастовую компанию, подконтрольную Федеральной торговой комиссии (FTC). Но трасти отказались это сделать, сославшись на пресловутую оговорку «на случай ограничения свободы», а также на то, что FTC вкупе со своими «дочками» является «исключенным лицом», и быстро лишили супругов Андерсон статуса учредителей и протекторов. После этого FTC обратилась в суд островов Кука с требованием признать действия AsiaCity незаконными и вернуть «содержимое» траста обратно в Штаты. Но американские власти получили отказ. Хитроумный трастовый договор, составленный Андерсонами и их юристами, просто не оставил суду свободы выбора. Так что деньги супругов до сих пор остаются в распоряжении AsiaCity и, скорее всего, благополучно перейдут к их детям.

Кладезь достоинств
Как следует из этой истории, трасты обладают множеством полезных свойств. Прежде всего это – гибкость. Можно сказать, что траст подобен костюму, который шьется на заказ: трастовый договор может содержать любые условия по способам контроля деятельности доверительного управляющего, формам его вознаграждения, схемам выплаты доходов бенефициарам, срокам существования траста и проч. Доход от управления трастом тоже выплачивается бенефициарам в удобной форме: как безвозмездная субсидия, целевой заем, компенсация и, наконец, «живыми деньгами». Он может реинвестироваться или же использоваться для оплаты товаров и услуг. Словом, варианты найдутся на любой вкус. «Трасты сильно упрощают процедуру покупки и продажи недвижимости и других активов,– поясняет Александр Леонов, руководитель международного отдела ИФК „Капитал Консалтинг”.– Для этого достаточно сменить бенефициаров в трастовом соглашении. Не говоря уже о том, что при этих сделках сохраняется анонимность учредителя и бенефициара».

Другое ценное достоинство траста – его полная конфиденциальность. Если при регистрации офшорной компании, как правило, приходится подавать в государственные органы реестр акционеров и другие учредительные документы, то трастовые договоры в большинстве офшорных зон не регистрируются. Иными словами, узнать условия управления трастом, имена учредителей и бенефициаров практически нереально.

Трасты также весьма эффективны для снижения налогов. Учредитель, передавая часть своих активов в доверительную собственность, перестает платить налоги с доходов, так как эта собственность ему уже не принадлежит. Трасти также не платит никаких налогов, поскольку не пользуется доходами. С бенефициарами сложнее, но и они не контролируют траст, хотя и получают какие-то доходы по условиям трастового соглашения. Таким образом, создаваемая трастом неопределенность в правах на доверительную собственность размывает налоговую ответственность, что позволяет участникам траста либо вовсе не платить налоги, либо откладывать их уплату на долгие годы.

Но главное, что траст надежно защищает собственность своих основателей. Например, с имущества, находящегося в трасте, нельзя взыскать долги учредителя. Причина та же: оно ему уже не принадлежит. Будут связаны руки и у «захватчиков», претендующих на активы учредителя, если они переданы в международный траст. «Я не припомню ни одного случая,– рассказывает Юрий Борисенко, директор группы крупных проектов юридической фирмы „Вегас-Лекс”,– когда бы лицам, компаниям или государственным органам, не фигурирующим в трастовом соглашении, удалось забрать из международного траста какие-либо активы. И только зная все условия трастового договора и все данные о компании, управляющей трастом, теоретически можно попытаться ограничить права на распоряжение активами, которые учредитель передал в траст. Но для этого должны существовать веские причины, которые бы считались уважительными и по законам конкретной юрисдикции, в которой основан этот траст. В некоторых юрисдикциях даже обязательные по закону наследники не могут получить доступ к средствам траста».

Бреши в защите
Российский бизнес открыл для себя зарубежные трасты уже давно, естественно, внеся в «трастостроение» свою специфику. Ноу-хау крупных российских экспортеров сырья – длинные цепочки из офшорных компаний, которые «завязаны» на холдинги в офшорных либо респектабельных европейских юрисдикциях. А уж акции и денежные активы холдингов затем передаются в международные трасты. Делается это, в частности, для легального ухода от налогов на дивиденды, то есть на прибыль акционеров. Трасты регистрируются в странах, где такие доходы либо не облагаются налогом вообще, либо облагаются по минимальным ставкам и у которых существует договор с Россией об исключении двойного налогообложения. Другое важное соображение, заставляющие наши предприятия создавать цепочки из офшорных холдингов и трастов,– защита от притязаний со стороны госструктур и недружественных акционеров (неважно, обоснованны эти претензии или нет). Дело в том, что российские предприятия не могут напрямую передать свою недвижимость в зарубежный траст, так как такая сделка требует согласия антимонопольных органов РФ (ФАС) и к тому же сопровождается раскрытием информации о конечных владельцах, что нежелательно. Тут-то и обнаруживается ахиллесова пята трастовых схем.

Российская практика показала, что уязвимым звеном в этих цепочках являются не трасты или зарубежные холдинги, а сами «заводы, газеты, пароходы», то есть недвижимое имущество российских предприятий. «Трасты – надежный инструмент защиты отечественных компаний, если речь идет о зарубежных ценных бумагах, зарубежной недвижимости или средствах на офшорных счетах»,– говорит Сергей Будылин, консультант компании Roche & Duffay. С недвижимостью же, находящейся на территории России, все обстоит сложнее. Вся борьба за нее ведется на уровне первого звена в цепочке, то есть российских юридических лиц, на которые записаны активы. К этим компаниям, например, предъявляются налоговые претензии, в счет погашения налоговой задолженности у них отбираются заводы и прочее недвижимое имущество.

В то же время налицо закономерность: там, где структура собственности российского предприятия сложна и завязана на западные трасты, разбирательства по поводу активов между миноритариями и мажоритариями, между материнскими компаниями и их «дочками» длятся годами. В ход идут любые средства: от уговоров и частичных компенсаций за возвращенные активы до «навешивания» долгов и обвинений в финансовых махинациях. Взять, например, «Газпром» и его дочку «Сибур». С самого начала менеджмент «Сибура», крупнейшего газохимического предприятия России, активно использовал оффшоры и трасты для вывода активов за рубеж. «Сибур» был фактическим владельцем нескольких десятков газоперерабатывающих заводов, но де-юре их акции принадлежали оффшорам, британским и швейцарским холдинговым фирмам, а замыкали цепочку лихтенштейнские трасты. И когда несколько лет назад «Газпром» приобрел контрольный пакет «Сибура», он обнаружил, что значительная часть имущества «Сибура» находится за рубежом. Развернув кампанию по возврату активов, «Газпром» сначала попытался договориться с тогдашним президентом «Сибура» Яковом Голдовским, дабы он за определенную компенсацию «переписал» имущество уже на газпромовские оффшоры. Возвращение имущества шло туго, рассказывает Михаил Бакулев из «АВК-Аналитики», и в 2002 году потерявший терпение «Газпром» применил «силовые» методы, обвинив руководство «Сибура» в финансовых махинациях. Газовый концерн также инициировал процедуру банкротства своей газохимической «дочки» на основании того, что она задолжала ему почти 70 млрд рублей. Решение проблемы с собственностью «Сибура» было найдено лишь в прошлом году: «Газпром» создаст новую 100%-дочку, в которую «Сибур» передаст свои активы. Взамен «Сибур» получит часть акций новой «дочки», к тому же с него спишут две трети долга перед «Газпромом». Аналитики говорят, что именно потому, что «Сибур» изначально обзавелся системой оффшоров и трастов, процесс отчуждения его имущества так затянулся и доставил столько хлопот «Газпрому». При этом не секрет, что «Сибур» все еще сохраняет за собой значительную часть своей зарубежной собственности.

Трастинвест
Рациональная структура собственности российского предприятия, основанная на западных трастах и «респектабельных» холдингах, зачастую помогает ему найти крупных западных инвесторов. Например, крупнейшая независимая газовая компания «Нортгаз» в начале прошлого года обнародовала сведения о цепочке своих собственников. По этим данным, акциями «Нортгаза» владеет британская холдинговая компания Redi Settlement, в свою очередь полностью контролируемая трастом Redi Settlement, зарегистрированным на Нормандских островах. А потенциальными бенефициарами этого траста являются нынешний президент «Нортгаза» Фархад Ахмедов и его семья, причем в течение 2003 года господину Ахмедову трасти выплатили $49,5 млн за управление компанией. В середине прошлого года «Нортгаз» уже получила согласие западных банков на финансирование 300-миллионного проекта по эксплуатации Восточного купола Северо-Уренгойского месторождения. Как сообщили в компании, банкиры согласились выделить средства и потому, что их устроила прозрачная и легитимная структура собственности и система управления «Нортгаза». А по мнению Михаила Бакулева, газовый аутсайдер таким образом набирает очки, чтобы привлечь западных инвесторов и с их помощью отстоять свою независимость, избавившись от обременительного влияния «Газпрома».

Без опасных связей
Естественно, возникает вопрос: каким должен быть по-настоящему несокрушимый траст? Юристы отвечают: в первую очередь основанным в юрисдикции с «правильным» законодательством. Выбирая страну, говорят юристы, нужно тщательно проанализировать ее внутренние законы. Какие госструктуры имеют доступ к трастовым документам и на каких основаниях? Чем меньше список, тем лучше. Имеют ли право наследники вмешаться в деятельность траста на основании закона? Связана ли юрисдикция с английскими и американскими органами управления и финансового контроля? Входит ли она в черный список Центробанка РФ? Словом, чем больше отрицательных ответов, тем привлекательнее юрисдикция.

Другое условие «несокрушимости» – отсутствие доказуемой связи между действиями трасти и распоряжениями учредителя или бенефициаров. Кроме того, траст должен быть безотзывным (учредитель не должен иметь права менять трастовый договор). Наконец, имущество должно быть передано управляющему заблаговременно, чтобы кредиторы не смогли доказать, что учредитель специально основал траст с целью сбежать от своих долгов.

Сколь бы выверенной ни была схема, приходится признать, что трасты малоэффективны при «силовых атаках» на недвижимое имущество отечественных предприятий. Но верно и то, что наличие международных трастов в цепочке собственников все-таки охлаждает пыл претендентов на имущество, кем бы они ни были.

Юлиана Петрова