«Государство предостерегает: не держите деньги в банках»

Скажем, многие эксперты считают, что кризис ликвидности 2004 года был напрямую спровоцирован действиями ЦБ по регулированию валютного курса прошлой весной. Западные инвесторы, решая свои проблемы, из рублевых бумаг «ушли» в валюту. А российские банкиры, которые рефинансировались на рынке рублевых бумаг, остались ни с чем. Этот пример показывает, что власть, с одной стороны, может обрушить практически любой финансовый рынок, а с другой – не в состоянии спрогнозировать результаты своей деятельности. И более того, не имеет четкого плана действий на этих рынках.

Мы решили создать собственный программный документ, в котором будут отражены взгляды банкирского сообщества на вопросы развития. Этим документом мы заявляем о зрелости нашего сообщества, о способности объединиться и декларировать общую точку зрения. Власть, конечно, может не реагировать, но нынешний документ – это уже не очередная записка в аппарат по подготовке документов, которая там обычно бесследно пропадала. Да и задумывалась «Стратегия» не как «жалобы турка». Акцент в документе был сделан на нашем представлении будущего банковской системы и на требованиях банкиров к самим себе, а вовсе не на перечне законодательных актов, которые мы просим принять.

СФ: И что же оказалось самым важным с точки зрения самих банкиров?
ВР: Ключевой вопрос развития банковской системы – это вопрос доверия к ней. Существующие сегодня банки пережили кризис 1998-го, прошлогодний кризис доверия и, наконец, отбор в систему страхования вкладов. Большинство банкиров поняли, что пора работать с реальным бизнесом, а не со схемами, которыми занималась превалирующая часть банков.

Но государство не хочет этого признать. Огромные средства выведены за пределы банковского обращения: золотовалютные резервы, деньги стабфонда, бюджетные средства в системе казначейства. До сих пор в ходу «страшилки»: мол, банкиры при первой же возможности набьют себе карманы государственными деньгами и скупят госпредприятия. Но ведь сегодня не 1996 год. Государство выработало четкую политику и действует как единый хозяйствующий субъект со сформулированными предпочтениями и требованиями. И держать сейчас все «деньги государевы» в системе казначейства просто нецелесообразно. Естественно, при размещении госсредств в банках необходим надзор, выраженный в дополнительных требованиях к банкам, проведении тендеров, может быть, в дополнительной отчетности (хотя ее и сейчас достаточно).

Но нам не верят. Мы, российские банки, непрозрачны, у нас плохое корпоративное управление, плохие активы и вообще мы жулики. Парадокс в том, что после процедуры введения системы страхования вкладов, когда перетряхнули все банки, казалось, был получен ответ на вопрос, какие банки достаточно созрели, чтобы хранить средства населения. Однако государство по-прежнему предостерегает: не держите деньги в банках, мы, например, там своих денег не держим, даже в Сбербанке.

СФ: При этом государство довольно серьезно защищает российскую банковскую систему от западных конкурентов. Барьеры для иностранных банков – одно из немногих требований, которые правительство на переговорах по присоединению к ВТО всячески отстаивает.
ВР: Такую позицию государства можно оценить только положительно. Опыт стран Восточной Европы, скажем Польши и Чехии, показывает, что сохранение отечественной банковской системы – единственно правильный путь. У Польши перед вступлением в ЕС не было долгов, а сейчас страна на грани банкротства из-за огромного суверенного долга. То же с Чехией, которая теряет финансовую самоидентификацию: национальных банковских систем там уже просто нет.

Тема повышения конкурентоспособности актуальна еще со времен обсуждения закона о валютной либерализации. Когда мы с ним воевали, мы не боролись с самой идеей либерализации. Мы выступали против запуска этого процесса без четкого плана действий по повышению конкурентоспособности. Пустить нас бодаться с западными банками сейчас – значит просто похоронить: мы в десятки раз отстаем от них. Когда этот разрыв будет составлять 20%, тогда и зажимайте, регулируйте. Но сегодня из-за слишком строгих правил, из-за себестоимости, которую на нас повесили, и прочих факторов, влияющих на стоимость ресурсов, мы не в состоянии конкурировать с западными банками. Ресурсы все дорожают, хотя по логике вещей должны дешеветь. Одно только требование, чтобы собственный капитал составлял не менее 10% от активов банка (по сравнению с 8%, которые предусматривают правила «Базель II»), выбрасывает нас за рамки конкурентной борьбы. Мы вынуждены быть избыточно ликвидными, что автоматически делает нас менее доходными. Нам нужны как минимум одинаковые с западными банками условия существования.

СФ: Но в Центробанке утверждают, что необходимо проредить банковскую систему: мол, слишком много нежизнеспособной «мелочи». Ну а аргумент, что капитализация всей нашей банковской системы меньше, скажем, капитализации Ситибанка, уже навяз на зубах. Сколько времени понадобится, чтобы догнать западные страны?
ВР: Решение вопроса капитализации лежит исключительно в сфере доходности. Когда бизнес станет доходным, капиталы сами сюда придут. Еще один аспект этой проблемы связан с барьерами. Если не смягчить требования к формированию капиталов на первоначальном этапе, с их последующим ужесточением, роста не будет.

Нам говорят: растите, развивайтесь скорее. И в то же время ставят массу юридических препон. Зарегистрировать эмиссию в Центробанке невозможно. На пути поглощений сплошные барьеры. К примеру, в Канаде открытие филиала банка проходит в уведомительном порядке, а вот закрытие – в разрешительном. А как же, ведь может пострадать конкуренция. У нас же все наоборот: необходимо пройти семь кругов ада и потратить кучу денег, чтобы открыть филиал. А для того чтобы закрыть, достаточно одного звонка. Говорят одно, а из предписаний следует другое: «идеально, если у вас будет один офис, в Москве, не очень далеко от ЦБ».

СФ: В Центробанке считают большим достижением последнего времени переход российской банковской системы на международные стандарты финансовой отчетности (МСФО). Даже называют этот переход революционным. А как этот процесс оценивают сами банкиры?
ВР: Конечно, хорошо, что банки переводятся на международные стандарты. Это повышает нашу конкурентоспособность и заставляет приноравливаться к международным требованиям. Важно, что мы начали заниматься этим заранее.

Естественно, существуют и проблемы. Они, может быть, с первого взгляда не видны, но достаточно серьезны. По большому счету бессмысленно иметь банк, перешедший на МСФО, потому что большинство его клиентов работают по российским стандартам. Мы и так живем в параллельных мирах, а теперь эта пропасть еще увеличится. Ситуация, когда и государство и инвесторы будут оценивать риски нашего бизнеса по МСФО, а мы будем принимать риски заемщиков по российским стандартам, абсурдна. Реформу системы учета нужно проводить так быстро, как это только возможно. Но по традиции влияние отчетности на экономику недоучитывается. Скажем, по мнению Егора Гайдара и Владимира Мау, именно ошибки в методологии учета амортизации лишили в начале 1990-х большинство российских предприятий средств для развития.

Кроме того, МСФО – это философия управления, в основе которой лежат принципы корпоративного управления, corporate governance. В соответствии с ней акционерное собрание, совет директоров и менеджмент – все уровни сверху донизу – получают ясную информацию о том, что происходит в компании. Но это означает и вовлеченность в процесс осмысления происходящего всех без исключения сотрудников компании. Ситуация, когда работники бухгалтерии живут своей жизнью, неприемлема. И пока менеджеры, которые должны выносить профессиональные суждения по поводу того, что они делают, этого не поняли, не прочувствовали – все в пользу бедных. Пока не будут вовлечены все, это будет квази-МСФО. Мы в нашем банке начали внедрять МСФО два с половиной года назад. И только сейчас бухгалтерия и часть менеджеров более-менее разобрались в новой системе.

И все же сам факт дискуссии свидетельствует о наметившихся серьезных позитивных сдвигах: наше мнение стало интересно и важно правительству, это уже не «игра в одни ворота». Мы не надеемся, что наша концепция будет принята по мановению волшебной палочки, но уверены, что она вызовет продолжение полемики и выведет ее на более высокий уровень.